Сломанная жизнь
Пять лет пацаненку – пора
Отвагой девчонок шокировать!
Растит чемпионов двора
Село небольшое башкирское.
Сосед мой, горбун Абдулла,
Отбегал свое за невестами…
Спрошу на бегу: «Как дела?» –
Бутылку поднимет, приветствуя.
Живет – ни пилы, ни метлы,
Лопаты нет самой затасканной!
Калитка во двор Абдуллы
Закрыта на клюшку вратарскую.
«Подохну – дай знать, не забудь,
Антону Слышко из Барабинска…»
Во рту – полусгнившая жуть.
На клюшке зато – ни царапинки.
Сидит Абдулла у окна.
Суббота. Не выпить – нет повода.
И желтая в небе луна –
Точь-в-точь олимпийское золото.
День рождения
Рассвет. Коньяк. Послеапрелье.
Мы снова дачники – ура!
Луна в созвездии Безделья.
И в подпол черная дыра.
И дядя Юра Землянухин
Башку откусит огурцу.
И слезы одинокой мухи
Приснятся пауку-вдовцу.
И смс-ка без ответа.
И на земле велосипед.
И ты не знаешь тайны этой –
Как жить без тайны о себе.
И снова колеса зигзаги,
И речка кажется смешной…
И притворятся тишиной
Слова в оберточной бумаге.
Бессонница
Сердца стук увязался за мной
На неспешную, в общем, прогулку.
Хватит вместе с огромной страной
В интернете искать пятый гугл…
Я вернуться в наш август посмел
Слушать море с избытком шипящих,
Но запомнится только твой смех,
В расставание переходящий.
Непрозрачна московская высь.
Снег, не помнящий неба, не тает.
Жаль, что наши пути разошлись.
Рад, что близкими мы не остались.
Сумрак белое держит в узде.
Я держу полбутылочки «Старки».
Одиночество – всё и везде,
Кроме шахматной партии в парке.
В прошлой жизни – стакана кульбит
Для циркачки по имени Катя…
И рассвет равнодушно глядит
На замёрзшие замки Замкадья.
Ну а я равнодушен к борщу,
Презирает меня ипотека…
Но когда-нибудь я отыщу,
Где в России трава человека.
Собранный чемодан
Захлопнута книга. И сразу не стало любви
У Вронского с Анной, у августа с креслом-качалкой.
И дождь моросящий играет с окном в «се ля ви»,
И счастливы грядки с капустою белокочанной.
И просятся в поезд айфон, ноутбук и блокнот,
И все же за старших все трое останутся дома…
И дочь-семиклассница вилку в розетку воткнет,
И вздрогнет закладка в начале девятого тома.
Поездка в бабье лето
Стихи ещё донашивают рифмы,
Рэп-брендинга понты дороже денег…
Мурлыкает мотивчик «Рио-Риты»
В трамвае полуголый шизофреник.
Бесплатно едет – это ж дядя Коля!
Он в прошлой жизни с челюстью отвисшей
Узнал часы приёма алкоголя,
Трудяги массажиста наших виршей…
Кондукторша не копит на «Версаче»,
Но сверлит взглядом, полным неприязни, –
Ей скучно жить без телепередачи,
Где Соловьёв рассказывает басни,
Как благодарна петушку кукушка
За пару комплиментов кукушонку…
И продолженье фразы «Ай да Пушкин…»
Пихает бабка дедушке в кошёлку.
И пусть доедут все, куда им надо.
А я б хотел продлить полёт кометы!
Поэзия, смешны твои фанаты:
На рельсах прозы стыки незаметней.
Всё хорошо – прости, старик Державин,
Смотрящего в окошко обормота…
Одной рукой за поручень держаться –
Приятная трамвайная забота.
* * *
Немного подождать и рухнуть в поезд,
Проспать пейзаж бесснежный за окном…
Стакан и ложка ненадолго порознь.
А как быть нам – ньютоновский бином!
Внезапной страсти стихло двухголосье.
Сосед извелся: скоро ли Казань?
И дверь купе туда-сюда елозит,
Как будто хочет что-то подсказать.
Невеликий октябрь
Зла не держать: ну а как это, ты мне скажи?
Что это значит в начале периода смайлов?
Где Солженицын, твердивший: «Жить не по LG?»
Где справедливость, в каких закоулках Басманных?
Свыкнуться с осенью – это с трудом, но могу.
Сблизились листья со мной в 45-й попытке…
Верится все же: однажды закроется ГУМ,
С недоработками вступят в борьбу пережитки.
Четыре чая в первое купе
Вот и первый облом: проводник – старый дед из тувинцев.
«Цель поездки?» – сурово спросил у меня одного.
Расскажу пассажирам про литсеминар с Ягодинцевой.
Выпускница мехмата отрежет: «Стихи – баловство».
Что ответить мне, братцы, на этот вердикт Пастернаку,
И Есенину, и Мандельштаму, и много кому?
Прочитаю Кабанова – ночью, вполголоса, внаглую –
И добавлю, что снова недорого было в Крыму.
Несовпадения
Пришло шестое октября. Плюс двадцать в Новосибе,
И дождь со снегом от Москвы до самых Жигулей,
И обнуляются стихи, и звёзды негасимы,
И за плечами рюкзачок несыгранных ролей.
Осинку жёлтою рукой дубок за шкирку сцапал.
И с биссектрисой незнаком гусей кривой косяк.
И заполняется Ботсад народом без Ватсапа.
И стопки холодом обдаст из термоса коньяк.
И сладко-сладко на душе от синей карамели,
И скомкан фантик облаков и выброшен в закат…
И откровенничать с тобой сегодня я намерен.
И жаль, что душу распахнуть боится листопад.
Пятнадцать лет пишу стихи. К чему мне этот опыт?
Отцу-поэту нелегко понять подростка-дочь.
Но если осень перейдет на теплый влажный шепот…
Я знаю, что подобный бред легко принять за дождь.
Кофейня на Трубной
Небыстрой и болезненной беседой
Раздавлен, вмят в стеклянное окурок.
Влюбленные за столиком соседним –
На тусклость ноября карикатура.
Москва снежинки в воду превращает.
Слезами статус-кво не восстановишь.
Натужная улыбка на прощанье
И взгляд – еще не влажный, но стальной уже.
Затишье
В зимнем парке холодно словам
И квадратам сетки волейбольной…
И снежинки липнут к рукавам
И к воротнику. И все довольны.
Парк от стадиона далеко.
Заболел учитель физкультуры.
Потому у всех снеговиков
Очень не спортивные фигуры.
Зная все на свете наперед,
«Яндекс» потепленье обещает.
И никак в отставку не уйдет
Телевизионное вещанье.
И сойдутся стыд и ремесло,
Глупость, миллионы и Кокорин…
И зачем-то девушка с веслом
Аккуратно спилена под корень.
Горько!
Всё неважно: день недели,
Сколько повар съел собак,
Ресторан ли при отеле,
При гостинице ль кабак!
Залпом пьёт коньяк Тамара –
И в ударе тамада!
Как полезна для кальмара
Минеральная вода!
Дядя Слава «Три женитьбы»
Просит слова, в нём намёк:
«Вермут горек – подсластить бы,
Я согласен и на мёд!»
Опачки, вай-фай включили!
За прогресс предложат тост:
Наши сети притащили
Коммент, лайк и перепост!
Маня, не смотри угрюмо:
Ты же в зале всех трезвей!
Выпей с Борей: где же рюмка?
Наливать – так до бровей!
После шутки неудачной
Шёпот в тишине звенит:
«Коля, Вовчик, однозначно:
Чемпион страны – «Зенит»!»
«Барса» круче, «Челси» круче!
Спор возник и сразу стих.
Катарина и Петруччо –
Супертанец молодых!
Пляшет тётка, морда в пятнах –
И срывается в пике:
«Вроде хит, а непонятно,
Хоть на русском языке!»
Капли пота, кольца дыма,
Кровью истекает стейк.
Сняв пиджак, свидетель Дима
Начал нижний кофе-брейк!
Лабух с улицы Весенней
Приволок свой контрабас!
Нам уже не до веселья
И веселью не до нас.
Верится, конечно, слабо,
Что исчезнем на часок…
Свежесваренная свадьба,
Свежевыжатый висок.
Десять строк про одну семью
За свет внесешь очередной платеж,
Рутиной суетливо коронован –
И вдруг одну простую вещь поймешь:
Приснишься морю – примет как родного.
Поедем в Крым: Гурзуф, Мисхор, Форос,
Инжир на ужин, но на завтрак – каша…
И сам себе ответишь на вопрос:
«А есть ли смерть?»
Чужая – есть.
Не наша.
Опубликовано в Бельские просторы №11, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!