Татьяна Колач. РУССКОЕ СЛОВО – КРЕПЬ РОССИИ

Такое название одному из своих проектов дал поэт Борис Бурмистров. Этот проект соединил в себе два понятия – добычи тепла и света – шахтерский труд и труд писателей. Как уголь согревает людей, дает тепло и свет, так и словесная руда, переплавляясь в настоящее русское слово, согревает и светит людям. Этот проект многие годы объединял шахтеров и поэтов Кузбасса на многочисленных творческих встречах.
Поэзия Бориса Бурмистрова – поэзия русского слова и русской души. Души, которая открыта мировосприятию: «В этой жизни, короткой и вечной, // Каждый миг, как столетье, весом», которая, познавая мир, чувствует, когда «и не сказать обидно, // и трудно промолчать», потому что знает, как «до боли и до крови // бьют иногда слова», и которую иногда охватывает отчаяние и усталость, но она принимает тяжесть земного пути поэта.

Так уж, видно, суждено поэтам –
Не уйти от проклятой сумы.
Что-то есть мистическое в этом –
Погибают лучшие умы.

И остается светлой, любящей, «и в этом мире будет вечно длиться // любви моей связующая нить». И она, эта душа, твердо знает:

Надо выстрадать право –
Называться поэтом.
Пустобрешная слава
Не поможет при этом.
Чтобы снова и снова
Вдаль летела дорога,
Надо вымолить слово
У судьбы и у Бога.

В этих строках Бориса Бурмистрова – понимание поэзии и внутренний мир поэта. И по сути, это состояние поэтического творения, которое присуще поэтам.
С юных лет – романтик, искатель приключений, старатель колымских приисков:

…У костра мы сидим согнувшись,
Крепкий чай, обжигаясь, пьем.
Отогреем озябшие души
И отсюда надолго уйдем.
Лишь осенний неласковый шорох
На прощанье да шепот тайги.
На туманных, на утренних шторах
Мы автографы ставим свои…

Но жизнь в этом суровом крае – это не только песни у костра, но прежде всего тяжелая, изнурительная мужская работа, где в суровых условиях выковывался характер, где «приходилось мне землю долбить, // обнажать коренные породы», где «смерть в лицо // глядела пристально и зло» и где «у крутого обрыва, // Колька-взрывник сам себя подорвет, // нас прикрывая от взрыва». «Святое и грешное место», где пишутся не восторженно-юношеские стихи, а стихи зрелого мужа.

Тихий шепот ковыльный,
Звон колосьев литых
И далекий, былинный
Голос предков моих.

Это стихи двадцатилетнего Бориса Бурмистрова.
И в них уже проглядывается будущее поэта – его судьба, его понимание непрерывной связи времен и поколений. Потом он напишет:

Я листочек на ветке любви,
Все мы в мире и вечны, и тленны.
Дай-то Бог, чтобы в нашей крови
Не пропали великие гены…

Долгие годы он будет идти по земле честно, открыто, постигая истину настоящего русского слова.
Все чаще и больше его будут тревожить православные русские корни.
А пока… Первый послевоенный год. Кемерово, Кировский район, дощатые бараки. Здесь, в семье фронтовика Бурмистрова Василия Петровича и Надежды Макаровны появляется второй ребенок, сын Борис. С самых ранних лет в его душе навсегда поселились чувства сострадания и милосердия, нежность и любовь к ближним. Дети бараков, они тогда уже чувствовали несправедливость, но не роптали, а учились жить. «У них отцы в завмагах, // А наши в шоферах». Уже в детские годы друзья искали в нем защиту и он в меру своих сил старался защитить более слабых. Хотя сам по росту был в школе крайним в шеренге. Он как-то признался, что в детстве стрелял из рогатки только по банкам и не убил ни одной птицы. Будучи уже на Севере, пошел однажды на охоту с друзьями. Но услышал, как плачет подстреленный заяц, вернувшись, разбил ружье и больше никогда не брал в руки оружие. Кто-то из мужского рода может заметить, что это слабость, но он утверждает: это – сила, не дающая права распоряжаться жизнью даже маленького существа.
Вот как он вспоминает о детстве: «Как все поменялось за последние годы. Многие стали хаять свое прошлое. Мое детство – простое, понятное, согретое любовью моих родителей – не дает мне права говорить о прошлом плохо. Да, были трудности, да, были грозовые времена, и… все-таки оно прекрасно – время моей России…»
Школа, техникум – он рано повзрослел. С восемнадцати лет живет самостоятельной жизнью, работает в Прокопьевске на заводе механиком.
А потом поманил Север. Думал, на сезон-другой, а получилось на шесть лет.

Мне по ночам опять не спится,
Лежу, уставясь в потолок.
А за стеной шумит «Зарница»
И «Ягельный» шумит приток.
Ребята спят, в бараке тихо.
Лишь шум воды да звон тайги,
А в голове неразбериха –
Опять рождаются стихи.

У поэта много стихов, известных широкому кругу читателей, но я специально беру малоизвестные, ранние строки Бурмистрова, чтобы показать, что в них уже была глубина познания, философское осмысление жизни… и осознание своего дальнейшего пути – нелегкого и тернистого пути поэта. «Пусть этот стих не совершенство, // пусть не печатался нигде – // он просто вырвался из сердца // и адресован был тебе». Эти строки все из того же поэтического письма на материк.
А пока он бульдозерист на колымских приисках, о чем позже напишет: «Не писал я про Север пока, // Не сказать, что иные заботы, // Просто долго дрожала рука // От тяжелой колымской работы».
А потом, по возвращении с Севера, несколько лет, отданных строительству молодого города Березовского, быстрый рост по службе: от механика до заместителя директора завода.
…И одновременно поэт – все больше и больше постигающий науку любить, сострадать и жалеть.

Мы разучились нежить
И от любви дрожать,
И потому все реже
Волнуется душа.
Мы разучились плакать,
А надо бы уметь
Среди житейских тягот –
Страдать, любить, жалеть.

Однажды проснувшись в нем, это чувство любви и сострадания к близким и дальним, живущим здесь, на Земле, в одно время с ним, будет постоянно будоражить, истончать чувства: «Любовью к ближним истончусь, // душа любовью станет».
В 1984 году Борис Бурмистров круто меняет свою жизнь, «потому что душа так велела». Он переходит на работу в Союз писателей Кузбасса директором бюро пропаганды художественной литературы и полностью посвящает себя литературному труду.
В 1989 году выходит первая книга стихов «Не разлюби». В 1991 году – вторая, «Душа».
С первых же книг Б. Бурмистров обращает на себя внимание известных поэтов Кузбасса. В предисловии к первой книге Валентин Махалов пишет:
«Борис Бурмистров, несмотря на свой сравнительно молодой возраст, прошел суровую школу жизни.
Каждая строка его биографии, каждое сказанное им поэтическое слово подкреплены у него делом, своей незаемной и далеко не простой человеческой судьбой.
Стихи его непосредственны и естественны, как сама жизнь. И еще в них есть особая доверительность, открытость чувства, порою по-мальчишески неуклюжая, но при этом незаемная, до конца искренняя … несет к своему читателю душу честную, слово непридуманное, необманное».
Вторая книга «Душа» тоже не остается незамеченной. Виктор Баянов пишет: «Книга… весома и по прочтении оставляет ощущение уверенности, прочности, молодой зрелости таланта, когда уже четко обозначились творческие возможности автора… Написана книга за сравнительно короткий срок, как бы на одном душевном подъеме, и главным, что характерно для ее внутренней наполненности и что хочется отметить с особым удовлетворением, является именно душевность, так редко сегодня выказываемая в нашей современной, чрезмерно политизированной поэзии.
…Новые веяния, ветер перемен свободно врываются в раскрывшиеся окна его дома и находят чуткий отклик в его душе, прежде всего в душе и, может быть, более всего – в душе».
Примечательно, что на заднюю сторону обложки автором этой книги вынесены такие строки:

…Осень. Листья горят вполнакала,
Чьи-то тени мелькают в окне.
Исповедался – легче не стало:
Боль души, как и прежде, во мне.

И становится понятно, что Б. Бурмистров только начал говорить. Это только начало его творческого горения.
В этом же 1991 году он принят в члены СП СССР.
Зрелый возраст. «Пришла пора. Мы собираем камни, // Чтоб родники от скверны оградить». А третья книга «Поклонись земле русской» увидела свет в 1992 году.
Девяностые годы – очень сложные и неоднозначные для всей страны. В одночасье рухнул Советский Союз. И вслед за ним стало рушиться все – стремительно, неотвратимо. Как будто кто-то испытывал нас на прочность. Беззакония, предательства, убийства, расстрел собственного народа… И наш многострадальный народ, который не успевал уворачиваться от этого молота.

Снова изменились времена –
Всё меняют: судьбы, имена,
Всё меняют, Бога не боясь, –
Рвут в утробе родовую связь.

К сожалению, и в писательских организациях происходили расколы. Были и те, кто поддерживал кровавую бойню и испытывал при этом упоительное наслаждение.
Именно в том тяжелейшем 1993 году Бориса Бурмистрова избрали председателем правления СП Кузбасса.
Найти в себе силы и взять на себя ответственность за сохранение писательского сообщества, сохранив при этом патриотическую направленность в хаосе тех лет, было не каждому по плечу.
Ему это удалось. И вот уже почти 30 лет он возглавляет СПК.
Но девяностые – до сих пор незажившая рана и непроходящая боль в сердце.

В доме рама оконная выбита,
Белый свет с темнотой обнялись.
Перемешана, смешана, выпита
Поколения целого жизнь.

Быть председателем – это огромный, многогранный труд. Общественная и просветительская деятельность, поездки, встречи, выступления, семинары, проекты и их реализация, работа с молодежью, решение бытовых вопросов – помощь писателям в устройстве в санатории, больницы, в получении квартир, решения в спорных вопросах. Каждый день огромный список дел… и стихи. Книги продолжают выходить.
«Песочные часы» и «Лирика» – 1995 год.
«Живу, и радуюсь, и плачу» – 1999 год.
В этой книге предисловие пишет сам автор: «Размышляя о дне сегодняшнем, я с тревогой смотрю в будущее. На рубеже тысячелетий нами потеряно главное – чувство сопричастности с великим прошлым России, с тем соборным временем, когда дух высокий парил над Русью. Когда было счастьем умереть за землю русскую и за други своя. Обидно, что ничему мы не учимся. Сколько мудрости накоплено нашими предками, но мы снова и снова, будто слепые котята, тычемся в углы и стены, когда рядом дверь…
…Прошли, пролетели годы. Много бед и горя обрушилось за это время на мой народ, свалилось на меня. Многих друзей нет сегодня рядом. Болит душа. Какими словами рассказать о потере близких, какими слезами оплакать любимых? Оттого и печальны многие стихи мои. Но в них нет безнадежности, в них вера в бессмертие душ наших.
Душа и слово – понятия неразделимые. Душа наполняет слово глубинным, истинным смыслом бытия. А когда больна душа, мы лечим ее словами добра, любви, сострадания. Оттого русская поэзия исповедальна…
…Откуда-то свыше пришло к нам понятие духовного пространства Родины; оно живет, существует. И даже в те времена, когда не было на Земле письма, это пространство хранило мечты народа, хранило историю, копило духовные силы, которые и сегодня помогают нам выстоять в это мрачное для России время. Оно живет и сегодня. Чтобы дети наши могли окунаться, как в утреннюю речку, в это духовное богатство, черпать из него, омывать, очищать себя и души свои от скверны всякой и приумножать, и расширять это духовное пространство для своих детей.
С этими мыслями и живу… Живу и надеюсь, что тяжкие, смутные дни на Руси пройдут. Ведь во все времена «и плакалось, и пелось». Хотелось бы только одного – чтобы пелось больше».
Это было время, когда слово «русский» было ругательным и уничижительным. Мы, находясь в своей стране, не могли вслух сказать, что мы русские. А если говорили, нас осыпали насмешками. Даже с высоких трибун. Но эту власть приняли перевертыши Евтушенко, Окуджава, забытые уже Черниченко и Карякин…
У Б. Бурмистрова есть стихотворение, посвященное тому периоду:

В миру безмолвного творенья
Вам, громогласным, не понять,
Что исихастское моленье
Нам до поры велит молчать.
<…>
И потому хочу заметить,
Заметить раз и навсегда,
Что нам в пути не ваша светит,
А наша – русская звезда…

В те времена Бурмистров не прогнулся, не изменил себе, не изменил России: «Русский мир, как космос, навсегда».
В стихах тех лет много боли, горечи, пронзительности, виноватости за происходящее в стране:

Москва, Москва! Есть в том моя вина,
Что не сказал в твою защиту слова,
Что промолчал, когда вели в полон
Твоих детей, оторванных от древа.
Ни Ангара, ни Енисей, ни Дон
Из берегов не выплеснули гнева.

Его голос слышали далеко за пределами области. Его борьба за чистоту русского языка была беспощадной. Стихи и публикации на эту тему печатали как местные, так и центральные газеты и журналы.

Загляделся в прозрачный ручей
И о жизни задумался снова:
Отдохнуть бы от мутных речей
В ожидании светлого слова.
Как прекрасен родимый язык,
Как он в строчки, созвучья ложится,
Словно к чистой водице приник –
До конца моих дней не напиться…

Это стихотворение стало классикой.
Известность и популярность Бориса Бурмистрова заметно выросла. И как поэта, и как руководителя.
В 2001 году выходит его книга «Зимнее солнцестояние».
«Вся книга – как солоновато-солнечная каплясудьба, в которой прозрачно и нераздельно смешались кровь, пот и слезы русского человека.
…Стихи Б. Бурмистрова имеют свои корни в русской поэзии.
…Одна из вершин духовной русской поэзии – стихи о Боге. Подобная полнота творческого самовыражения присутствует и торжествует в стихах Бо165 риса Бурмистрова… обретающем свое призвание в русском народе и причастность свою к Богу». Это пишет в предисловии к книге поэт Александр Ибрагимов.
Благодаря многолетнему участию в общественной жизни, активной гражданской позиции и возросшему авторитету Б. Бурмистров находит понимание у писателей и у руководства области. До 2003 года в Кузбассе было два отделения СП России (отрыжка девяностых годов). Образование Дома литераторов Кузбасса, которого так долго добивался Б. Бурмистров, состоялось в 2003 году и объединило писателей в одну организацию. Помощь в этом оказал полномочный представитель президента по Кемеровской области, член СПР В. Н. Казаков и начальник департамента культуры В. И. Бедин. Но этого бы не случилось без доброго участия губернатора А. Г. Тулеева.
Б. Бурмистров возглавил объединенный СП и Дом литераторов Кузбасса, создал команду единомышленников, и в дальнейшем при поддержке губернатора многие крупные проекты и идеи были воплощены Союзом писателей в жизнь.
В 2005 году выходит книга «Собор стихов», посвященная двухтысячелетию христианства на земле. В предисловии Бурмистров пишет: «Настоящая поэзия соединяется с молитвой, а вернее, переходит в молитву… Слово русское в настоящем, в изначальном своем представлении божественно-прекрасно. В нем изначально заложена молитва. Молитвенность, исповедальность – вот составляющая русской поэзии. Русская поэзия – это поэзия души, это истончение души».
В 2007 году вышла «Хрестоматия», предназначенная для внеклассного чтения в 5–11-х классах общеобразовательных учреждений Кемеровской области, а также для студентов колледжей, гуманитарных факультетов высших учебных заведений.
В 2008 году увидела свет «Русская сибирская поэзия. Антология. ХХ век». Такое собрание лучших произведений сибирских писателей вышло впервые.
Презентация книги прошла в Кемерове, в Москве и других городах.
И несмотря на столь плотный график Бурмистрова-руководителя, Бурмистров-поэт продолжает писать стихи, повышая свое мастерство.
В 2005 году в Москве была издана его книга «Теплое дыхание зимы».
Эта книга отмечена несколькими отзывами. Леонид Ханбеков в предисловии пишет: «В сборнике его негромкое, самоироничное слово, как долго сдерживаемое дыхание, обрело глубинную силу и бесспорную, очевидную мощь.
…Негромкий, несуетный, но корневой и неотъемлемый патриотизм Бориса Бурмистрова – подлинность и основательность земных дел, незамутненность мысли в стихах при полном торжестве образности, метафоричности, глубины и естественности переживания. Язык его поэзии – живой, подвижный, озорной и проникновенный. Он то усталый, хрипловатый от сибирских вьюг и метелей, то солнечный, жизнерадостный, а может обернуться набатным, когда к сердцу подступает боль отчаяния…»
Поэт Анатолий Григорьев в альманахе «Московский Парнас» отзывается так: «Читать СтихоТворения в этом сборнике можно множество раз – всякий раз открывая для себя нечто новое, тебе близкое, родное и родственное. И как бы с каждым разом приоткрывая все новые и новые дверцы: и в таинства души поэта, и в таинства, ведомые и доступные только тебе… Душе твоей… Твоим воспоминаниям. И твоим ассоциациям. И именно это потаенное, душевное – как в песне… И, как в песне, завораживающее всякого, попавшего в мир песенно-животворящего, – сближает стихи Бурмистрова и с классической русской лирикой, и с русской народной песней».
В том же 2005 году выходит сборник лирических стихотворений «Скажи люблю…», в 2006-м – «Чтобы женщина рядом была», а в 2007-м – «Как жить на свете не любя…». Об этой книге в статье Валерия Плющева, члена СПР: «Делать стихи в полную силу, радоваться, ненавидеть, любить во всю мощь – именно таков в творчестве поэт. Поэтому такое большое количество его стихов – любовная лирика. Поэт пошел на поэтический эксперимент: вместе с коллегой по профессии Татьяной Колач создается книжка лирических откровений под заголовком «Как жить на свете не любя» с подзаголовком «Романтическая пьеса для двоих».
…Книга-перекличка получилась замечательная: есть вступление – начало любви, широкий выход на простор счастливого и вдохновенного упоения любовью, и заключение – о таянии этого великого чувства и сожалении, одновременно с благодарностью за такой божественный подарок.
…Можно представить, каким чарующим мог бы стать реальный спектакль на сцене с бурлящими высоким чувством стихами двух поэтов».
В 2009-м – очередная книга «О чем не сказано еще».
А в 2011 году в Петербурге выходит книга «Сквозь сумерки времен», за которую поэт получил Большую литературную премию России.
Выдающийся русский поэт, лауреат государственных премий Станислав Куняев в предисловии к этой книге пишет:
«Когда я прочитал его рукопись, то сразу же в памяти всплыла одна из любимых моих русских пословиц: «Жизнь прожить – не поле перейти».
Эту дорогу по бескрайнему полю поэт не прошел бы, если бы не нащупал кровные связи с вечными обликами и явлениями жизни, и в первую очередь с прошедшим, настоящим и будущим родных людей.
С чем сталкивается человек, вступивший на край этого поля? В первую очередь, конечно же, с роковой неизбежностью работы, с библейским повелениРУССКОЕ СЛОВО – КРЕПЬ РОССИИ 166 ем: «в поте лица своего будешь добывать хлеб свой…»

Что-то оплачено кровью и потом,
Что-то свалилось как манна с небес,
И в одиночку, и с целым народом
Нес я безропотно тяжкий свой крест.
Кто-то роптал, изнывая от тяжести,
Кто-то проклятья швырял в пустоту,
Тихие, тихие горести-радости
Следом плелись, подгоняя толпу.

Самым сильным, чтобы «в поте лица своего» одолевать поле жизни, нужны более высокие цели, нежели кусок хлеба и глоток воды.
Только в молодости можно рыть колодцы, метать стога, мыть золото в реках и ручьях Колымского края, одолевать просторы русских бездорожий без истерики, без проклятий, с терпением, без которого русские люди не построили бы страны.

Распутица. Тащу сапог из глины,
Сезон осенних проливных дождей,
Заезженные русские равнины –
Храп лошадей и взмыленных людей.

Как это знакомо нам, русским людям из простонародья, истинным поэтом которого я считаю Бориса Бурмистрова.
И каково ж было всем нам, детям этой стихии, понять то, что понял поэт в 90-х годах прошлого века и выразил в стихотворении «Нищета», написанном рукой, до сих пор дрожащей «от тяжелой колымской работы».

Пойдем, подруга-нищета,
И дальше в поисках позора.
Кому предъявим мы счета
В дни всенародного разора?

Перелистываю рукопись и везде нащупываю эти кровные связи – вены, артерии, сухожилия:

Три женщины любимых на земле,
Три мотылька, светящихся во мгле,
За них готов молиться день и ночь –
Храни их, Боже: мать, жену и дочь.

Жизнь, словно кинолента, сматывается в прошлое, и волшебное воспоминание всплывает в памяти седого мужчины:

Из прошлого высвечен сердцем
Нетленный родительский дом,
В нем зыбка с кудрявым младенцем
Качалась под звездным окном.

«Бог есть любовь», – писал Лев Николаевич Толстой. И любовь, как воздух разлитая по страницам лирической книги Бориса Бурмистрова, связывает, скрепляет все частицы постоянно разрушаемого временем нашего внутреннего мира. Любовь к жизни, любовь к родине, любовь к женщине, любовь к истине, любовь к поэзии.
У Бориса Бурмистрова – это связь поэта с прошлым, настоящим и будущим родной земли, это его родова с корнями, ветвями и листьями, это бесконечная любовь ко всему сущему».
В 2012 году выходит книга новых стихов «Русской напето судьбой».
В 2016-м – «Исихастское моленье».
Помимо этого, множество публикаций в местных, региональных и центральных газетах и журналах.
«…Борис Васильевич относится к плеяде выдающихся русских поэтов. Его стихи совершенны в той степени, в какой может быть совершенно изложение сложнейших законов бытия поэтическим языком, раскрытие исконных русских смыслов через образы и метафоры. Стихи Бориса Бурмистрова не только интересно читать, но их хочется учить наизусть и цитировать во многих жизненных ситуациях. Мы рады, что на страницах «Родной Ладоги» стихи замечательного русского поэта публикуются с первых номеров издания и вызывают интерес читателей» (журнал «Родная Ладога», Санкт-Петербург).
Еще в начале творческого пути он понимает значение русского слова для русской души:

Как больно рождается Слово,
Минуя безмолвья запрет.
Как больно… но снова и снова
Словам появляться на свет.
<…>
Под сенью небесного крова
В предутренней летней тиши
Рождается новое слово
Загадочной русской души.

Б. Бурмистров использует мощь, богатство и образность русского языка в полную силу. Стихи его напевны, мелодичны. Наверное, поэтому на его стихи много песен, музыку к которым сочиняет как сам поэт, так и профессиональные музыканты. На встречах, в кругу друзей он часто поет свои песни под гитару.
«Душевность поэта особенно зримо видна при его общении со слушателями, – отмечал в предисловии к книге В. Плющев. – Вот ведь вроде читает без всяких выкрутасов, спокойно и размеренно, но слова ложатся словно выточенные сверкающим топором мастера бревна в сруб, без зазора, и поклонники поэзии затихают, замирают, слушая стихи в «живом» бурмистровском исполнении, чтобы после их окончания взорваться аплодисментами».
И еще в его стихах чувствуется огромная внутренняя ответственность за слово, которое он несет людям.

Слова придумывал такие,
Каких еще не видел свет,
И утихали все стихии,
И умолкал безумный бред.

Про сказанное и написанное:

…Слово доброе добрым вернется,
Злое – злым отлетит от стены.
И ударит больнее больного,
И тогда вдруг поймем, что творим.
Бумерангом становится слово,
Возвращаясь к истокам своим.

Сорвавшееся с губ:

..А я боюсь пророчества в словах,
Я испытал всю мощь и силу слова.
В ненастный день и неуютный час,
Сорвавшись с губ, не возвратится снова –
То слово, что убийственно для нас…

Чем больше пишешь о Борисе Бурмистрове, глубже вникаешь в строки его стихов, тем яснее становится необъятность внутреннего мира поэта.
Тема любви к женщине… Ее просто невозможно раскрыть чужими, не авторскими словами. Его стихи о любви нужно читать. Их можно перечитывать много раз, и каждый раз находишь что-то новое. Он открыт в своих стихах, понятен и близок, трепетен и нежен:

Гром грохочет за рекой вдали,
Серый дождь завис в оконной раме –
Пахнут ветром волосы твои,
Буйными осенними ветрами.
<…>
Гром стихает где-то за рекой,
И светлеет небо над холмами.
Глажу твои волосы рукой
И ловлю дыхание губами.

Лиричен:

Перешагну через трещину
И… в полынью.
Как я любил эту женщину,
Как я люблю…

Пронзителен:

Время не терпит нигде пустоты,
Даже в пустой квартире.
Чем-то заполнить мне надо ее,
Чтоб после долгих странствий
Слышать, как дышит имя твое
В этом глухом пространстве.

Или такое, вроде бы несовместимое. О нелюбови с любовью:

…Нелюбовь – это тоже любовь
С отрицательным знаком.
Нелюбовь не заставишь любить,
И она не слабеет с годами.
Нелюбовь – это черная нить,
Что натянута между словами…
<…>
Нелюбовь в этом мире живет,
Неподвластная чувствам горячим,
Своего нелюбимого ждет,
От любви в темных улочках прячет.

В 2018 году вышла новая книга поэта «Мой род – небесный и земной», которая сразу нашла своего читателя. Известный поэт, лауреат Государственной премии РСФСР Валентин Сорокин пишет:
«В стихах Бориса Бурмистрова сама жизнь, вдохновенная и радостная, мудрая и спокойная. Все ее тропинки и все ее дороги – перед нами. Поэтому творчество поэта, как хорошо известная тебе же твоя судьба, не удивляет, а сочувствует вместе с тобою в текущем быту и времени.
Успех и опора поэта – его биография. Без серьезной биографии и остроты человеческого опыта слово поэта не проникнет в мир и заботы людей; не станет для них близким и неопровержимым. И я с восторгом прочитал биографию, вначале – рабочую, потом – руководяще-трудовую. А далее – уже творческую.
Поэты, рожденные перед Отечественной войной и чуть позже, строгие и решительные: Анатолий Передреев и Борис Примеров, Николай Рубцов и Вячеслав Богданов, Юрий Кузнецов и Виктор Каратаев – ничем их не упрекнешь. Слово их вдохновенно, посвящено, как сама их жизнь, родному краю, родному народу. Они выполнили свой долг перед Россией. За ними ныне идут, через те же заботы и обязанности, житейские и творческие, Владимир Бояринов и Борис Бурмистров, Анатолий Парпара и Иван Голубничий; да, могу я назвать и еще имена талантливых поэтов, слава богу, действующих сегодня на просторах наших.
Борис Бурмистров – талантливый поэт. Достойный руководитель писательской организации. Кемерово и Бурмистров неотделимы друг от друга».
Судьба поэта схожа с судьбой страны. В последние десятилетия не так уж много было радостных событий. Все больше беды, горести, потери.

Мы бы могли жить совсем по-другому…
Лодка печали причалила к дому.
Мы же не звали ее, не просили.
Сел в эту лодку отец наш Василий,
Дочка Светлана, сынок Василечек,
Бабушка Дуня и сын ее летчик,
Брат Анатолий и друг его странник –
Лодка отчалила, скрылась в тумане.
Лишь перевозчик махнул на прощанье
И, оглянувшись, сказал: «До свиданья».

Да, перевозчик сказал «до свиданья». Не прощай…
И сколько этих свиданий с перевозчиком было впереди? Сам Борис Васильевич однажды чудом уцелел, не уплыл на тот берег. Судьба хранит поэта, но путь его ох как нелегок.
Но больше всего болит душа за Русь, Россию-матушку, за свой «несчастливый народ». «Непокорное слово «свобода» // отливают всегда из свинца». И, понимая, что «покаянное время грядет», вопрошает:
«Как легко мы ломаем устои // наших предков, чего же мы стоим»? Он не уходит от ответственности за происходящее вокруг, но, оглядываясь, с болью описывает происходящее: «Им столетья не стали уроком – // нелюбовь правит миром и страх» и «целая держава с бесправьем заодно…», когда «слово тонет в смуте», когда «истерзанные русские равнины // могилы предков пылью занесло» и когда «Родины горчайший дым
// плывет над нами сиротливо» и «свет небесный сквозь серый туман // на пустые поля оседает».
«Грустно. Но это с натуры // Родины милой моей».
И как заклинание звучит: «Дай-то Бог, чтобы в нашей крови // не пропали великие гены».
И так хочется «отдохнуть бы от мутных речей», но вдруг оказывается, что «все обман, // поэт в России никому не нужен…» И уже «не подняться – тяжкий крест // ломает душу, давит тело», и оттого так «много выпито вина // и боли лютой», и «то в бездну падаю очами, // то взгляд бросаю в синеву», и, конечно, «потом опохмелюсь // настоем горьких слов», «и выйду за порог. // Там за порогом Русь, // там за порогом Бог».
За порогом в пространстве, где Русь и Бог, сразу возникает вопрос, который переходит в ответ:

Кто остановит этот блуд и бред,
Кто за других взойдет на путь кандальный –
Поэт в России, если он поэт,
Он боль и кровь земли многострадальной.

И приходит осознание: «я искал в этом мире бездушном // заплутавшую душу свою» и понял, «о чем молчат слова, // готовые родиться». И сразу «Божий свет затеплился в душе, // и открылось сердце для молитвы».
«Все пройдет, но останутся вечно // наши думы на этой земле», и начинаешь понимать, что «все бесценно, что было со мной», что «пуповиной связаны века, // нить времен вовек не оборвется» и «душа неотделима // от сегодняшнего дня…» И еще: «По Господней воле // я поэт и муж».
И все мощнее звучит голос поэта. С какой горечью говорит он о приспособленцах, не только прячущихся за спиной, но и предающих, целящихся в самое дорогое и сокровенное. Но все их попытки обречены.

Во времена тотального вранья –
Где ты, «мой друг», и где сегодня я?
С какого краю и в каком ряду?
Ты за спиной у всех. Я на виду.
Я попадаю снова под прицел.
А ты опять тихонечко присел
И выжидаешь: снова пронесет…
И так всю жизнь – «везет тебе, везет».
Во времена тотального вранья –
Все стрелы зла направлены в меня.
Всё потому, что за моей спиной
Мой древний род: небесный и земной.

И эта огромная ответственность перед своим родом, как путеводная звезда, вела его правым, праведным путем через всю жизнь. Он всегда крепко стоял на этом пути, «русским духом сердце наполняя», и «заплатил за все сполна // любовью, кровью и словами».
И остался при этом открытым, добрым, щедрым, независимым, с неиссякающей любовью к окружающим, верным сыном России.

Надо верить, что смерти нет.
Путь прошел и назад оглянулся –
Слава Богу, я видел свет,
Слава Богу, я в свет окунулся.

И как глубинно его определение поэзии: «…Поэзия – начало мирозданья, // законов всех начальная строка, // мгновений неосознанных века…» Вдумайтесь в эти строки!
Как писал поэт Михаил Анохин: «Самое трудное – это остановиться и прервать цитирование стихов Бориса Бурмистрова. Потому что о любом его стихотворении можно написать не одну, а множество статей, раскрывающих бесконечные смыслы подлинно поэтической речи…»
Кто бы мог подумать, что Борису Васильевичу в этом, 2021 году исполняется 75 лет! Физическая его форма и мальчишеский задор заставляют сомневаться в этом…
Мы желаем ему вдохновенья, здоровья, творческих удач и долгого служения России, русскому языку, русской литературе!

Опубликовано в Огни Кузбасса №4, 2021

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Колач Татьяна

Член Союза писателей России. Проживает в Юрге. Имеет медицинское образование. Первое издание — книга стихов «Прислушайтесь к тишине», вышла в свет в 2005 году.

Регистрация
Сбросить пароль