Заимствующий уголь снег пружинисто разбрасывая неусвоенные ясностью шаги, обвертывает силовым вниманием неумолимый человеко-час. Городская черта пропиленная отлакерованным ручьем беспомощно неотстранима от сетчатой плубины чувствительной к прощанию дороги через которую без близживушего дня не перейти.
Узкие земляные подзеркальники луж похожи на небесные открывы вышедшие из-под ножа коррекционных троп. Крупнохвойный слой пешеходного перехода под выволочкой снега вывечерен словно перерез горла дороги. В снелодиях безграмотного заката под камнем света, блестят лепестки пролжившего белодождия. В городе с вымершими окнами домов и остросолнечными цветами, в компостной клумбе битого стекла. Заожидана слогогористая выдавленность дна, когда часы переходят всё, что казалось бездной времени. Уквадратован тротуар шероховатостью прямоугольной. Из коррозии шума подошвами секунд вызвучен сломанский текст. Костлявые капли дождевейника простеганы на скорую руку снегопрятными плывунами. Полудень отмированый переживами остаревших высветших минут, времлёных в орывы сгорейшего затворения долговечерия, тмит мое окно.
Вот они тени как выдумка костного мозга столбов вдоленых в древо дороги залысинами электрического светословия. Прикапли доимени в приросте полуоборотной стены черновика валкой влагой вечного пера в созвеньях почерка оставлены навечно. Бездомная отмель вечности у каждого из домов на улице без человеко-дней, словно холодная выверка поставил сеть с ячейкой не пропускающей первое слово.
Опубликовано в Кольчугинская осень 2022
