* * *
Северный говорок округлый
Вертится колобком.
Пахнут небес хоругви
Хлебом и молоком.
Легкими кружевами
Свежий на лужах лёд.
Жили да поживали,
Снега встречали лёт
Снежным потешным боем,
Саночками с горы.
Скатывались гурьбою:
Вот и лицо горит.
* * *
Мороз, но тает снег на варежках,
И слиплись волосы под шапкой.
В сугроб с портфелем школьным валишься:
Смешно, и жарко.
Небес мигающая матрица,
Как будто ей заняться нечем,
Все всматривается и всматривается
В барахтающихся человечков.
* * *
У медведей средней полосы
Теплые подмышки и носы.
И живот, горячий, как Везувий.
На коленях одного везу я.
Он устало тряпочкой повис.
Пахнет карамелькой «барбарис».
Не рычит, прохожих не царапает –
Лапою болтает косолапою.
* * *
Как ветер закипает в небесах,
Как завывает и меняет свойства!
Беснуется невидимый десант,
Орда ли, войско.
Проходит жирной рябью по воде,
Трещит дубами, ломится подлеском.
У ивы в поредевшей бороде,
Закрутит леску.
Разбередив опавшую листву,
Сквозь облачность продернет луч любезно,
Оставит сотню листьев на плаву.
Но «сколько их упало в эту бездну».
* * *
Желаю жить неторопливо,
Лишь кроной шевеля порой,
Как эта царственная ива
С щербатой древнею корой.
Не безрассудна, не кичлива,
Почуяв гибельный мотив,
Вот-вот с отвесного обрыва
Сорвётся, землю отпустив.
* * *
Хочется в лес по грибы и по ягоды,
Хочется плыть на медлительном катере.
Только погоды то жарки, то слякотны,
Тучи над водами катятся, катятся.
Слушать, как сосны шумят под Кременьем и
Чай попивать из китайского термоса.
Думать, что участь моя переменится,
Снегом покроется,
Слюбится, стерпится.
* * *
А если дерево – дичок,
С тугими, мелкими плодами,
В нем время медленней течёт,
Незамутнённое садами.
И от него всего-то прок,
Что летом тень и птичий посвист.
Все между строк, все между строк,
Все – ненаписанная повесть.
* * *
Дерево кажется зверем, а птица веткой.
Тени мелькают и облака поверху,
Ветер свистит,
Скрип деревянный, ветхий,
Солнце в глаза, ты прикрываешь веки.
Только кипят окрест запахи, блики, звуки,
Только жужжат шмели, старой травы шуршание,
Птичий гремит оркестр:
Марши, сюиты, фуги.
Рыба снует в реке, маленькая и большая.
* * *
В жаровне летней сада –
Пылающий огонь.
И тяжесть винограда
Легла в мою ладонь,
Как будто это грезы
Навеивает зной,
Как будто это звёзды,
Спрессованные тьмой.
* * *
Вязнет сумерек сгущёнка,
Оседает тьма на дне.
Сколько соловьем ни щёлкай,
Все равно гореть в огне
Заходящего светила,
Умирающего дня.
Я б сама от вас свинтила.
Только нет давно меня.
* * *
Это просто немая вода невесомости.
У нее ни стыда никакого, ни совести.
Отхлебнёшь, и помашешь рукой, и поехали.
Только космос такой – телевизор с помехами.
Стоп-сигналы комет аварийно погашены.
На параде планет мы флажками помашем ли?
Это просто немая вода, это вакуум.
И плывешь в никуда, объясняешься знаками.
* * *
Он тает, истончается,
Уходит в мир теней.
Ах, доска кончается,
И ночи всё темней.
Далась мне эта чёрная
Дурацкая доска,
Считалочка никчёмная,
Загробная тоска.
Летит бычок загашенный
От Агнии Барто.
Пылят полями нашими
Конь блед и конь в пальто.
Опубликовано в Гостиная 2020
