Слава Трошин. МИРОСЛАВ КУЗИН

В те дни, когда роились грезы, а роятся они, как известно, каждый божий день, в Крестгород со стороны одного из городских кладбищ, вошел молодой человек. За десятки лет многое изменилось. Крестгород, он же Тольятти, был окружён сетями асфальтовых дорог и электропроводов, словно огромный паук опутал город, чтобы высасывать что-то изнутри, причём когда началось запутывание, никто про это даже не думал, считалась, что всё это на благо людей, живущих здесь, остатков множество народов, уцелевших после коллективизации и индустриализации. А на самом деле это делалось для удобного вывоза всего ценного из очередного “Неверленда” (Neverland), в том числе полезных ископаемых, детей, человеческих органов. Да, да, как гласит интернет, за человеческие органы могут заплатить десятки и даже сотни тысяч долларов.
Звали молодого человека Мирослав Кузин. Пришедши в город, он решил: буду получать зарплату и жить здесь и направился в “Службу занятости”. Кругом всё было “красиво”. Оставались огромные универмаги, называемые по-новому: “Развлекательно-торговые центры”, где пожилые тётеньки, не работавшие в своей жизни, нашли себя очередные служебные места, а именно контролеров билетов в кинотеатрах. А поближе к трудящимся на автобусных остановках и в подъездах жилых домов размещались поразившие Мирослава своими огромными количеством пункты приёма денег (разумеется, под проценты, в лихву), пивнушки (очень много, плюнешь – в пивнушку попадешь) и похоронные бюро, пункты продажи могильных плит, как и во времена Старгорода их было преизрядно.
Реклама надгробий идёт по телевидению (также как и реклама, в которой постоянно звучат с экрана слова “гепатит, простатит, диабет” и т.п.).
А в лифте жилой 9-этажки новомодный рекламный щиток с набором объявлений, среди которых эффектно выделяется: “Зимой памятники дешевле”.
Разумеется, осталось огромное количество парикмахерских, а ещё прибавилось большое количество киосков продажи цветов. (Вспомнились бесконечные крытые ангары цветочных фабрик, долго тянувшиеся за окном при проезде г. Мокшана Пензенской обл.)
Могло сложиться впечатление, что молодому человеку в Крестгороде предлагается оформить денежный заем, выпить пива, подстричься и, купив цветы, направиться в магазин могильных плит.
А вот и “служба занятости” (с улицы туда лучше не заходить, т. к. эта служба служит главным образом себе, а также родным и близким).
Заходит Кузин значит в помещение “службы”, дают ему “направление” “дворником в школу”. Приходит Кузин в эту школу, а там его встречает сравнительно молодой уголовник, принаряженный в чёрную одежёнку, раньше они назывались “представители организованных групп” (ОПГ), а теперь они себя называют “представитель частного охранного предприятия” (ЧОП).
Выходит такой этот то ли “чоп”, то ли “поц” с папиросой в ротовом отверстии из дверей школы, наверное, похоже, хотел он сплюнуть под ноги, да вроде замешкался или Кузина застеснялся и такой говорит что-то роде: “Те чё надо, а?”
Так как Кузину физиономия “поца” и вся мизансцена не сильно понравились, он развернулся и ушёл оттуда. Возвращается в “службу занятости”, мол, не приняли, давайте другую мне работу. Ему дают “дворником в другую школу”.
Идет Кузин по новому направлению. Выходит тётя ему навстречу с загривком как к быка и затылком бритым, то ли завуч, то ли завхоз, и говорит: вот этот снег за забор перекидай, я тебе 200 руб. дам. А там трактор все зиму снег сгребал и к концу зимы гряда образовалась горная, вроде Гималайской, высотой в два взрослых роста, в ширину примерно столько же, а в длину и того больше, глыбы смёрзшиеся, куски льда. Кузин догадался, что ему здесь не рады и обратно в “Alma Mater” бежит, в “службу занятости” то есть, там ему третью бумазею дают, а на ней написано: “И. П. Григорян (А может Мовсесян или Акопян, что-то в этом роде) разнорабочим”. Адрес указан соответствующий что-то в роде “Индустриальный проезд 40” или “Промышленный тупик 37” Целый день наш Мирослав бродил по заснеженному бездорожью среди недостроев, среди безчисленных огражденных заборами с колючей проволокой ангаров, преследуемый стаями одичавших собак (тут главное – в сугробах не завязнуть). Так и не было обнаружено частное предприятие. В чётвёртый раз Мирослав в “службу занятости” уже не вернулся, слёг с высокой температурой и потом тоже не пошел.
Вдруг по телевизору показывают в местных новостях: выступает начальник скорой помощи Тольятти, ура, говорит, нам купили 23 новых автомобиля, приходите к нам работать, санитаром на скорую.
Пошел Кузин, начали с ним 2 тёти собеседовать, долго так собеседовали, вроде договорились – будем сотрудничать, иди, говорят, к заместителю главного врача на утверждение, идет Кузин, там толстячок в кабинете круглый как колобок, ласковый, начал в душу кузину лезть, пальчиком толстым ковырять, поковырял, поковырял, всё в порядке, говорит, будем сотрудничать, Иди, утверждайся в отдел кадров. Пошёл.
Две тёти ещё пособеседовали, всё: завтра на работу приходи. Пошёл Мирослав, счастливый, открыл дверь из кабинета, вышел, дверь закрыть не успел за собою, вслед кричат ему тёти: минутку подождите, мы вам забыли сказать, что вы 5000 руб принесите нам. Мы вам за 5000 руб. санитарную книжку будем делать. Как это 5.000? А без 5.000 нельзя ли трудоустроиться и вопросительный знак? Нет, говорят никак нельзя, так и расстались. Опять не сработались. Делать нечего, надо газету с объявлениями читать: Вот, объявления, нужен дворник vmet.ru учреждения.
Приходит Мирослав, а там начальник встречает, упитанная, фамилия на кабинете Перценко, Доценко, что-то такое. Начала собеседовать с Мирославом, примерно час в душу лезла, наковырявшись и говорит: выходных у нас нет, все время ты на рабочем месте должен быть, а за месяц 600 руб зарплата тебе обещается.
Ушел Мирослав, опять не сработались.
Что делать теперь? Вот еще объявление: на двери торгового центра “Требуются охранники” Мирослав тогда еще не знал, что раньше называли “ОПГ”, а теперь называется “ЧОП” и пошел туда. Сначала сказали ждать главаря группировки: 2 часа сиди вот на диване, главарь, наверно зырил в глазок свой, как человек 2 часа его ждет.
Явился главарь: Большая туша, мордастый очень. Собеседовать начал, в душе ковыряться. Ковырялся, ковырялся, давай, говорит, паспорт для оформления, паспорт в 9 утра отдам, когда на дежурство придешь, а завтра на сутки заступаешь за 600 руб. Отдал ничего не подозревающий Мирослав собственный паспорт мордастому, и пошел домой, стал нашивку “Охрана” на курточку выданную нашивать. Да, еще сказали – бороду сбрей и голову обстриги, так Мирослав и сделал по желанию упыря мордастого. Пришел в 9 утра на службу, подводят его к двух уркам (охранникам то есть) Те говорят: вот деньги, принеси нам пива. Пошел Мирослав в “комок” неподалеку (“комок” = коммерческий киоск) принёс 2 бутылки пива. Один урка второго загородил, стал пиво пить, а второй открыл свою бутылку, а крышечку обратно нахлобучил, а потом и выглядывает из-за дружка-подельника и говорит: ты мне, Мирослав вскрытую, бракованную бутылку принёс, подсунули тебе в комке, ты мне теперь бутылку пива должен. Паспорт утром никто не отдал, только урки говорят: мол, от главаря слышали, что он мне в обед паспорт принесёт. Но ни в обед, ни вечером паспорт не отдали. Весь день Мирослав топтался, ходил по торговому центру, то на одном этаже, то на другом.
Когда закрыли магазин, он стал бродить ночью по магазину до 9 утра.
От этих бессонных суток Мирослав стал какой-то заторможенный, невыспавшийся, все спрашивал: где главарь, где паспорт? А урки говорят, мол, им другие урки говорили, что они слышали от главаря, что тот паспорт к 9 утра принесёт. Вот уже 9:05. Мирослав открыл дверь и пошел в сторону остановки, сзади уголовники-“охранники” залаяли в спину, ты куда пошел (оскорбления), тебя никто не отпускал (обзывания).
Мирослав шёл в одурманенном сонном состоянии в сторону остановки, гавканья и оскорбления уголовников стихли, удалось сесть в маршрутку и уехать. Через день Мирослав пошел за паспортом с родственниками, так как самого его главарь и не боялся, и паспорт не отдавал.
Тольяттинцы и все люди, никогда не отдавайте паспорт посторонним, давайте им ксерокопию, а паспорт подставляйте для просмотра к их морде, крепко сжав двумя кулачками в раскрытом виде.
“Такая история” – как говорил креветка.