САМУИЛ И САУЛ
– А что там у городских ворот?
Блеянье коз и рёв бычий? –
спросил Самуил Саула.
– Это я вернулся с добычей, –
помахивая веточкой саксаула
отвечал ему Саул.
– Что добру пропадать!
– Бог велел чужого не брать!
Ты нарушил Божий завет
и тебе спасения нет!
Никому ты теперь не мил!
И Саула прогнал Самуил!
СОДОМ И ГОМОРРА
Небесная всем сообщила контора:
Всевышний велел, что пусть каждый придёт
Смотреть, как сжигает Содом и Гоморру.
Людей и детей их,
Дома их и скот.
Остался лишь пепел – легенда гласила,
Что страх поселился с тех пор на земле,
Но только и нынче нечистая сила,
ДАВИД И ГОЛИАФ
– Ну что, евреи, – сказал Голиаф, скрипя зубами, –
Есть богатырь среди вас, у которого грозный вид?
Пусть меня одолеет, и будет победа за вами.
И шагнул навстречу ему безоружный Давид.
Загоготал Голиаф: – Да таких я угроблю дюжину,
Размахнусь, и дубиной за один раз!
А Давид поднял с земли каменюжину,
Не целясь, влепил Голиафу меж глаз!
Вот такая бывает зазнайкам плата.
Давиду – царство, слава, авторитет.
А то, что булыжник – оружие пролетариата,
Станет фразой крылатой через тысячи лет…
ЭЛЕАЗАР БЕН ЯИР
Что наше тело – это сущий прах,
в который промысел вдохнул душу и страсти,
которые владеет нами. В это
орлиное гнездо, что создал Ирод,
ворвутся с воплем римляне.
Два года
мы продержались стойко, но вчера –
разрушили последнюю преграду –
и завтра – беспощадный штурм Масады,
а послезавтра – смерть и поруганье
детей и жён…
И наша смерть, но мы её обманем –
убьём друг друга, жён, детей.
И пусть
у наших трупов содрогнётся враг…
Что наше тело, главное – душа,
пускай она к Создателю вернётся
и без упрёка возле ног Его
уляжется покорной собачонкой,
чтобы Его, Всевышнего, душа
стонала от невыносимой муки…
ИРОД
У меня в семье бардак, – плачется Ирод, –
жёны – змеи, а дети – просто шакалы,
грызутся за власть, и это в такой период,
когда доносы в Рим постоянно шлют «радикалы».
А я людям хотел добра, построил дворцы и храмы,
ладил с империей, славу добыл иудеям,
сражался без страха – всё тело покрыли шрамы,
ИСТОРИЯ РИМА
Светоний, соревнуясь с Аппианом,
кто лучше перескажет времена:
Сенат уже захвачен горлопаном,
и Цезарь вставил ноги в стремена.
Моше давно вернулся из пустыни,
но Иисус пока что не зачат,
а Рим уже в кровавой паутине,
на смерть себе рождает паучат…
О, как он сладок, сон, на ложе страсти…
– Антоний, милый, – просит Клеопатра,
ты подари мне царство иудеев,
а уж поверь – я вытравлю из них
обычаи и веру в однобожье,
пусть молятся великим фараонам.
А если уж и избраны они,
то жить под нами в рабстве и галуте.
Пора всех иудеев возвратить,
туда, откуда вывел их Моше…
Но с ужасом глядится Марк Антоний
в глаза лежащей перед ним прекрасной шлюхи,
и понимает – нет ему пощады
за то, что слушает, не вынимая меч
и не казня лежащую змею,
за страшные и подлые слова.
Его накажет Бог.
Еврейский Бог.
ОДИССЕЙ И ПОЭТ
Занёс Одиссей кулак – постучать в дверь.
Вдруг слышит, как просыпается ревности зверь:
По двору разбросаны копья да луки –
Кто же в спальне у этой подлюки?
С кем кувыркается моя Пенелопка –
Она и до свадьбы не была остолопка,
Берегла и нежила кожу и тело,
Поскольку любила ЭТО дело.
Может, покуда дрался с врагами,
Башка моя заросла рогами.
Тут из спальни – что за химера –
Выходит поэт с томом Гомера.
И говорит ревнивцу: – Твоя жена
От всех соблазнов убережена.
Бери два бокала, бутылку вина,
выпей с любимой чашу до дна.
Спеши-ка в спальню – она там одна.
И пошёл поэт, довольный собой вполне,
А потом упал ничком, с кинжалом в спине,
Потому что учить, доброе и вечное сея,
Надо умников, а не дурака Одиссея…
ВЕСПАСИАН
На плато среди Иудейских гор –
Ерушалаима гордая стать.
Он заветной добычей стал с давних пор,
Вызывая зависть, творя раздор…
Здесь до Бога просто рукой подать.
И любуется Храмом Веспасиан,
Иудеям за преданность – Божий дар…
А потом взломает стену таран,
И огонь в окно швырнёт ветеран,
Разжигая тысячелетний пожар…
ИОСИФ ФЛАВИЙ
Где похоронен Иосиф Флавий,
променявший гордость рода
на императорскую кличку.
Чужой среди своих,
чужой среди чужих,
презираемый теми и этими.
Но он любил свою Иудею,
болел и страдал за неё –
так неужели не заслужил бугорок родной земли,
под которой смог упокоиться.
Нет – говорили все.
Нет – говорило время.
Да будь ты проклят во все времена,
подлый предатель –
так повторяли друг другу столетия.
Время может всё, стереть память о всяком,
но и оно не всесильно.
Правда, Иосиф Флавий?
ДОРОГОЙ КАМНЯ
– Куда мир катится? – подумал вдруг Сизиф,
на камень глядя, что катился вниз,
итог его работы бесполезной.
– Ведь Зевс и вся его ватага – миф,
Мы сами их придумали, а приз
у нас один – знакомство с бездной!
Пора с Парнаса сбросить этот сброд –
Сизиф усталый для себя решил.
Остатка жизни безвозвратна трата,
и Рубикон форсировал он вброд,
за пазуху свой камень положив –
что стал оружьем пролетариата…
Опубликовано в Литературный Иерусалим №35
