Поэзию Виктора Есипова характеризует бодрая поступь и неунывающий дух. Эта подборка – не только впечатления эмигранта, но и глубокое поэтическое (пере-)осмысление реальности, написанное лёгким, прозрачным языком. Антивоенный пафос, живой интерес к окружающему миру и точная прицельность метафор также не оставят читателей равнодушными.
Юлия Шокол
* * *
Отыскав не без отваги
путь из отчего болота,
я уже неделю в Праге,
возвращаться неохота.
Наплевав на возраст-годы,
что прошли не в хате с краю,
к ощущению свободы
привыкаю, привыкаю.
Можно власти не бояться,
можно спеться с кем-то, спиться,
над империей смеяться
со слезами на ресницах.
Можно двигаться к прогрессу
вместе с новою страною
и читать любую прессу,
и смотреть кино любое.
Можно кружку пива выпить,
вкусный кнедлик запивая,
и на остановке Выпих
выпихнуться из трамвая…
* * *
В.
Дней предотъездных куролесица,
числа уже не назову…
А здесь живу почти два месяца,
неплохо в общем-то живу.
Всё предстаёт в обычном облике,
под крышей комнатка – мой дом,
на завтрак ем с повидлом роглики
балуюсь чаем с молоком.
Конфеты с Моцартом по акции,
в кармане брючном смятый чек,
да это просто эмиграция,
в страну свободную побег.
Трамвай 22-я линия,
тревожные под утро сны…
Цветут чубушник и глициния,
как будто в мире нет войны
* * *
Что такое ностальгия?..
Тот же самый месяц май,
те же вроде мостовые,
так же грохает трамвай.
А рука к клавиатуре
припадает, как всегда,
и де факто, и де юре
в кухне капает вода.
Так же утром лучик ясный
прорывается сквозь мглу,
светофор – зелёный с красным
точно так же на углу…
Лишь порой Покровка снится
или памятный мотив,
да ещё родные лица,
тех, кто умер, тех, кто жив…
* * *
Такой сегодня гадкий день –
дай бог, не испытать другому,
махнув на эту дребедень,
устало возвращаюсь к дому.
И думаю, как скучен мир,
как надоедлив спор с судьбою,
а Смихов-центр и банк «Аir»
уже остались за спиною.
Потом тащусь по этажу,
но миг – и вновь в удачу верю,
когда в квартиру захожу –
и наши тапочки у двери…
* * *
А ведь и впрямь, «земля поката»,
и в эти «чудо»-времена
я в эмиграции, ребята –
гляжу на Прагу из окна.
Живу вблизи аэродрома –
зовётся Белою горой
та местность, что мне стала домом
вместо оставленной, родной.
И где тут юг, и где тут север?
И Боинг, лёгший на крыло,
ревёт, плывя огромным зверем,
над крышей дома моего.
Он, может, пересёк экватор,
в нём, вспомнив, как прекрасен мир,
забыв войну, в иллюминатор
глядит какой-то пассажир…
* * *
Отцвела сирень, однако.
Утро сносное вполне.
Ярко-красный венчик мака
в чьём-то высвечен окне.
Значит, жизнь-индейка длится,
в силе случай-господин…
На асфальте вереница
вставших в очередь машин.
Вдоль оград – стеной крапива,
ветром тронута щека,
в синеве плывут красиво
кучевые облака.
Где родная Хуторская,
Лужники и Разгуляй?..
Вспоминаю, вспоминаю,
по дороге на трамвай.
* * *
Ни гераклом, ни атлантом
не пришлось родиться мне,
проживаю эмигрантом
в замечательной стране.
Примечаю между делом,
как приветлива с утра
Била гора или Бела-
я над Прагою гора.
Провожаю долгим взглядом
в путь далёкий облака,
ресторан грузинский рядом,
сладок дым от шашлыка.
Ах, как жили б без печали,
пили Псоу и Лыхны,
если б сердце не пронзали
стрелы чёрные войны…
г. Прага
Опубликовано в Эмигрантская лира №3, 2022
