Повесть
Я говорил, мы еще встретимся. Пришло время рассказать историю Анжелы.
Пока немногословный парень за стойкой ночного бара мешает для нас коктейли, а дождливое утро закрадывается в души убежденных пьяниц, я подарю молчаливой звезде лучшее из имен. Камнем лежит свет небесной скиталицы на сердце бродяги. Прямой Гарри, так прозвали меня друзья за откровенность и неуживчивый нрав, расскажет о блуждающих огнях, пропавшем зеркале и человеке, спавшем на бильярдном столе.
А для начала послушайте, что произошло в Пауртауне в прошлую пятницу, тринадцатого июня.
Глава 1
ВЕРХНИЙ ЯЩИК ПИСЬМЕННОГО СТОЛА
Семья доктора Бэзила — образец добропорядочности. А что до того, будто док меняет жен чаще, чем пациентов на операционном столе, — фантазия Магги Уолтер, хозяйки прачечной «Три спины». Каждый год на Рождество добрый костоправ, гроза весеннего насморка и лунной лихорадки, жертвует местной церкви тысячу долларов — на процветание угодного богу хозяйства преподобного Патрика Ли. Клянусь жареной индейкой, денежки Бэзила не залеживаются! Сын китайского священника прокатил на папином кадиллаке не одну дюжину легкомысленных красоток и, как свидетельствуют завсегдатаи единственного в Пауртауне ресторанчика, ни в чем себе не отказывал. «Вознесем наши молитвы о спасении души закоренелого грешника, косноязычника и прелюбодея к всепрощающему и всемилостивому Господу благословенных небес, земли и прочих окраин вселенной», — причитает дядюшка Ли, в то время как неуправляемый отпрыск просаживает сотни зеленых в компании со своей неразлучной подругой Синди Блуд, более известной под именем Смертельная Скука.
Но сколько стоит мир, столько не продержится у стойки даже любимый сынок священника.
Как много ни поставишь на честность бармена и совесть пьяницы, если завязал, считай, всегда останешься в выигрыше. Поэтому я доверяю звону монеты в церковной кружке, а в чей карман она попадает после службы, это дело уже другой епархии.
Есть время сажать преступников в тюрьму, а иногда приходит пора объявить амнистию.
Когда же клиент торопится протянуть ноги, помешать сложно. С Костлявой договаривается док. Хотите записаться на прием? Я уступлю вам свою очередь. Слышите? Скрежет ключа в замке говорит о краткости свидания.
Неблагодарные старики упекли праведника за решетку. Все смешалось в голове Бэзила: судебный приговор и медицинский диагноз, родственные связи и наследственные болезни, последние соболезнования и первая любовь — мелочи жизни, способные разбить сердце сентиментальной подруги, знаки судьбы, проявляющей благоволие к бездельникам, холодные волны чужого внимания, — короче говоря, сухими из воды выходят лишь на том свете. Проблемы гнездятся в головах умников, утоляющих естественное любопытство к собственной персоне изобретением ухищренных способов досадить окружающим. Доктор стал жертвой личного чувства обывательской доброты.
Когда осыпался цветочный дождь на центральном бульваре, я разговаривал с адвокатом Бэзила. Чарли Хаггинс кусал закопченную трубку и заговорщически подмигивал жирным воробьям, пасущимся на асфальтовой лужайке. «Звание родственника обязывало устроить старикану сносную жизнь. Наследство — вот главная фишка, из-за денег и завертелась чертова карусель. — Хаггинс подтянул на тощих коленях брюки и вытащил трубку изо рта. — Никто не спешил сыграть в ящик и расстаться с сокровищами». «Эта история древнее обезьяны Дарвина. Мешок с костями, навязанный тебе от рождения, тяжелеет с каждым днем. — Я любовался сентябрьским облаком, плавающим в луже напротив. — Старый Джо приволакивался за сиделкой, а док все прихорашивания юной птички относил на свой счет». «Хочешь ласки, готовься к войне. Стоило переписать завещание на имя сердобольной сестрички, как домочадцы словно с цепи сорвались. Решили, что Бэзил с ней заодно. Пациент на следующее утро отправился к праотцам, а добрый доктор угодил в полицейский участок. Старикашка упаковками глотал таблетки от импотенции — надеялся оттрахать перед смертью фею в белом халате, кормил ее сказками о райском уголке на берегу теплого моря. В один счастливый момент док застукал сладкую парочку. Разразилась гроза, герой романа, разлученный со своей фурией, загрустил, а бедные родственники так и не стали богатыми сиротами». «Однако же казна святого Патрика пополняется регулярно». «В том-то все и дело. Старый ловелас крутил девчонке мозги. Настоящее завещание хранилось у меня, в верхнем ящике письменного стола. Пожар поставил в деле точку. Молния, а может, неисправный камин… — Чарли оттер со лба дождевую каплю. — Сегодня Бэзил возвращается домой.
Улик против него не нашлось, а любвеобильная сестричка раскаялась и решила заняться благотворительностью». «А как же гормональные препараты? Неужели дедушка травился напрасно?» «Обычные общеукрепляющие таблетки и безвредные витамины служили утешением тихому маразматику. Пенсионеры устроили на кладбище митинг — требовали повторного вскрытия. А тут еще выясняется, что покойник в юности прослыл убежденным геронтофилом и немало потрудился на любовном фронте — скрашивал безмятежную старость некоторых состоятельных особ. Ковал звонкую монету орудием любви. Копил себе на золотую осень, и, естественно, старого извращенца потянуло на молоденьких, но наступил хеппи-энд».
Глава 2
ТРИ СПИНЫ
Грязное белье — отличный повод для семейного скандала. Большинство историй не обходится без одной, другой запачканной простыни. Многое остается за кадром, но только не по моей вине. Ближайшие несколько минут мы проведем в прачечной «Три спины». Магги Уолтер работает здесь недавно. После развода с Безмозглым Фрэнком она пустилась во все тяжкие, но об этом в следующий раз. Итак, лет десять назад в уютном подвальчике гостиницы «Достойная жизнь» появилось три стиральных автомата «Чистюля»…
Малыш Спенсер с юных лет зачитывался детективными романами, таскал из библиотеки кипами книги в ярких, лихо размалеванных обложках: приключения серийных убийц, записных маньяков и твердолобых полицейских — мечтал сочинить умопомрачительный бестселлер о похождениях неутомимого Спена, владельца частного сыскного агентства «Яблочко». Увлекательное чтение оставило неизгладимый след в буйной головке: пружина дедукции, раскрученная со страшной силой, разнесла в клочья прочие, не менее полезные извилины серого вещества. Вечерами сумасшедший Спенсер заносил в потрепанную тетрадь наблюдения — итоги бессмысленно проведенного дня. Книжный червь обитал в той самой прачечной, проклиная строптивую судьбу за свое глупое положение, но всегда с завидной аккуратностью выполнял нехитрые обязанности сторожа и оператора стиральных машин. Толстые домохозяйки жалели придурка: снабжали дешевыми брошюрками, изобилующими кровожадными сюжетами, читали вслух криминальную хронику, с плохо скрываемым удовольствием честили весь белый свет, проклинали пьяных мужей и трезвых любовников, словом, утешали несчастного как могли. И продолжалось бы это до тех пор, пока какой-нибудь умник не изобрел бы одноразовые простынки и непорочное нижнее белье, обладающее неистребимой девственной чистотой, и наступил бы рай на земле, но затем и сочиняются бульварные книжонки, чтобы направить фантазию преступника по правильному следу.
В один прекрасный день ступеньки лестницы, ведущей в подвальчик Спенсера, заскрипели как-то по-особому.
Будущий романист с ожесточением запихивал в барабан «Чистюли» очередной ком хлопчатобумажного счастья. Рукопись валялась неподалеку, — ее разрозненные листы были украшены пачками стирального порошка, яблочными и карандашными огрызками и вездесущими сборничками отвратительнейшего чтива. «Верно говорила моя старуха: от своего дерьма не отмоешься, за чужое не берись». Гнусавый баритон незнакомца напомнил Спенсеру голос ведущего любимой радиопередачи «Под шумок». Долговязый тип в коротком замасленном пальто сдвинул на затылок пеструю ковбойскую шляпу. «Привет, Спенни! Кончай стирку! — гость сверкнул шотландским подкладом своей одежонки, и Спенсер разглядел на груди героя звезду шерифа. На указательном пальце пришельца вертелся массивный кольт. — Или ты не мужчина? Пора взяться за дело, черт побери!»
Белая луна сопровождала отважных путников на пути к славе и бессмертию. Посетив неприглядное заведеньице «Сон в руку», они завалились в кабачок «Мятные поцелуи», поглазели на потные зады, еще хранящие воспоминания о дивных встречах и сладких разлуках и щедро оттраханные совсем незадолго до настоящего концерта, чуть-чуть потерлись у стойки голубого бара «Трогай» и прошвырнулись по упругому скрипучему шоссе, где закадрили двух беспечных подруг. Новоиспеченный напарник показывал класс. Ближе к рассвету — фантастический сыр едва успел растаять в гуще утренней испарины — Спенсер порядком отстал от честной компании. Впереди заманчиво маячили три спины. «Не мешкай, приятель! — чудаков сложно вывести из себя. — Разуй глаза, Спенни!» Горе-беллетрист не слышал. Розовая линия восхода перерастала в извилистую ленту дорожного полотна, и неверный свет автомобильных фар, который не мог заметить спящий наблюдатель, то и дело упирался в одиноко стоящую фигуру и гулял вокруг, между тем механический шум, сопровождающий электрические блики, нарастал, а расстояние, разделяющее человека и машину, стремительно сокращалось. Казалось, что избитое утверждение о жизни, измеренной одним днем, вот-вот сбудется. Безумец приложился к бутылке, скатился на обочину и закрыл глаза. Рев железного коня сменился пением птиц, и когда Спенсер очнулся, то обнаружил, что находится на кладбище, среди цветов душистой сирени. Неподалеку, у раскопанной могилы, находились его ночные спутники.
Долговязый шериф лежал ничком в крайне неудобной позе: тело блюстителя закона, безжалостно скрученное словно бельевая веревка, навсегда связало веселую троицу в одном предсмертном порыве, труп практически почти свалился в могилу, его удерживали компаньонки по несчастью. Лица они прятали в землю, прочее же разглядеть было невозможно: резвые колеса оставили здесь неизгладимый след.
Глава 3
МЕРТВЕЦ НА ВЕРЕВОЧНОЙ ЛЕСТНИЦЕ
Мир напоминает слоеный пирог, не правда ли? Возьмите человека: румяная кожица и жировые отложения, мясные наросты и легочные пузыри, кровяные тельца и скопления солей, — куда ни плюнь, где ни копни, жизнь находит новые формы на любом, пусть даже непригодном для обитания, островке. Напрасно доверчивый обыватель, погрязший в дурацких мечтах о вечном наслаждении, ищет утешения в сравнении: банальная сентиментальность здесь мера всех мер и высший судья.
В деле искателей трупов мне пришлось сыграть роль громоотвода или приманки, если хотите. В то время как местные масоны демонстрировали порядком опустевший грааль, паразиты тьмы собирали урожай каждый месяц, луна подавала им верный знак. Указатели на гиблых дорогах человеческой души говорят о возможности спасения, но, если вернуться к началу игры, команда будущих смертников обновится полностью.
В день, неизвестно откуда и куда следовавший, потеряв счет звездам и времени, мы пересекли седьмой марсианский экватор на живом корабле профессора Парлуса. Города-близнецы — гигантские автонавигаторы — освещали серую бездну. Любопытные матросы один за другим пропадали в сиреневом окуляре библиотечной раковины и, выскакивая из электронного рукава квазилифта, замысловато перемигивались на лету.
В одном из сверкающих дисков, кружащихся над умозрительным перекрестком древнего телепорта, мелькала красная мантия капитана. Воплотившись на уровне контактов в образе легендарного Охотника с Черствым Сердцем, я проглотил неизменную таблетку табачной слюны и на всякий случай записал формулу своей ДНК в памяти дежурного Традиционного Контроля. Многочисленные магниты, висящие в небе, поддерживали в состоянии покоя искусственную систему железной планеты. С неимоверным трудом преодолевая силы притяжения, обуревавшие меня со всех сторон, подобно доисторическим стервятникам, слетевшимся на падаль, я прорвался к перрону для органических существ и забронировался от неуправляемой стихии в первой подвернувшейся капсуле.
Пульсирующие пузырьки дисплеев, тщетно пытавшиеся завязать со мной разговор на языке хамелеонов, транслировали ртутный ливень: скручиваясь вместе и равномерно разлетаясь, удобряя окружающее пространство семенами Меркурия, появлялись и пропадали металлические спирали, — как молнии, моментально расправляясь во всю ширину. Я опускался вниз по каньону, разделяющему левый и правый берег внутреннего города, ориентируясь на нагоняющие тоску завывающие звуки, — марсиане проводили профилактическое сканирование планеты, и вся маломальская живность, оккупирующая шарик, собиралась в это время в большом зале Центральной Мыслящей Матрицы. В круговороте общего движения я тоже был уже не одинок: за мной увязалась целая стая аборигенов, — автококоны, облепившие индустриальные утесы, нехотя срывались со своих намагниченных гнезд, соревновались с переменным успехом в преследовании пассажирской капсулы и осыпали мою хрупкую скорлупку подозрительными дробинами неизвестного вещества. Рискуя быть раздавленным чудовищной силой собственного интеллекта, я катапультировался над районом элементарных механизмов.
«Профессор Парлус», зловеще мерцающий ложными иллюминаторами, лениво вращался в чужой атмосфере. О возвращении и драгоценном пайке — парочке спелых четвероногих мутантов, пойманных в одном из заповедных земных измерений и законсервированных мною лично, — думать было еще рано.
Мемориал Погибших Героев, где наравне с заурядными могильщиками, искусными бальзамировщиками и заслуженными похоронными экспертами трудились и такие неутомимые искатели трупов, каким является ваш покорный слуга, не зря отправил в дальнюю дорогу Охотника с Черствым Сердцем. Однако работой не пахло: гладкая и беспросветная, как окно нашего катафалка, равнина простиралась до самого горизонта. Проделав путь длиною в прыжок молодого кенгуру и никого не встретив, пожалев о роликовых коньках и школьном катке, который всегда обходил стороной, я растопил великолепную твердь карманным дезинтегратором и спустился в открывшуюся прорубь на аварийном крыле.
Знаменитый Эффект Веревочной Лестницы используется сегодня повсюду. Тонкие мосты, связывающие заброшенные телепорты Видимого Космоса, уже не залатать.
Ничтожной капли внимания достаточно для заправки организма, стартующего за Основной Добычей, которую еще никто не отменял, со скоростью света. Правда, доступ к таблице, копирующей векторы полетов, имеет не каждый, но согласись, за нашими безмозглыми карапузами глаз да глаз нужен. В среде элементарных механизмов невозможно сосредоточиться: словно мифологическая обезьяна в процессе эволюции, я обрастал слоями их непрерывных превращений. Несмотря на то, что Ваш Охотник ни на секунду не забывал о своем долге и постоянно осматривал окрестности в поиске Погибших Героев с дьявольским вниманием, последнее убывало с фантастической быстротой, обратно пропорциональной скорости света. Меня спасла предусмотрительность — дежурная запись на посту Традиционного Контроля.
Глава 4
ПУТЕШЕСТВИЕ
Кающаяся грешница, отзывчивый бродяга и пламенный революционер встречаются после ночи, проведенной в кутузке, на борту белого сухогруза, вечно плывущего в Рио или Калькутту с охапкой сытых бездельников, бочкой гавайского рома и всеми остановками; она втрескалась по уши в грязного юнгу, они загарпунили парочку обветренных временем дев. Компания в диком восторге, кругом беснуются неукротимые волны, горят последние мосты, ведущие в темное прошлое. И катиться бы им в этой чертовой табакерке в тартарары, как по маслу, но тут как тут возникает досадная особа — назойливая скрепка-шпилька, пропадавшая за книжкой, бледная поганка, отравившая сладкую жизнь любовников, белая ворона, прибитая громом и молнией. И перестали бы петь соловьи, но неприютно в океане тварям божьим, и пересохли бы у молодых глотки от лживых уверений и неприемлемых клятв, но обесценились слова бесправного человека и помнятся с трудом. Находится потерянный ключ и потайная каюта, жирная колода и закопченный фонарь, запасная коробка сигар и фляга с добрым вином, — оскорбленные естествоиспытатели уходят в подполье.
Если в руки мастера попал упрямый гвоздь, не удается плотно и красиво пригнать крышку на гроб злополучного мертвеца, значит, ученый сосед пользуется дурной славой покойного. Как далеко ни отплывай, все равно правишь к берегу. В игре с шестью неизвестными родилась шайка отъявленных негодяев. Преданный делу матрос передал, что капитан присвоил редкий ископаемый пергамент с таинственными каракулями, якобы изображающими туземцев, повешенных на пальмах. На рассвете моряк подтвердил, что корабль действительно посещают тупоносые существа, и через них старый дьявол поддерживает связь с Дикой Землей. Выяснилась корыстная цель водного предприятия: преступная торговля, — все легкомысленные пассажиры рано или поздно оказывались в руках воинствующих мракобесов, приносящих кровожадному богу, обитающему на Дереве Тысячи Листьев, бесчисленные человеческие жертвы. Слезами хозяина пальмы, клейким вонючим веществом пропитывали Бешеную Лодку, в которой черные маги-укротители проходили пороги бурной небесной реки.
Слава богу, еще не перевелись на свете отважные мореходы — герои, учредившие шайку, решили драться до последнего: избежать заклания и вывести сатану на чистую воду — обезоружить команду и захватить корабль помог дух бунтаря-одиночки, выпущенный на свободу.
Назойливые мотыльки заградили горящую лампу читателя — чудовищные условности запеленали спящее сердце, и только истина находит подтверждение. Сильный съедает слабого. Земля предков связывает жатву и посев, древние обычаи мудрецов и неверных. Молчание главного пленника подстегивало нетерпеливых мятежников. Неожиданно обнаружили тело кока, синее от удушья. Днем раньше девушки, игравшие на верхней палубе в волейбол, заметили несколько серых невзрачных птиц, неподвижно парящих над сеткой. Тщетные попытки спугнуть крылатых бестий мячом закончились плачевно: солнечный удар настиг своенравных красавиц.
Опомнившись, юные особы сошлись в одном: атаковавшие корабль вредные создания имели совершенно плоские головы. Многие пассажиры подверглись коварному внушению невидимых агрессоров; одни винили Неизвестного, единолично готовящего пищу для путешественников после самоубийства единственного повара, другие отравляли свой отдых неуместными рассказами о кошмарных видениях. Третьи победили числом: кратчайший путь к освобождению лежал через петлю.
Безвыходный лабиринт превратится в груду камней, и слепые черви найдут пропитание в разрушенном храме, вечнозеленая крона станет следующим основанием; и раскроется парашют над головой, но не окажется земли под ногами. Тайное течение, противное естественной гармонии, относило терпящих бедствие к запретному берегу. Жажда новых открытий развязала капитану язык. В дальнейшем история пришельцев с гладкими лицами претерпела значительные изменения.
Глава 5
СУМЕРКИ
Один раздосадованный писака, случайно утопивший в чернилах трезвость, совесть и мудрость, остро нуждался в неопровержимых доказательствах доблестного существования неутомимых кудесников, исследовавших уникальный непроницаемый предмет, прибывший из глубин Серебряной планеты, составивших тщательный план Нерукотворной Усыпальницы, проливших розовый свет цивилизации на беспорядочные скопления людей-моллюсков и совершивших немало прочих достойных упоминания подвигов.
Не теряя времени даром, пламенный неофит затопил дедушкин персональный камин своими трансцендентальными текстами, необъяснимыми и непредсказуемыми, как действия стопроцентного голема, и с изрядной быстротой погрузился в сумерки, — состояние, близкое медитации, благодаря которому с насиженного места снимается любая бессмертная душа и, подобно незатейливой синусоиде, попеременно заглядывает то в рай, то в ад, нисколько не заботясь о скором и безболезненном возвращении в бренное тело. Когда густые облака ментальных испарений достигли скромной обители недалекого предка, в камине раздался взрыв, и в сером фонтане бархатистой золы возник противоречивый господин, мутный и расплывчатый, как первое впечатление от увиденного под микроскопом, и в то же время заповедный и цельный, словно учение герметиков. «Друг, соль твоих сочинений выпала в… осадок, — пришелец порубил языки пламени серебряной тросточкой и уселся на рдеющие угли. — Неизведанное скреблось в закрытые горницы и скрылось неприкаянным. Представители Безмятежной Империи Высших Кратеров, покоящихся в Безоблачной Гармонии Спящих Вулканов, используя семь скрытых во мраке цветов, характеризующих ничтожество плоти, воссоздали туманную картину глубокого унижения, преследовавшую свободное сознание на протяжении нашего контакта. Фальшивое солнце укрепилось в доме Адама, чужестранные тени продлили ночь в опочивальне младшего брата; укрощенные огнем, невзвидя света, заблудились в хлеву; и скорбели живые в тяжелых доспехах, и ржавели мечи в тесных ножнах времени. — Ловко орудуя в камине селенитовой тростью, словно садовой лопаткой, гость извлек на свет радужный камень и запустил сей огненный корень изумленному зрителю промеж глаз. — Смерть ведет тебя за руку, вырвись! Колодец тьмы, увенчанный кругом света, кажется единственным маяком; … ничто не улетучится в трубу, пока жив тот, кто прячется в сумерках».
Глава 6
СМЕРТЬ ДЕДА МОРОЗА
Кто сказал, что дед Мороз умер? Я просто в отключке. В минувшее полнолуние в моем почтовом ящике оказался престранный буклет: безымянный автор незатейливым житейским языком излагал меры безопасности при контакте с «НЛО». Естественно, инструкции сразу нашлось место в мусорной корзине, среди прочей макулатуры. Немного спустя, когда я путем нехитрой процедуры извлечения корня зловредности превращал капризных детей в жизнерадостных карапузов, вирусом гражданской обороны заразился компьютер, и я удосужился прочесть первый параграф документа:
«НЛО» — агрессоры. Защита при головокружении. Если рядом с вами оказался «НЛО», то немедленно присядьте на корточки, обхватите голову руками так, чтобы переплетенными пальцами тщательно закрыть затылок, и повалитесь на левый бок. Не шевелитесь, сконцентрируйте внимание на любом неодушевленном предмете, у вас еще есть шанс остаться незамеченным».
Истребив тарабарскую грамоту, я занялся рассылкой электронных поздравительных открыток. Однако я постоянно находился под опекой невидимых друзей, и продолжение само подвернулось под руки, напечатанное на серебряной бумаге, — в такую обычно заворачивают елочные шары или оклеивают трепетные сердца клонированных снегурочек, чересчур падких на сладкое:
«В случае, если угроза контакта становится очевидной и приглашения подняться на борт «НЛО» не в меру назойливы, запомните главное: нельзя проявлять любопытство…»
Когда улеглась метель, я вышел во двор покормить снеговиков. Распотрошенные контейнеры с мороженой рыбой, хаотически нагроможденные ледяные плиты, синие от холода гомункулы, впавшие в незапланированную спячку и предостерегающие надписи, выдавленные на сугробах, дополняли страшную картину:
«Нечаянные сообщники. Оставшись с агрессором один на один, не паникуйте. Порвите все связи с окружающим миром. Мысли действуют здесь как паутина. Любые чувства, эмоции, переживания окажутся легкой приманкой, которую вы готовите сами для себя.
Пресекайте грубые манипуляции пришельцев в ноуменальной сфере. Помните: вами не могут управлять, они только контролируют мысли».
Несколько часов подряд я кружил над тайгой, сбросил на материк тюки с подарками от Полярных Братьев. К сожалению, одна увесистая посылка угодила прямо на голографический проектор пришельцев, замаскированный в лесу, и, надо думать, я надолго лишился удовольствия наблюдать за безрассудными рокировками «селедочниц» и «пепельниц» всех мастей на черной скатерти зимнего неба.
Посадив вертолет на делянке знакомого егеря, я решил прогуляться: срубить елочку поразлапистей, почитать звериные следы и заодно пораскинуть мозгами — меня смутили огненные письмена, распоровшие небесный колпак:
«Что внутри, то и снаружи. Игнорируйте «НЛО». За щедрыми посулами — корыстные желания внедряться и владеть. Кивком головы усыпите бдительность пришельцев. Когда вас будут готовить, незаметно выйдите из тарелки».
Шел третий день рождественской ярмарки. Аэросани, проседавшие под тяжестью испорченных снеговиков, быстро опустели.
Нападение пришельцев пришлось кстати: я давно собирался обновить парк своих биороботов. Закончив с покупками, я разговорился с продавцом мороженого. Дочь торговца, молодой специалист по вечной мерзлоте изредка скрашивала мои беспросветные холостяцкие будни, и я жаждал увидеть Северное Сияние на вечеринке в честь закрытия Старого года. Прихватив коробку с пломбиром, я на всех парах помчался домой. Душу грело любовное письмо красавицы, переданное обязательным папашей. Не обращая внимания на толпы ревущих от восторга детей, осаждавших замок, ваш покорный слуга скрылся в неприступных хоромах, выпустив напоследок парочку сногсшибательных фейерверков, и прыгнул в ванну со льдом, где сгорая от любопытства, заиндевевшими пальцами вскрыл заветный конверт:
«Надежное место. После встречи с «НЛО» избавьтесь от воспоминаний о контакте, иначе вас будут неотступно преследовать. Левитация, медитация и гипноз — вчерашний день; идите и уничтожьте корабль, он существует только в ваших фантазиях. Бодрствуйте и ждите сигнала к отправке в надежное место».
Что я сделал потом? Спустился в подвал и заморозил проклятых пришельцев. Убедитесь сами: безобразные твари хранятся в холодильнике, в противном случае незваные гости сгодились в пищу снеговикам. Мое положение тоже не сахар: я в полной отключке и жду сигнала. Сегодня у деда Мороза праздник: если до полуночи за мной не прилетят невидимые друзья, я еще увижу Северное Сияние.
Глава 7
ВОЙНА С ТРОЙНИКАМИ
Все началось с выступления Кламера на слете ловцов теней. Кому понравятся голые электроды в общественных местах и частных владениях, когда тройной слой протеиновой изоляции придется впору каждому!
Короче, парни объявили подлунную станцию отдельной планетой и выбрали президентом комитета по сборке своего человека.
Покажите мне недомерков, верящих в небылицы о дружбе киберов и людей! Форменные твари, обжившие Территорию, стали единственным пристанищем вычислителей и главной приманкой для теней. Того и гляди, зазеваешься, и родного брата мобиля разберут на части за пару-тройку вакуумоустойчивых луноступов.
С тех пор как ослеп Золотой Глаз, дела системы пошли насмарку. Волнами ближайшей галактики накрыло персонал действующего реактора, быстро охладели камни в осиротевших телах, раз и навсегда перегорели лампы рассеянного и направленного света.
Сателлит мы достраивали сами, без помощи кровососов из Центра.
Я родился в 791 году Священной Сборки на острове Манипуляторов среди элементов питания. На мой след вышел отряд гуманоидов, снабжающих рудники Центра своими несметными копиями и двойниками, и я запасся строительным протеином на всю оставшуюся вечность. Для посетивших этот долбаный шарик впервые объясняю, что пассажир астральной машины обязан обзавестись личным отражением, иначе ваш добрый папочка останется без работы.
Один стакан виски в десяти барах не выпьешь. Приговоренный к короткому замыканию в Нераспечатанной Колоде, зарегистрированный на плане Ржавых и Сырых под торговой маркой «Антиквариат Кламера», сражающийся под девизом: «Ни одной формы без содержимого!», — я завоевал доверие тройников. Аминь.
Опубликовано в Вещь №2, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!