***
Нежилец улыбнулся в пространство
И запели кругом голоса,
Кротко слышит: «В тоске постоянства
Не увидишь больше греха!»
Перед ним раскрываются двери,
Словно пасть в сумасшедший покой.
Опалён он неведомой верой,
Что дана ему чёрной судьбой.
Нежилец исчезает за дверью –
Ни следа, ни тоски, ни лица…
И закончилось высшее пенье,
Не вмещённое в ужас конца.
Но звезда за чертою познанья
Приютит его тихую тень
И пошлёт ему знак о свиданьи
С тем, кто будет нигде и ни с кем.
Говорил: «Нечестивая, странная.
Ты умрёшь пред восходом луны…».
А она, как мечта окаянная,
Повторяла: «Со мною и ты…
Будут плыть под ногами столетия,
Станет плоть наша тайно-одна…»
И в звериной тоске по бессмертию
Пред луною завыла она.
Я метался, её уговаривал.
Но превыше Тоски и Любви
За завесой огромного зарева
Высший голос раздался: «Иди!..»
***
Улыбаясь, уснул дурак
И увидел прекрасный сон:
На луне, головой с кулак,
Маманя ползёт на трон,
Дураку невдомёк теперь,
Что он умер давным-давно…
Полутенъ-полушут-подузверь
Себя колотит крылом!
От земли доносится вой,
Словно волчий из ада знак.
И кусает в зрачок больной
Дурака золотой мертвяк.
Уползла царица на трон,
Превратилась в пустой колпак.
Но кончается райский сон –
И мертвец уходит во мрак.
***
Не преступники мы и не бредим,
Лишь целуем далёкий закат.
Прожжены, как черви, огнём,
Но внутри у каждого – Ад.
Будет чёрный чёрт убегать от нас,
Хохотать неведомый враг.
И земля превратится в змеиный глаз,
Но нам чужд омертвелый страх.
Переждём, уснём, будем сны лизать,
Захохочем в себя, упыри…
И очнёмся опять, и пойдём плясать,
И начнутся лихие дни!
***
На границе сна и мирозданья,
Там, где в небе умерла луна,
Возникает странное созданье,
И оно невидимо пока.
Но когда весь мир его увидит,
То в далёком, будущем бреду
Захохочет дьявол, как Овидий
В заколоченном ночном гробу.
Мир исчезнет… Был он или не был?
Но из уст, кого не знал никто,
Потечет невиданная небыль,
И узнает каждый, кто есть кто.
***
Там, вдали, во смраде мирозданья,
Вырастает метаголова.
Нет во мне последнего познанья
И змея хохочет по утрам.
В чёрном хаосе забытых привидений
Вижу: прорастёт Великий Глаз.
Ты дрожишь от ужаса видений
И двоишься, превращаясь в мразь.
Будут странны мука и сомненья.
Станет бредом всё, что видишь ты…
Знаем оба: это выше тленья,
Это выше Сна и Красоты…
Он придёт… Он ничего не хочет.
Мрак и кровь и метаголова!
А потом появятся Источник –
Тот, который не был никогда.
***
Пискнул родной и заплакал…
Знает: не скоро умрёт.
Тихо кругом. Что же значит
Глаз у него за спиной?
Глаз расширяется в Бездну,
Крик умирает во тьму.
Мама, скажи, перед смертью
Сколько я лет проживу??
Хохот меня не калечит.
Дух мой – в далёкой стране.
Странной печатью отмечен
Тот, кто не виден нигде.
Мама, веди меня дальше!
Дух мой клубится в ночь,
В мире не будет страшно,
Ужас уходит прочь…
***
Мальчик воет, как роза в аду,
Выпускает пузырь изо рта.
Идиот в голубом меду
перед ним открывает врата.
Реет ангелов полусон,
Голоса убитых коров.
И не слышен далёкий стон –
То наброшен синий покров.
Мальчик спит, как роза, в раю…
Но на грани последних миров
Улыбается Вечный Враг
Полуадских и райских снов.
***
По луне бредёт полутруп,
Завершая распад любви.
И хохочет, угрюм и туп,
Упырёк на его груди.
Труп не видит восход земли
Голубой и огромный шар.
Лишь глаза упыря, как магнит,
Возбуждают его кошмар.
И спускаясь в подземный мрак,
И не зная заветных слов,
Он увидит последний крах
И сиянье пустых голов.
Опубликовано в Южное сияние №3, 2019
