Ссоры на реке Тахо
Какая когтистая лапа у этого лета,
И небо – в царапинах, кровоподтеках заката…
Мы жадно вкушаем волшебные виды Толедо,
И резко – на крик в невозможном, надрывном стаккато
Срываемся! А перед нами распахнутый город,
Готовый гасить наши окрики, наши печали…
Ты чувствуешь голод любви, сатанеющим горлом,
Ты помнишь, как птицы над нами истошно кричали
И нас повторяли, таких неразумно беспечных,
Таких одержимых? но Santa Maria la Blanca
Слегка приглушила пронизанный искрами вечер…
И ты, понимая, что в этом краю – чужестранка,
Утихла под белыми сводами. Легкая лента
В твоих волосах выплеталась разбуженным ветром.
Давай усмирим невозможное наше крещендо
И вето наложим на крик сумасшедшего лета.
Люблю
Люблю тебя любую
Красивую, нелепую.
Люблю тебя, любуюсь
И что творю, не ведаю.
Я позабыл о долге.
Любить-задача сложная,
Не разбираю толком,
Что жизнью мне предложено.
Да, все давно понятно –
Семья, дела и прочее,
Но этот вечер мятный
Мне кем-то напророченный,
И этот взгляд певучий
Которым все обещано!
Я полностью измучен.
Ты ж не любовь, а трещина,
Но все-таки любую
Зову. И сердце выжжено.
Я без тебя бедую
Я без тебя не выживу.
Рисуя жизнь
(двое у мольберта)
Предположим, что всё иначе. Совсем иначе
Всё случилось. Но нет, – не с нами.. и не в России.
Я, наверное, даже не справлюсь с такой задачей,
Чтоб представить, как это могло быть ещё красивей.
Ну, допустим, – не здесь: рисуем печальный Лондон.
Графство Hampshire, осенний парк, что от красок тесен.
Белой птицей на склоне выпорхнула ротонда –
Этот купол почти парит, ничего не весит.
Вороватый сентябрь растушёвывает границы
Между красно-зеленым, разорванным терракотой.
Безупречная ткань голубого до боли ситца
Распласталась над нами… Довольны своей работой,
Мы смущенно молчим, нам сегодня совсем не просто,
Искушая судьбу, мы рискнули. Не оправдалось.
А за парком осенним – набросками – перекресток…
Все случилось не здесь… И не с нами… Какая жалость.
Межсезонье
Когда ты вернешься, не будет ни лета, ни осени.
Когда ты вернешься, метель усмехнётся в окно.
И мы пожалеем, что так необдуманно бросили
Красивую песню. Как в старом советском кино
Все будет печально. И птицы летящие клиньями,
И эта не осень уже, но ещё не зима
Нас мягко, но холодно тронет бесцветными крыльями
И, может быть, даже сведёт потихоньку с ума.
Какая нелепость – расстаться, печаль неподкупная,
Какая досада, что все получилось «не так».
Я нами играла, как в детстве играла бы куклами.
И что же в итоге? В итоге одна маета.
Ты нами играл, как мальчишки оружием тешатся,
Легко и рискованно, не опасаясь беды,
А нынче разлука, беспечная, юная грешница,
И взгляд беспокоен, и плечи излишне худы.
Стоит между нами такая святая распутница…
Казалось бы, что там, уже отойди, не мешай.
Но эти узлы не сумеют сегодня распутаться
И каждый считает, что сделал положенный шаг.
***
Когда-то было молоко,
Ну, а сейчас сердцебиенье
Как от ударов молотком.
В моей груди звучат сомненья…
Гремят, звенят, грохочут, бьют,
Переворачивают душу.
И боль резка, и вывод лют,
И так простор январский душен,
Что я ладонь на грудь кладу,
Как будто просто утешаю:
«Ведь если у тебя крадут,
Потом, бывает, возвращают?»
Но в том беда и в том печаль,
Что Я украдена сегодня.
И грош цена моим речам,
Когда босую и в исподнем
Меня из дома увели,
Увы, не возвратив ко сроку.
Моих несказанных молитв
Не слышали. Судили строго
За то, что я себе сама
И звонкий приз, и плеть, и плаха –
Уйдя от одного ярма,
Я отдаюсь иному страху,
Который мною же влеком.
Все – приговор суда и росчерк.
Когда сочилось молоко,
Мне было жить гораздо проще.
Вместе
Венчаны, не венчаны – разница какая?
Перед этой вечностью все теряет лоск.
Вот и дом бревенчатый называли раем
Потому, что в каменном жить не довелось.
Где там этот каменный, целый век заброшен,
Глаза нет хозяйского, женского тепла.
И уходит каплями в землю осторожно,
И играет судьбами на особый лад
Время безупречное, дни в секунды сжаты.
Понимаешь в августе – шаг до декабря.
Венчаны, не венчаны, даже не женаты –
А какая разница, честно говоря.
Апрельская маета
Мне решенье загадки неведомо,
Оттого-то и муку терплю.
Так, в течение дня отобедаю,
А под вечер, в киоске, куплю
Саперави, бутылку не броскую.
И наполню пузатый бокал.
Попытаюсь штудировать Бродского,
Обивая о рифмы бока.
За окном суета предвоскресная
И надежда на солнечный рай.
Объясняю глаголами пресными
Бестолковое наше вчера.
Как там было, любовно ли, сладко ли?
Уловить бы неявную суть…
Ночь ложится неровными складками,
Не давая подолгу уснуть.
Мысли нервные, острые, плотские.
И, надеясь на то, что прощён,
Я цепляюсь за вечного Бродского.
Ну, а что остается ещё?
Слушая Бетховена
Я провожу вас, недалеко –
К берегу сна.
Там где медведица и Алькор,
Звуки сонат.
Где оседает земная пыль
И суета.
Я провожу вас до той тропы,
Края холста.
Вот под ногами не твердь уже –
Марево лун.
Нужно ль земное, когда блажен?
Взяв по крылу,
Мы поднялись бы, где купола.
Вместе! Дотла!
Только Джульетта не поняла.
Молча ушла.
Опубликовано в Витражи 2023
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!