Скрипичной синевой
ветшалый свод пробит,
и свет едва дрожит
в столпе виолончельном.
И долгий звук живет
в пролете тишины…
Но кто теперь прервет
полет доски качельной?
Кто в воздухе сольет
звучание и смысл?
На выдохе…
Нет-нет! — На спертости дыханья!?
А если смысла нет,
но лишь одно звучанье?
С начала до конца!
И если есть конец,
то даже и тогда
в повисшем вдруг молчанье
дрожание…
Нет-нет!
Предчувствие дрожанья,
летящих в пустоте
Сатурновых колец.
на поиск слов
ты времени не трать
они пусть в праздности
справляют именины
пусть лепестки
уронят георгины
тебе в твою0020
открытую тетрадь
никто из них
пока не наречён
весь белый свет
впадает в несказанность
и паузой зияет
первозданность
но в хороводе
нужных нет имён
время как будто терпит
нас и ещё отчасти
осени этой терпкой
вечное двоевластье
ночь выступает против
дня
как и холод против
той теплоты которой
день оделил тебя
тени хранят молчанье
но и последний щебет
врежется в подсознанье
так же как в пятку щебень
всё ещё хочешь голым
выйти на берег речки
но всё трудней глаголам
в русской студёной речи
всё холодней на ощупь
глина её откоса
трудно полям и рощам
сирым и безголосым
но от руки наброшу
вирши в двенадцать строчек
время пока что терпит
мой безобразный почерк
ночь затянулась на шее
узлом её галстук
всюду круги
под глазами в воде фонари
дробные числа прохожих
запутались в галсах
дроби в ознобе
зелёный недолго горит
плавают точки
меняя цвета и значенья
в полном смешении блеска
и чёрных чернил
гул нарастает
и всё-таки влившись в движенье
пульс перемножь
на дрожанье чердачных стропил
крыша пусть едет
едва оставаясь на месте
оторопь утра осмысли
и не торопись
ставить в блокноте фломастером
прочерк и крестик
кофе дымится
отпей наконец-то
проснись
как унести
эту ношу добычу награду
вынести как
если нет с нею в общем-то сладу
ни ухватить ни обнять ни связать
с нашим же всем
ну куда уже мягче сказать
с нашим обыденным
с нашей сермяжной обновой
с нашим застольем постылым
с недойной мычащей коровой
вот ведь досталось попало
да всё не туда не впопад
всю без разбора державу
подмял под себя снегопад
на стёкла её дыши
превозмогая стужу
и слушай как снег шуршит
как в танце декабрь кружит
какветкой еловой речь
тебя осыпает словами
и что-то глаголит печь
похрустывая дровами
вдыхая её дымы
и я тут хожу раздетый
от зазимок до зимы
дыханьем твоим согретый
хрупким снегом кружит в мирозданье
сочетанье гвоздики с корицей
только красное здесь горячится
в тонкостенном сосуде звучанья
а лимонный играет на цитре
и оранжевый из поднебесной
всё клянётся сердечно и честно
в беззаветном служенье палитре
но как Дафнис из плена спасённый
лишь пастушеской дудкою Хлои
только хвойно-смолистый зелёный
здесь на иглах еловых настоян
на иголках бегущих по кругу
к патефонной мембране прижатый
барабан перепонка вожатый
или что там мы шепчем друг другу
я скажу только что ожиданье
столь упорно что вознаградится
белым паром повиснет дыханье
прежде чем к небесам возвратиться
справа мороз
да и слева вестимо мороз
вот ведь приладился
взять видно хочешь измором
что тебе надобно
звать тебя дедушка хором
после стишки с табуретки нести
не вопрос
всё-таки что ты мытарствуешь
с этою торбою старче
скольких прельстил ты
дешёвкой китайских чудес
звёзды не стали
не ближе не ниже не ярче
волки по прежнему
смотрят в простуженный лес
этих подарков
не нужно им даже задаром
как бы спровадить
чтоб ноги отсюда унёс
чтоб не дышал в рукавицу
сивушно родным перегаром
репчатым луком
раздетым до пролитых слёз
корни русалок покоятся в бозе
щупальца дуба
наткнулись на рыбий плавник
будь осторожней
по дну плоскодонки елозя
море отступит
и вытянет сети старик
даже в локальной
окажется тина морская
витязей сорок
и каждый опора и щит
у черномора
кубанка и бурка и знаю
цепью златой
он как будто своей дорожит
пусть я здесь неуч
но ведь научили котяру
сказки рассказывать
песни забавные петь
чем же я хуже
дай мне скороходную пару
и подскажи
что мне справа и слева иметь
Опубликовано в Огни Кузбасса №3, 2018
