Виктор Шабалин. ПРОСТАЯ ДЕРЕВЕНЬКА ПОД МОСКВОЙ

«Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми… Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано [французами] наиболее доблести и одержан наименьший успех.»
 Наполеон Бонапарт

I
Простая деревенька под Москвой,
Где две реки – Война и Колочь – слились,
Удобный брод. Над пойменной травой
Стрижи неуловимо проносились.

Недолговечна эта тишина.
Донёсся гул. Гроза к исходу лета?
Страшнее не придумаешь ответа:
К деревне подбирается война.

В пыли походной, в сбитых сапогах
Пришли солдаты попросить водички.
Предупредили: «Лезьте в погреба,
А лучше бы совсем уйти, сестрички.

А нам работать надо – землю рыть,
Успеть бы окопаться, враг в азарте.
Сегодня мы ему придержим прыть,
Чтоб не зазнался ихний Бонапарте».

Как Волга заливает по весне
Обширные луга водой студеной,
Так и солдаты в этот летний день
Заполнили поля, овраги, склоны.

Врывают пушки. Ядра катят к ним
Плетнями крепят землю на редутах.
На Западе грохочет и звенит
Шевардино. Там бой идет всё утро.

Там истекает кровью арьергард.
Багратион не пропустил французов.
Спустилась ночь. Над разноцветьем карт
Склонил седую голову Кутузов.

А в пять утра раздался первый залп.
Не терпится врагу заряд истратить.
Спешит напрасно, ведь никто назад
Уж не пойдет, побегали и хватит.

Да сколько ж можно? Хмур Наполеон:
«Не взяты флеши. Семь атак отбито,
По щиколотку кровь, мольба и стон,
Несметное количество убитых.

И нет победы! И не прорван фланг.
И русские несокрушимой крепью,
Стоят. И на их сомкнутых штыках
Сверкает солнце через дым и пепел».

Железных всадников бросает Бонапарт
На русские каре: «Вперед, саксонцы!»
Но им не взять Семеновский овраг.
И половина не увидит солнца.

А в поле меж сгоревших деревень
Сошлись в бою жестоком кирасиры.
Дрожит земля, хрип, ржанье лошадей,
Лязг стали, окровавленные гривы.

Растеряна Фортуна. На весах
Кровавое застыло равновесье.
Наполеона непривычный страх –
И гвардия его стоит на месте.

Кутузов напряжён: «Резервов нет
Войска устали, порох на исходе.
Мы отступили лишь на километр,
Но вот и враг свои войска отводит!»

И не победа, но и не позор.
Погибшие чисты пред Божьим ликом.
Французы всё кричат: «Vive l’empereur»
А русские обходятся без крика.

Печальны сводки, выбиты полки,
Изрублены у пушек канониры
Зазубрены булатные клинки.
Ну ничего, навалимся всем миром

И победим. Кутузов шлет приказ:
«Отходим. Потеряли половину.»
И шепчет, чуть прикрыв уставший глаз:
«Заставлю же я их жевать конину»

Кто ж победил? Не нужно лишних слов.
Нам греет душу и чеканит мысли
Солдатская проверенная кровь,
Застывшая в гранитных обелисках.

II
Сто тридцать лет спустя опять враги
Надумали Москву схватить за горло.
Немецкие добротны сапоги,
Притопали, поблёскивая гордо.

Несокрушима толстая броня,
Стреляют точно танковые пушки.
А впереди на линии огня
Какие-то дымятся деревушки.

Едва ли он историю читал,
Зачем читать немецкому вояке.
Он вызубрил положенный устав,
Не смотрит, что написано на знаке,

А зря. На знаке «д. Бородино»
За ним окопы и солдаты в недрах –
Сибиряки – крепчайшее вино,
Настоянное на сибирских кедрах.

Нет, немцев удержать не удалось,
Они прошли, дивизия разбита,
Пал командир. В живых осталась горсть,
Но вымотаны немцы и сердиты:

«Да разве так пристало воевать?
На наши танки да с бутылкой смеси!
В штыки на пулеметы, вспомнив мать»
Да что-то в немцах убывало спеси.

В сожженных танках хрупает стекло,
Все же подбили – вот тебе и глупо.
И с пленными не сильно повезло,
Нет пленных – только трупы, трупы, трупы.

Все кончилось в Берлине, как тогда,
В двенадцатом, все кончилось в Париже.
В России, как всегда, идут снега.
И ребятишки навостряют лыжи.

Снег валит. На граните корка льда.
Деревня. Среди изб снуют синицы.
Зашедшие с оружием сюда
Всегда сдавались в собственных столицах.

 с. Михайловка

Опубликовано в Огни Кузбасса №2, 2019