Елена Дунаевская. СТИХИ В АЛЬМАНАХЕ “ПАРОВОЗЪ” №9, 2019

ПРОГУЛКА К МАРСОВУ ПОЛЮ

Чайки орут, как кошки.
Просто — погожий день.
Глиссер одной ладошкой
Хлопает по воде.
Как они тугогруды,
Сизым ветром полны,
Мытые, как посуда,
Облачные челны.
Две куртины пурпурных,
Светлых, лохматых роз.
Под булавой глазурной
Странный живёт Христос.
Слева — дворец на страхе,
Справа — храм на крови.
Тот родился в рубахе,
Кто родился в любви.
В детстве, сером и книжном,
Полном любви и слёз,
Сквером сирени пышной
Был этот плац-погост.
А без любви лишь скукой
Веет от стёртых плит,
Той, что созвучна с мукой,
Как со штыком — гранит.
Только любви под силу
Град на костях спасти,
Призраков и могилы
Розами оплести…
…………………………
Полдень. Длинные тени
На ледяной траве.
Смерть? Умиротворенье?
Лёгкий дым в голове.

ВХОДНОЙ БИЛЕТ

Давай поможем вере и надежде,
Не то они расплачутся навзрыд.
Ну что ж, мы за колоннами, как прежде,
Но музыка по-прежнему звучит.
И в белый лес с хрустальною листвою,
Где в разноцветных зайчиках стволы,
Вступаешь ты, свободный от конвоя —
От привидений, сотканных из мглы.
Они овеществляются снаружи
И пахнут сапогами и дождём.
Но магию вершат смешные мужи
В концертных фраках, с худеньким вождём,
Гармонию ночного небосвода
Приманивая в наш промёрзший хлам.
В порядок претворяется свобода,
И ангелы содействуют часам.
Мир скрежетом и грохотом заверчен,
И, как волчок, несётся в никуда.
Но вы — ловцы гармонии предвечной.
Удачной вам охоты, господа.
И пусть перо в горящих переливах
Поймает на концерте человек,
И будем мы добычей вашей живы
Ещё на вечер, на сезон, на век.

* * *
Уже и не больно —
как зуб под наркозом.
Привет вашим бойням,
крестам и берёзам.
И свету надежды —
как бритвенный луч
сквозь Виевы вежды
коричневых туч.
Здесь всё, что казалось,
безвременьем смыло:
родного осталось —
дома да могилы,
да горстка друзей,
уходящих во тьму
безумия,
или к Отцу своему.
А то, что здесь было,
так это же мы.
Мерцали, светили
друг другу из тьмы.
Уже разлетелась
галактика эта
по разные стороны
белого света.
А мы, второгодники
в школе бесчестья,
застряли в отстойнике,
пахнущем жестью.
Смиренью? Презренью?
Чему здесь учиться?
Налёт озверенья
на пепельных лицах.
Как холодно, боги!
Снежинки летят
на ржавой империи
красный закат.

* * *
Ребята, у нас безнадёжно,
Как в доброе старое время,
А значит, расслабиться можно:
Ну вот, мы опять не со всеми.
У нас безнадёжно, ребята,
Уютно родное болото,
Пронзительны краски заката,
И это — такая свобода,
И вновь ты — комок протоплазмы
На брошенной в бездну планете,
Спасать никого нет соблазна,
И ты за других не в ответе.
С душой своей очную ставку
Устрой, посмотри, что осталось.
И радуйся, коль на затравку
Отыщется малая малость
И в ней, как в хрусталине горной,
Заплещутся радугой грани.
И в том одиночестве горнем
Нет места словесной оправе,
И только сиянье осталось
И странные, смутные тени,
И страшно по скалам под старость
Ползти, обдирая колени.
У нас безнадёга, ребята.
И это — такая дорога.
С неё мы свернули когда-то.
Теперь — возвращаемся — к Богу.
…
Живыми ли, мёртвыми, Отче,
Прими своих чад маломощных.

О КУЛЬТУРНЫХ ПРОЕКТАХ

Пышный снег опять уводит в детство,
И, как шубка беличья, нечист.
На рекламе брачного агентства
Нарисован брачный аферист.
Жёлтые дома, тупые шубы,
Гниловатый, сладостный уют.
Можно здесь остаться. Почему бы
Нет? Тебя нарочно не убьют,
Оттого, что выпило все силы
И висит, темнея, надо мной
Облое чудовище — Россия,
Недовоплощённый мир иной.
Сказки Пушкина в фольге нарядной
И модерна мертвенный дракон,
Злая удаль дали безоглядной
И Дейнеки медный стадион,
И подспудное «написан Вертер»
Прошептала чёрная земля…
Что ещё? Пленительный Дар Ветер,
Как в метро, в утробе корабля.
…
Всё года безвременья слизнули,
И остался от бредовых лет
Белый хвостик матушки-косули
И детёныш, семенящий вслед.

* * *
Старость — это больше бумаг, чем времени их прочесть,
И становится страшно от мысли «долги и честь»,
Потому что долгов тебе уже не отдать,
И охотно честь променял бы на благодать,
Только кто ж подаст, если руки твои пусты
И любая кошка о жизни знает больше, чем ты.
Старость — это когда погоды — и только — с надеждой ждёшь,
И мысль о смерти приводит не то что в дрожь,
А к мысли о том, что долгов уже не вернуть,
Но надо стараться, хоть жизни осталось чуть,
И нечего думать о том, что ждёт впереди.
Когда-то ты подписался на это. Теперь — иди.

* * *
Апрель у запертых дверей —
как арестант, обритый наголо,
в тюремном солнечном дворе,
и самолётик вместо ангела.

Машины в пыльных шлемах каменных
Стекают медленно с моста:
Везут захватчиков раскаянных
На их рабочие места.

И жизни правда обнажённая
Встаёт мосту наперерез:
Дворца лепнина, окружённая
Колючкой стриженых древес.

Но в небо тянут губы трубочкой
Ростки тюльпанов фиолетовых:
Как негритянки в мини-юбочках,
Стоят в снегу и словно нет его.

Отсутствуя, внимая музыке…
Такое могут лишь немногие,
Кому свобода или мужество —
Не подвиг, а физиология.

Опубликовано в Паровозъ №9, 2019