***
Под каким я стимулом живу?
По какой безжалостной науке?
Как давно не падал я в траву,
На спину, легко раскинув руки!
Как давно я в небо не глядел,
Просто так, следя за облаками…
Говорят, что главный мой удел —
Видеть только то, что под ногами.
Говорят упорно и давно.
И не только мне — всему народу…
Может, тем, кто говорит, дано
Человечью изменять природу?
Нет, вернее, не дано — они
Взяли самовольно Божье право,
Возмечтав, что Демиурга слава
Осенит чело их в оны дни.
Только, в землю глядя, наш народ
Не взлетит — в прямом и переносном,
Он, наперекор листам опросным,
В мир иной до срока перейдёт.
Может быть, безмолвствуя, как те
Стадные животные Панурга,
Что уходят тупо и понуро
За бараном в бездну, в тесноте.
Слабо, но мне верится: дурман
Слов, что надо жить кормушки ради,
Мы развеем и очнёмся, глядя
В небеса, в безбрежный океан.
***
Подарите мне день,
да такой,
чтобы солнца — в полнеба!
Час любви подарите,
короткий — как сердца удар.
Подарите мне миг,
полный запаха свежего хлеба…
А без них даже вечность —
пустой и бессмысленный дар.
Ангел-хранитель
Наверно, в любой человечьей судьбе
Защитника роль почётна…
Мой ангел-хранитель, спасибо тебе —
Спасал ты меня бессчётно.
В УАЗ е ли я кувыркался в снегу,
Лежал ли в больнице, как овощ,
Ты не предлагал мне:
«Давай помогу»,—
Ты просто являлся на помощь.
Когда на крыле самолёта повис
Шар огненный молнии (смерти каприз),
Ты сбил его лёгким движением пальца,
Отправив шутницу безносую вниз.
Посадка была с аварийным шасси,
И падал с лесов я, строитель.
Шепнуть не успел бы:
«Господь, пронеси!» —
Когда бы не ты, мой хранитель.
Я думаю часто: за что мне дана
Такая охрана авансом?
Что должен я сделать?
Какая цена
Всем этим смертельным нюансам?
И — кто вы, защитники?
Ангелов рать,
Что призвана Богом на службу?
Когда ж нам наступит пора умирать,
Кому вы предложите дружбу?
Мы правилам общим должны быть верны.
Я тоже защитник —
детей и жены.
Конечно, у них свои ангелы есть,
Но быть им помощником —
долг мой и честь!
На этом и будущем свете
За них я
по жизни
в ответе.
***
Мне любимая сказала,
Что стихов пишу я мало
Про насущные проблемы,
Актуальные дела,
Что в эпоху ускоренья
У меня нехватка рвенья
В освещенье этой темы…
И она права была!
Обнимая, говорила,
Что впустую трачу силы,
Что немедля браться надо,
Засучивши рукава,—
Как нас учит наша пресса —
Заклеймить врагов прогресса
И любителей парада…
И она была права!
Повторяла мне, целуя,
Что заводу и селу я
Послужить пером обязан,
Осознав свой долг сполна,
Беспощадно зло бичуя,
Недостатки сердцем чуя,
Подмечая острым глазом…
Как была права она!
Это так…
Но всё ж пишу я
Про любовь.
Её, большую,
Я на щит недаром поднял
И хочу сказать всерьёз:
Нет любви — слова без веса,
Колесо скрипит прогресса,
И вопрос любви сегодня —
Государственный вопрос.
***
Вел я счёт годам, гадая,
Где закончу свой заезд…
Ты пришла ко мне, когда я
На себе поставил крест.
На себе, на самой сути:
На поэте и на том,
Кто описан в «Камасутре»
(Не в начале, а потом).
Не скажу, что беспорочно
Жил, и сам был не кристалл —
Так что крест поставил прочно,
Как вождя на пьедестал.
Думал: кончен бал, осталось
«Клён опавший» запевать
И кусок заклёклый — старость —
Горькой рюмкой запивать.
Но судьба, видать, смекнула,
Как бы впрямь я пить не стал…
Ты пришла и всё смахнула —
Рюмку, крест и пьедестал.
И внезапно оказалось:
Бал — он только начался,
И к себе пропала жалость,
И душа воспряла — вся!
…На запястье — три «браслета»:
Хиромантии привет.
Думал я: враньё всё это,
А теперь выходит — нет!
Девяносто лет судьбою
Мне отпущено: живи!
Дорогая, нам с тобою
Хватит столько для любви?
Опубликовано в День и ночь №1, 2020
