ГРАНИТ
За дверью–жара июля, а здесь до озноба зябко.
Гранитная пыль летает, привычно жужжит сверло…
Работы ему хватает–от фото распухла папка.
Смерть тоже не отдыхает, берёт под своё крыло.
Девчонка. Старик в медалях. Младенец. Солдат. Подросток…
Ведь то, что кому-то–горе, для мастера только труд.
Машинные заготовки. Навскидку всё очень просто.
И можно не суетиться–«натурщики» подождут.
Он в этом почти что Рембрандт–из мрака выводит лица,
Светлеют глаза чужие под чуткой его рукой.
Вот родственники. Довольны–торопятся расплатиться.
И снова: плита, жужжанье, размеренность и покой.
За это неплохо платят. Премудростям быстро учат –
«Конфетку» из брака сделать, улучшив размытый вид.
И буднично мысль приходит: неплохо б на всякий случай
Хорошее сделать фото. И пусть себе полежит.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Валентина Петровна ужасно боится смерти –
Как сбежать от безносой в свои девяносто пять?
Не нужна эта бабка вообще никому на свете,
В катафалк превращается ночью её кровать.
Не заснуть–ведь когда- нибудь точно наступит это?
И в трехкомнатном склепе под утро её найдут…
Как щитом, заслоняется кошкой, в ногах пригретой,
Может смерть и отступит, коль Муся воркует тут?
Не забыть соцработницу Люсю послать в аптеку…
Список бадов и прочих волшебных пилюль готов.
За попытку бессмертия нужно платить по чеку,
Но за деньги–увы!–не купить безмятежных снов.
Четверть века прошло, как она схоронила мужа.
Жили дружно, а что не любила–уже не в счёт.
…Только каждую ночь в изголовье кошмары кружат,
И покойный Витюша её за собой зовёт.
И былую упругость пытается вспомнить тело,
А в груди, не узнавшей любви, оживает вдруг
Очерствевшее сердце–ни разу ведь не болело,
Провожая супруга, знакомых, друзей, подруг.
…Соцработница Люся залезть помогает в ванну,
Раздражённо морщинистый панцирь мочалкой трёт…
Валентина Петровна готова к самообману –
Вместе с пеной и возраст уходит–за годом год.
Дребезжащим своим голоском напевает нечто,
Как танцовщица кордебалета трясёт ногой…
Ей бы жить-поживать как холодному камню–вечно.
И под тёплыми ливнями вечность стоять нагой…
…В белоснежной сорочке блаженно лежит под пледом,
Светлый сон подбирается тихо–как на заказ.
Кошка лезет под плед, смерть за ней заползает следом
И поёт колыбельную в самый последний раз…
СДЕЛКА
Небоскрёб похож на стеклянный шкаф,
Облака утюжат его макушку.
Здесь народ серьёзный–не до забав.
И наличку снимут, и стружку.
Кабинет тринадцатый… Юморят.
Не хватает огненной пентаграммы.
Да… В такой системе координат
Все пути к лукавому прямы.
Пропустите к шефу, записан, да.
Чёрт возьми… Как школьник сегодня трушу.
Продаю, поскольку в том есть нужда,
Душу.
Шеф не пахнет серой–красив, побрит.
Договор стандартный читает сухо.
На меня практически не глядит.
Сука.
Мне не нужно денег (хоть есть соблазн),
Молодую жизнь? Да хотел, но бог с ней.
Покупатель ожил, глядит в сто глаз.
И, кажись, уже посерьёзней.
Знаю, были случаи. Вот и мне
Обрести б таланта совсем немного…
Если мы сойдёмся сейчас в цене…
Я просил до этого Бога.
Ухмыльнулся дьявол и щурит глаз.
Открывает душу мою лениво:
«Много вас приходит. Увы, отказ.
Хочешь, дам немного на пиво…»
Опубликовано в Южный маяк №3, 2022
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!