Юрий Сидоров. ЗАПОВЕДНИК ГЕЙЧЕНКО

Творить добро повсеместно!
С.С. Гейченко

Когда друзья и коллеги, студенты и приятели спрашивают меня о самых сильных впечатлениях от встреч и общения с людьми, прямо им отвечаю, что жизнь сделала мне роскошный подарок – знакомство и многолетнюю дружбу с директором Государственного музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское» Семеном Степановичем Гейченко.
В ноябре 1918 года, в разгар гражданской войны, Советом Народных Комиссаров был издан «Декрет Совнаркома о регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц и обществ». В сентябре 1921 года был принят еще один важный декрет, сыгравший большую роль в судьбе пушкинского уголка, – «Об охране памятников природы, садов и парков». В соответствии с этим декретом В.И.
Ленин поручил А.В. Луначарскому составить список памятных мест и парков, имеющих общереспубликанское значение. В список было включено более ста памятных мест. Под номером 67 в нем названы пушкинские места на Псковщине – Михайловское и Тригорское.
Воспользовавшись этим правом, Псковский губисполком 11 ноября 1921 года принял постановление, первый параграф которого гласил: «Обратиться в Наркомпрос с ходатайством об объявлении пушкинского уголка заповедным имением с принятием его под охрану как исторического памятника, имеющего значение для всей республики».
Это было сделано 17 марта 1922 года. Эта дата и считается днем рождения Музея-заповедника А.С. Пушкина на Псковщине.
Большую лепту в возрождение пушкинских памятных мест внесли президент Академии наук СССР А.П. Карпинский, писатели В.В. Вересаев, И.А. Новиков, видные советские пушкинисты М.А. Цявловский, Б.Л. Модзалевский, Б.В. Томашевский. Уже в двадцатые годы они высказали мысль о ежегодном всенародном чествовании великого поэта. Первое такое чествование в СССР состоялось в сентябре 1924 года, когда отмечалось 100-летие со дня ссылки А.С. Пушкина в Михайловское.
Тогда же было организовано литературное Общество друзей Пушкинского заповедника. Председателем его был избран А.П.Карпинский. В числе первых в Общество вступили писатели А.Н.Толстой, А.А. Ахматова, И.А.Новиков.
А потом началась война…
Немецкие варвары не щадили пушкинские места, практически сравняв их с землей. Вместо заповедника – пустыня. Рваная незатянувшаяся рана, боль и мертвая тишина. Бывший тогда президентом Академии наук СССР Сергей Иванович Вавилов по старой памяти, через верных друзей разыскал Семена Степановича Гейченко.
Он знал его давно как работника Пушкинского дома, как хранителя петергофских дворцов, ценил этого не ведающего покоя ученого, умеющего мыслить и действовать.
Может быть, при встрече ктонибудь из них произнес вслух, а может, каждый поодиночке, про себя вспомнил пушкинские слова, которые были для них с мальчишества клятвой верности: Мой друг, Отчизне посвятим Души прекрасные порывы!
– …Я надеюсь на вас. Беритесь.
Восстанавливайте! – сказал Сергей Иванович, заканчивая беседу.
Стоял апрель 1945 года. Война подходила к Берлину во всей своей нарастающей силе и беспощадности. Земля оживала. Ее оживлял обретающий свое истинное призвание человек.
В это время на случайных попутных машинах, с вещмешком за плечами, по разъезженной, перевороченной железным тараном войны дороге и приехал в Пушкинские Горы Семен Степанович Гейченко. Приехал, чтобы остаться здесь навсегда. Никаких «или» не могло быть. Только навсегда!
Друг Гейченко поэт Михаил Дудин пишет: «Надо было расчистить, разгрести эту опоганенную войной землю и на пепле восстановить все так, как было при Пушкине. Это понимали все об этом говорилось и в предписании Академии наук. Надо было восстановить равновесие и в своей собственной искореженной войной душе, восстановить эту душу, – об этом знал только он сам, да, может быть, догадывалась жена, Любовь Джелаловна, которая приехала к нему вскоре. Надо было найти в себе силы для этого двойного подвига».
Он отлично понимал, что восстанавливать гораздо трудней, чем строить заново. «Ну что ж, милый, начнем… – сказал он не то себе, не то первому скворцу, которого увидел в чудом сохранившейся скворечне на полуобгорелой, иссеченной осколками березе, одиноко стоящей у развалин фундамента домика няни. – Тебе-то легче, у тебя есть скворечник, а у меня ничего нет. Ну, хоть ты пой – всетаки веселее…»
Все было растащено, разгромлено, разворовано фашистами. Могила Пушкина от взрыва оползла, и каменный склеп пришлось перекладывать заново и укреплять. Положение было страшно трудное.
Но директор и люди, работающие с ним, верили святой верой в то, что все обязательно будет так, как было при Пушкине, и для этого не жалели сил, трудясь от зари до зари.
В 1949 году был отстроен дом Пушкина, и состоялось торжественное открытие заповедника.
Постепенно восстановили Тригорское, Святогорский монастырь.
А летом 1977 года в присутствии главы правительства СССР Алексея Николаевича Косыгина открыли Петровское – и стало все, как при Пушкине. Осуществилось задуманное С.И. Вавиловым!
Конечно, это был итог колоссального труда не только Семена Степановича, получившего блестящее образование в Петроградском университете и имевшего опыт работы в Пушкинском доме Академии наук, в Петергофском дворце-музее. Много людей помогали ему, поддавшись его заразительной энергии и постоянному беспокойству. Он сумел породнить своих товарищей по труду с Пушкиным, внушил им любовь к жизни, справедливой и вечной. Он говорил, что никакие социальные и экономические переустройства в государстве и обществе невозможны без духовной опоры, без добрых духовных традиций народа. Так считал Пушкин, опираясь на свой псковский опыт. Потомуто и Гейченко берег и развивал народные традиции в Михайловском в добром согласии с пушкинской заповедью.
Постепенно заповедник приобрел множество верных друзей, помощников, доброхотов, дарителей, которые делали его материально и нравственно богаче. Тысячи людей приезжали на лето в заповедник для его благоустройства. Не могли бы музейные и парковые хранители, смотрители, садовники, уборщицы, ремонтеры и реставраторы содержать заповедное царство во всей его красоте и чистоте, если бы в этой работе не участвовали сами паломники. Недаром выдающийся дагестанский поэт Расул Гамзатов в книге почетных гостей заповедника оставил такую запись: «Пушкинский заповедник – это Пушкин, Советская власть и народная любовь».
Здесь не могу не сказать о помощи заповеднику со стороны школьников и их учителей. Со всей страны приезжали дети помогать заповеднику. Сам Семен Степанович особо отмечал директора Псковской детской туристической станции Эльзу Валентиновну Смирнову, ушедшую от нас четыре года назад. Для нее труд экспедиции в Михайловском был святым делом. К 100-летию Гейченко она выпустила книгу «Семен Степанович Гейченко и юное поколение». Вот бы ее переиздать!
От себя добавлю, что Эльза Валентиновна, настоящий патриот и прирожденный педагог, очень дорожила дружбой с Семеном Степановичем и до последних дней тяжело переживала увядание заповедника после смерти его великого Хранителя.
Сам Семен Степанович был не только выдающимся музееведом, историком, искусствоведом, но и великолепным рассказчиком. Сейчас жалею, что далеко не все его устные рассказы записал и запомнил. Но кое-что хочу привести для читателя, особенно молодого. Вот, например.
«У меня в Михайловском есть свои деревья и кусты, которые я сажал 35, 30, 20, 5 лет тому назад.
У меня свой разговор с ними. Они не немы, но и не болтливы. Они наделены своей речью, своим эмоциональным строем. В Михайловском есть очень старые деревья, и от старости они больны. Многие из них инвалиды войны. Больным нужен покой, им ближе немота. Ко многим старым деревьям я закрыл подход, и сейчас они как в лечебнице.
Пушкин в Михайловском был молодым, и деревья вокруг него были большей частью молодые.
Сегодня Пушкин по-прежнему молодой, а деревья старые. Теперешняя наука говорит, что, если около яблони играет музыка, у нее вкуснее яблоки. Прав был поэт Николай Заболоцкий, когда говорил: «В очарованьи здешнего пейзажа есть подлинная радость, но она открыта не для каждого и даже не каждому художнику видна, а не только простому человеку».
В Михайловском Пушкин учился мастерству поэзии у жаворонка и соловья, у шума лип, берез и кленов. Здесь он понял, что все, что воздвигает человек вокруг себя и для себя – избу, амбар, баньку, часовню, храм, – он строит для всего сущего вокруг, для природы, для красоты земли. Здесь укрепилась в нем вера в то, что мир движется вперед, а впереди красота, радость, гармония и братство, а злу и подлости все равно придет конец. И все это совершит не кто другой, как русский человек, когда дойдет до своего конечного развития и станет непобедимым».
Невозможно подсчитать, сколько сердец смягчил и сколько душ возвысил Семен Степанович таким вот рассказом-проповедью.
Ведь выступал он везде – и для друзей и близких в своем гостеприимном домике в Михайловском за чаем, на пушкиногорской турбазе, во дворцах и домах культуры, по радио и телевидению. Незабываемо его выступление на вечере в концертной студии Останкино Центрального телевидения, где он пленил сердца и души миллионов советских людей своим рассказом о восстановлении заповедника!
Разве можно забыть его выступление в Большом театре Союза ССР в марте 1989 года на торжественном вечере в честь 150-летия со дня рождения М.П. Мусоргского!
Ведь он там даже пел, прекрасно пел, вызвав восторг ведущих певцов Большого театра во главе с Евгением Нестеренко. Воистину талант многогранен!
В Советском Союзе было немало литературных и нелитературных заповедников. Они охотно посещались тысячами наших и иностранных почитателей культуры.
Но ни один из известных заповедников не оставлял в вашей душе столько переживаний, эмоций и неизгладимых впечатлений, как заповедник А.С. Пушкина в Михайловском. Ни один из них так не смягчал и не облагораживал вашу душу, как Пушкинский.
Конечно, в этом эффекте огромная роль принадлежит самому Гению. Но утверждаю, что энциклопедические знания, научная интуиция, глубокое освоение методологии музееведения, большой художественный вкус, щедрый артистический талант Семена Степановича сыграли здесь решающую роль. Со всех концов света ехали не только к Пушкину, но и к Гейченко. Какой музей мира может это сказать про своего хранителя?
Паломникам заповедник навсегда запоминался благодаря чудесному, магическому чувству ощущения своей причастности к жизни здесь Пушкина, к трудно объяснимому состоянию как бы живого общения с великим поэтом. Семен Степанович так обустроил заповедник, так оформил его экспозицию, что вам часто кажется присутствие с вами рядом самого поэта. Эффект присутствия очень велик, но создать его трудно.
Это – высокое искусство, овладеть тайнами которого ой как нелегко.
Но Гейченко овладел!
К сожалению, в наши дни руководство заповедника (и поддержавшей его Псковской области!?) почему-то вдруг сделало крен к пропаганде жизни и сочинений некогда работавшего в заповеднике экскурсоводом Довлатова, уволенного за пьянство самим Гейченко и написавшего повесть-пасквиль на заповедник. Но миллионы любителей литературы и Пушкина во всем мире знают, что великим посмертным дядькой гениального поэта был и останется в веках волшебник музейного дела Герой Социалистического Труда, орденоносец, лауреат Государственной премии РСФСР имени Н.К. Крупской, уникальный исследователь, ученый, писатель, рассказчик и просветитель, фронтовик Семен Степанович Гейченко.
Праправнук А.С. Пушкина Г.Воронцов – Вельяминов (Франция) написал в 1977 году в Книге почетных посетителей заповедника следующие строки: «Чудо Михайловского в том, что это не мёртвый музей, а живая усадьба с радушными хозяевами, в которой незримо, но явно ощутимо присутствует Александр Сергеевич Пушкин…» Прекрасно и очень точно сказано!
Главным для него в жизни был труд. В конце жизненного пути, как свидетельствует писатель Арсений Ларионов, он не раз говорил:
«Но труд и сегодня – мой исцелитель, моя последняя задержавшаяся радость! Здоров ли я был или болен – моим распорядителем всегда был труд, движущая сила моего бытия…И жизнь мне, как это вам ни покажется странным, дарит еще открытие маленьких «америк». Я теперь, пожалуй, ближе к тайнам Пушкина…»
Наиболее полно думы и чаяния всех, кто приходит к Пушкину, в советские годы выразил непременный участник и многолетний председатель комитета по проведению Всесоюзных Пушкинских праздников поэзии, доктор филологических наук, лауреат Ленинской премии, народный артист СССР, великолепный рассказчик, писатель Ираклий Луарсабович Андроников:
«Переступив границу заповедника, мы вступаем в особый мир, где каждый миг твоей жизни и каждый шаг исполнены высокого значения. Тут вспоминаешь Пушкина, хотя живым его никогда не видел, – здесь он жив! Он реален.
Мы предвидим его появление и уходим в убеждении, что слышали его голос. Сколько раз ни приезжаешь сюда – глядишь на эту природу, на этот скромный уют, и новым смыслом оживляются давно знакомые строки.
И, словно повернулись стрелки веков, возвращается ушедшее время. Оно сопрягается с будущим временем и с твоим, и знаешь, что заповедник будет жить великой жизнью для потомков, для поэзии, для России, для мира! Всегда!»
Как бы хотелось надеяться, что нынешнее руководство заповедника и области прислушаются к голосу выдающегося ученого и искусствоведа и будут озабочены сохранением памяти и наследия двух великих сынов Отечества, прославивших Россию и Псковский край – Александра Сергеевича Пушкина и его дядьки Семена Степановича Гейченко!