Вячеслав Харченко из тех редких авторов, которые совершенно точно обладают особенной, неповторимой, именной интонацией, поэтическим голосом, узнаваемым сразу и безоговорочно. В его стихах и метафизика, и онтология, и экзистенциальное переживание преломляются в волшебной линзе, приближающей явления, события и предметы до их пронзительных обескураживающих подробностей. Зачастую это происходит от авторского иронического взгляда на природу и порядок вещей, провоцирующего нарочито небрежную, но необычайно ладную и вполне органичную игру со словом.
О. Г.
ЗДРАВСТВУЙ, МОЙ БРАТ
Здравствуй, мой брат,
приехавший из Абакана.
Не хочется врать –
дома ни одного стакана.
Засуха, пустыня, ни крошки хлеба.
За окном осень, хмурое небо.
В общем, говорить не хочется.
Что ни слово – сбудется или пророчество.
Что ни шаг – движение к запредельному
и раздумия предпостельные.
В этом мире каждый
Не то чтобы ЧЧВ,
но подумаешь дважды,
прежде чем перейти на «вы».
Только что за таинство в слове «вы»?
Ни халвы, ни молвы, ни волхвы.
КОГДА ПРИЕЗЖАЮТ ГОСТИ
Когда приезжают гости,
а у тебя ангина,
думаешь: «Господи,
какая же я скотина!».
Когда они заболели,
Сидят без телефона,
Ты вместо просмотра телека
Едешь поспешно к оным.
А машина шинами шуршит по лужам.
А ночные рекламы твердят: «Простужен».
А жена лопочет про новый век.
А ты гордо: «Я человек!»
У ВСЕЛЕННОЙ СЛУЧАЕТСЯ ПРАЗДНИК
У вселенной случается праздник.
Два человека, обняв землю,
говорят друг другу разное,
а вселенная внемлет.
Все находят себе подданного.
Обнимают за плечи, глядят в глаза,
делая первый шаг пробный
на разные голоса.
КРЕМЛЁВСКИЙ ШТУРМАН ВЕСЕЛО ЖУЖЖИТ
Кремлёвский штурман весело жужжит.
Кемп-Девидский воинственно брюзжит.
А за окном задумчивая осень
особенного ничего не просит.
Так одеваешься, рассеянно гадаешь,
Куда стремить и почему не улетаешь,
Куда глядеть и почему глаза слезятся,
И незаметно начинаешь притворяться.
Идёшь, трясёшь седою головой
Над жёлтою пожухлою травой.
ЗА МНОЙ ПРИДУТ ДРУГИЕ ВРЕМЕНА
За мной придут другие времена.
Такие же, как эти, но получше,
и кто-то развалившись на подушке
такие же напишет письмена.
А я давно отосланный в полёт,
Гагарин нахрен, птичка гужевая,
так много предрекавший наперёд,
моргну глазами неживыми.
И в этом марге будет всё о том,
что вроде бы должно было случиться,
что вроде бы могло бы приключиться…
Но всё-таки не суждено!
Я ОПОЗДАЛ НА ОСЕНЬ, Я ПЕРЕПУТАЛ ВРЕМЯ
Я опоздал на осень, я перепутал время,
я пересёк границу между тобой и мной.
Наверное, это кажется, но, выходя на улицу,
я ощущаю дыхание за своею спиной.
И плавится темень колючая, и фонари качаются;
платочечки слишком белые зачем-то летят вослед.
Я не гожусь в поэты, я в душе оставляю
после таких прелюдий какой-то незримый след.
Но я же влюблён в беспокойствие, я обожаю рытвины,
я обжигаюсь заново – безумный идеализм!
Скажите, моя хорошая, скажите, моя прелестная,
– зачем Вам моё беспокойствие и напускной оптимизм?
Вам надоели прагматики, осточертели циники:
это одно наваждение, это безумный сон.
Читайте побольше Канта; вставайте пораньше утром…
Давайте поедем на дачу – там у меня притон.
Собака по кличке Антихрист, кот Рыжик и чудо-соседка:
огромная тёплая баба – она Вам нальёт молока.
Мы все опоздали на осень; мы все потерялись меж улиц;
мы все, говоря по-простому, сваляли опять дурака!
Мы кожею чувствуем злобу, спиной ощущаем дыхание…
Мы просто немного другие – мы просто немного слегка.
СВЕТЛЯКИ
Ты не знаешь, что такое в небе светляки?
Что такое робкий шелест бархатной реки?
Что такое поезд гулкий по ж/д мосту,
бесконечные прогулки прямо в духоту?
В сухость августа ночного, в перепутье троп.
Где-то чавкнет хвост налима, прошибёт озноб.
По излучине, по бёдрам матушки-реки
жгут костры, сосут цигарки люди-рыбаки.
Ты рождаешься свободным. Лишь тебе понять,
почему без валидола сердце не унять.
Почему так сложно выйти и упасть в траву,
языком лизнув шершавым неба синеву.
ПОСПЕШНЫЙ ВЫБОР НЕ СУЛИТ ТРЕВОГ
Поспешный выбор не сулит тревог.
Раз приобрёл заведомо поспешно,
То на вопрос «Прощай?»
Ответ: «Конечно».
И снова перекрестие дорог…
Я часть давно задуманного плана.
Из многих судеб мне дана судьба
Служить иллюзии, служить обману.
Где купола, где тын, где городьба?
Всё растворилось в прозе городов,
В дыхании метро, в столичной неге…
Вновь Ленский. Выстрел. Но лежит Онегин.
Онегин – будь здоров… Всегда здоров.
ВОТ ОБЛАКО – ЛЕТУЧАЯ ГРЯДА
Вот облако – летучая гряда.
Из облака на землю льёт вода.
За шиворот, по скулам, по щетине.
Заходит крейсер «Адмирал Горшков».
Своих встречают бабы мужиков
С зонтами, в плащ-палатках, в парусине.
Североморск — окраина земли.
И если б нас менты не замели
За самое обыденное дело,
То мы бы тоже наблюдать могли,
Как скорбно прячут в доки корабли
Ржавелое, улиточное тело.
Прекрасен мир, где тысяча дорог,
Где каждый знает плавленый сырок,
И нет причин чего-нибудь бояться.
На сером небе облако плывёт.
Вся наша жизнь смешной круговорот,
Бесчисленное море комбинаций.
Тебя отмажет дядя Филимон.
Родная мама скажет: «Охламон».
Учитель в школе выставит отметку.
Вперёд, вперёд, любимая страна!
Вождям привет! Плакаты из окна:
«Народ, даёшь досрочно пятилетку!»
КОТ
Лети, мой кот, в далекие края,
Туда, куда не доберуся я,
Где пуп земли, где Ойкумены шиш,
Стреми вперёд, летающий малыш!
Межзвёздные готовы корабли,
Моторы им на старте завели,
Прогрели, и теперь куда ни кинь
Полёта ждёт ночного неба синь.
А я сижу и плакаю в окно.
Мне в шлеме полететь не суждено.
Я слишком стар, угрюм и одинок.
Не выдержать мне стартовый рывок.
…
Я бормочу, за стенкой кто-то лает,
И только кот настойчиво летает.
ДОМ
Мой дом стоит, как каменный утёс,
И в этом его каверзный вопрос.
Доступный для соседей и людей
(настойчиво рифмуется с «идей»).
Зайди ко мне усталый флибустьер.
Беги ко мне постылый пионер.
Собаки, кошки, прочая чухня
Давно уже ютятся у меня.
Я утром обхожу свои войска.
Мой взор туманен, а рука легка.
Иду на кухню, брякнуть кофею,
Чтобы взбодрить идиллию свою.
Да здравствуют тугие закрома!
Да здравствуют просторные дома!
Да здравствует покушавший поэт!
Я голосую в точности за эт.
УЛЫБКА
Где шаурмы последние ростки
Расправили литые козырьки,
Где в небе пахнет жжёным шашлыком,
Там я иду махая языком.
В жаре бредут унылые народы.
Красавицы уехали на воды.
И в небе, как свистящая змея,
Провисла самолетная струя.
По телевизору бомбёжки и ромашки.
Диктаторы читают по бумажке.
Злословит радио, пугая малышей,
А я иду покинутый взашей.
Ты пишешь мне письмо из-за границы.
Там тот же быт, еда, родные лица,
И снится мне, как символ бытия,
Улыбка невесомая твоя.
НОВОГОДНЕЕ, К 2016
Е.Л.
Позавтракав удачно поутру,
Я понял, что сегодня не умру.
Ворона каркает, льёт дождик в декабре,
Проходит девушка со стрижкою каре,
И в воздухе, как Гугл, как бытиё,
Разлито всё уныние моё.
Ты рядом, на груди твоей планшет,
Он излучает синеватый свет.
Ты водишь пальцем, ты давно не спишь
И на уныние моё глядишь.
Сползает прядь на белое лицо.
Сверкает обручальное кольцо.
Скандалит кот, усевшись на столе.
И президент летает на метле.
* * *
Ты веришь мне, а жаль, я сам не свой.
Потею, как фургончик грузовой.
Иду и сплю, поем и снова спать.
Потом работать, а потом вставать.
За горизонтом есть просторный дом.
Ты много говорила мне о нём.
Но я не верил, суетился, лгал,
Я постарел, а домик обветшал.
По морю проплывает кашалот.
Набрал воды он в свой широкий рот.
Мне кажется, он выплюнет сперва
Дом обветшалый, а потом слова.
ВО ВСЁМ КРЫМУ ХОЛОДНАЯ ВОДА
Во всём Крыму холодная вода.
Идёшь по побережью иногда,
Заметишь человека-эскимоса.
Он в плавках цвета ультракупороса
Вопит, и голос разрезает тьму.
Холодная вода во всём Крыму.
А с Кара-Дага лезут ведьмаки.
В ночи их невесомые шаги
Не отличить от шороха прибоя.
Кричи, кричи в межзвёздное ничто.
Прольётся метеоров решето,
Создателя приблизив за собою.
Вся метафизика умчалась в высоко.
Над Коктебелем льётся молоко.
Курчавые, кудрявые сединки.
И ходят размуаренные в хлам,
Танцуют незалежно по столам
г-фрикативные блондинки.
ОТСТУПЛЕНИЕ
1
так день за днём, мгновенье за мгновением
неслышным шорохом, прикосновением
в дом входит ужас, и не спит жена,
и хочется курить и у окна
стоять мне боязно – закончилась эпоха,
а у меня ни сожаления ни вдоха.
4
железные каски в парадных мундирах
в костюмах от Версаче
выскальзывают пунктиром
всё переиначивая
а у меня маленький садик
а у меня маленькая работа
чего живу ради
от икоты до икоты
5
ты сидишь – я перебираю твои волосы
нежные, парусные
для чего мне голос
я в галстуке
я на трамплине, уверен и чист
иногда глух, всегда речист
ничего не понимаю, всего боюсь
не кололся и не колюсь
7
я не разбираю ни правых ни виноватых
если разбираю – немного
снег снег снег вата вата вата
так происходит с каждым
тянешься к пистолету
если был отважным
спасибо за это
генам, коду, имперскому воспитанию
война как война обед по расписанию
8
в этой кошерной жизни
есть место подвигу
иду последним выжигой
глаза вверх поднял
думаю – не заметят
думаю – пронесёт
те или эти?
нечет или чет?
10
из множества религий
мне выпала самая воспитательная
указующе-обязательная
я сижу малышом верчу крестик
а вот, а можно, а если
но грозным перстом – по щекам
что возъел – за то воздам
11
мне старшему пионеру детства
преданному стороннику и соратнику
некуда деться
от повстанцев и ратников
все норовят больней ущипнуть
все норовят больней подслушать
этот путь – поистине путь
эта лужа – поистине лужа
12
я всё понимаю, но зачем
так больно так вредно так изощрённо?
неужели младенцы – коту под хвост?
неужели Федор Михайлович – идиот?
спи милый спи – шепчет жена
13
холодное лето
холодильник греет кухню
отдалённо где-то
что-то ухает
вздрагиваю, смотрю
на Николая-угодника
к октябрю
оформлю в исподнем
паспорт на имя гражданина К.
билет до финской границы
затекла рука
и не спится
14
терпя мои художества
до замужества и в замужестве
всматриваясь в мои глаза
ты понимала – я за
я вечное за
одно большое за
15
ничего не стоит
совершить поступок
этой весной
я топнул
16
предки скакали на конях
пращуры покоряли море
я прячусь не за страх – за совесть
отличный нюх – широкий мах
сижу, пою песни
одна другой чудесней
Опубликовано в Эмигрантская лира №3, 2018
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!