ВСАДНИК БЕЗ ГОЛОВЫ
По улицам Парижа всадник мчится.
В руках у всадника его же голова.
Что, шевалье, с тобой могло случиться –
Судьбы решение или случая игра?
Кто ты? Давно умерший призрак?
А, может, тело жертвы на коне?
Грядущий катастрофы страшный признак?
Какие мысли в мёртвой голове?
Нет, это воплощение Свободы,
Поруганное тело Либерти!
«Шарли Эбдо» для бога неугодно,
Как неугоден Самюэль Пати.
Его рабов всё время оскорбляют,
Их чувства выставляют напоказ,
Кровь атеистов боголюбы проливают,
Они прольют её ещё не раз.
Им ненавистно всякое инакомыслье.
“Не веришь в бога – сразу вилкой в глаз”.
Без господа для них нет в жизни смысла,
За жизнь неверного никто гроша не даст
Так что теперь: свобода или рабство?
Отец Небесный или Белокурый зверь?
Да жить свободно – значит жить опасно.
Ну а боишься – будь рабом и верь!
БРУТАЛЬНОСТЬ
Страной развратник правит лысый,
Любитель жён и дочерей,
При нем Закон теряет смысл,
Рабы – патриций и плебей.
Патриотизмом прикрывая тиранию,
Стабильность, как свободу, продаёт.
Республику ввергает в амнезию
И бесконечно про реальность врёт.
За ним объедки доедает Марк Антоний
Им недотраханных сношает шлюх,
Организатор ПАРАДийных церемоний,
Раздатчик несогласным оплеух.
Его преторианцы жрут в три горла,
Щитами бряцают на римских площадях.
Глаза под касками – злобны, суровы,
Дубинки крепко сжаты в их руках.
Народ молчит – ему бы только хлеба
И зрелищ про величие дедов.
Жрецы вещают в храмах, глядя в небо:
“Наш цезарь не иначе сын богов!”
Есть против деспота одно противоядье:
Тиранской кровью тогу окроплять.
Ты видишь, Брут, он сам раскрыл объятья.
“И ты дитя?” Всё, с Цезарем пора кончать!
НЕПОДКУПНЫЙ
Нас снова душит лето термидора,
В болото превращается Конвент,
Нож гильотины пьяный от террора,
Один другого чрезвычайнее декрет.
Отравлен воздух вирусом короны,
В заварку вместо чая сыплют яд,
Жиронда пресмыкается у трона,
Обрывки Конституции горят.
На поле Марсовом свободу превозносят,
Но в чёрной копоти её лицо.
По деревням попы с крестами ходят,
Засели роялисты в Фонтенбло
Напудрился до бледности мертвецкой.
Сюртук небесный, белоснежное жабо.
Как прежде говорил логично, резко.
Разоблачён Дантон и Мирабо.
Смерть как награда за борьбу с тираном.
Бессмертия прославленный покой.
Лик изуродован кислотным шрамом.
О, Робеспьер, я выпью чай с тобой!
Дания, до свидания!
Да, не спокойно в Датском королевстве.
Про отравленье слухи поползли.
Полоний за ковром готовит место.
А Гильденстерн и Розенкранц уже в пути.
Гертруда пьёт безбожно сутки кряду,
В кровосмесительной купается крови.
Офелия нашла цветы к наряду
Для променада по кладбищенской тени.
В театрах ставят “Герцога Гонзаго”.
У Йорика сегодня бенефис,
Но, напоровшись на Лаэрта шпагу,
В могиле лет на восемь он завис.
Терзает призрак Гамлета ночами,
Кромсает Гамлет сердце короля.
Веками неугодных отравляли,
Но в дело сталь отравленная шла.
Так значит – быть и оказать сопротивленье.
Погибнуть в схватке с океаном бед!
Откинуть к дьяволу сомненья.
В короне яд, а без короны его нет!
Опубликовано в Графит №20