* * *
Взглядом провёл, как серпом ведут
по спелым колосьям дней,
и отослал ветры по воду,
что на поводу коней.
Чтоб не достаться открытым ртам
новорождённых лун,
слово возвёл, словно часть хребта, –
и в высоту швырнул.
Небо отпустит, оно поймёт
знамя простёртых рук.
Будешь свободен и опоён
на золотом ветру.
* * *
Пригород, город… а так ли важно?
Главное, небо здесь
колышется над овражками,
как золотой крест.
Выйду под солнце, захлопну квартиру,
словно старый альбом.
Город мой, беззаветно мирный,
в вечность упёрся лбом.
Старые улицы и тротуары
против движения стен
день изо дня убегают в старое
тихое царство растений,
а по зелёным заборам и крышам,
солнцем прожаренным,
разлетаются жёлто-рыжие
капельки солнечной ржавчины.
Бойко под ноги бежит брусчатка
улицы, а по дворам
счастливая и веснушчатая
бегает детвора.
И новый мир – за каждым забором,
и к небу давно поднята
старой башни водонапорной
краснокирпичная стать.
Пригород, город… совсем неважно!
Я – за один день –
в нём перестал навсегда сомневаться,
ведь, главное,
небо – здесь!
Оттепель
В окнах черным-черно
и отвратительно холодно.
Вечер стоит смурной
над тротуаром исколотым.
Улицы в твёрдую грязь
смотрят глазами прохожих.
Оттепель началась –
словно мороз по коже…
* * *
Долго готовился к вылету вечер,
щурил глаза и вздыхал сквозь шторы,
а после он ножки с балкона свесил –
и сиганул в чёрное.
Мне бы успеть ухватиться за полу
то ли плаща, то ли длинного фрака,
Может быть, не был бы дом мой полон
лишь тишиной и мраком.
Он даже звёзды забрал с собою,
словно волшебник, махнул – и нет их.
Тьма за окном, темнота в обоях –
И чернота в газетах.
Мне до утра – как ежу до лета,
только и снег за окном невидим.
Весь при параде, лежу одетый
в воображения китель.
Если война? Если враг ломиться
вздумает вдруг под покровом ночи?
Мрак в голове, и никак не спится.
Водкой не спиться точно.
Мне бы восстать да задать жару
лампочкам в люстре затушенной…
Ночь непроглядная переезжает
из головы в душу.
Застольное
…ни в одном глазу…
Я одинок, я говорю с фантомами,
мои друзья придуманы за завтраком,
а за окном погоды килотоннами,
и одинаковы, все одинаковы.
Казалось, вышел вон, захлопнул комнату,
взглянул на дом и на живую улицу,
да только стол, всё тот же стол по контуру,
и тот же стул под задницею чувствую.
Иллюзия, обман, куда ни выбеги,
закрыл глаза, открыл – и снова в комнате,
а на столе холодный чай и книги,
и, кажется, был завтрак и знакомые.
И добежать до спальни очень хочется,
накрыться одеялом верой в лучшее,
что с миражами будет мной покончено
и сделать шаг в реальности получится.
А за окном погода за погодою.
А на окне цветы воображаются.
Всё тот же стол доскою заколдованной.
Всё тот же чай с водопроводной ржавчиной.
Ленинск-Кузнецкий
Опубликовано в Складчина №48
