Селим Эсилов. ФАЮМСКИЕ ПОРТРЕТЫ

ЖЕНСКИЙ  ПОРТРЕТ.  ДОСКА  ИЗ  ЭЛЬ-ФАЮМ

Когда в глазах твоих, наполненных любовью,
Покой, ответ и вера в то, чтобы
Тебя навек взаимная вот-вот любовь
Настигла,
Сосуд наполнился, пришло благословенье.
На дремлющем твоём лице
Одна черта, не вспомненная воском.

И вспомнить бы, что целый день тебе
В груди тянуло, и, как будто…
Гнев.
Ах да, та девушка, та самая, почти девчонка,
Та в толчее филадельфийского базара,
Супруг твой обронил: «Как молода»,
Идущей вам навстречу…

Ты вздрогнула во сне, протрепетали веки
Тем знанием, что будущий твой век
Сорвётся как поток, как будто водопад,
Несущий не в тебя живую влагу,
А иссякающий из глаз твоих, озёр твоих,
Сквозь дно.
Ты и не знала никогда, что есть оно.

Всё та же ты. Мир, кажется, всё тот же
Текут в тебе ручьи, колышется тростник,
Но глаз с тех пор теперь не закрываешь,
Прикроешь, но…
Под нижним краем черного зрачка,
Со дна зеркал белеет полукруг,
Он больше с каждым днём, светлее каждой ночью.

И первая приходит смерть к тебе,
Перерезая трещиною русло.
Как раньше, не уснуть. Бессонно ждать второй,
Последней, что твою бинтует рану
Перед лицом иных тысячелетий,
Лицо оставит зеркалу доски
В бессмертие обмакнутая кисть.

О чём теперь, доска из Эль Фаюм,
Быть может, ты сейчас захочешь говорить?
…я вижу грустный взгляд и то, что он таит,
Ложась пчелиным воском и золою.
Рука художника. Последние мазки.
К тебе, всегда живой и настоящей,
Античное «O tempora…». О да,

Из двух смертей в одной,
В последний миг,
Когда горит твоя трахея так,
Что даже воды всех морей и холод льдов
Не утолили б эту жажду, этот жар
И тихое желание твоё,
Которое не вышептать словами.

Кто хочет знать,
Кто сможет отделить…
Пески текут.
Живая на живых,
Глядит она,
Та женщина, что умирает дважды.
В последний — не страшась…

* *
Восточный Крест ищи и Киносуру,
Ищи в небесных россыпях, вернее
Нет, не было и вряд ли будет маяков.
Качается самбука на волне, косые
Кивают отраженью паруса.
Везущий пряности, шелка и мирру караван
Ступает мерно, спят верблюды, караванщик
На небо смотрит, перелистывая вечность.

Секреты глиняных растворов, чертежи
Величественных храмов Абидоса
В пергаменты впечатаны слоями.
В Александрийском мусейоне, в тишине
Ждут взгляда, и их больше не коснется
Обсидиановый скребок в несильных пальцах,
Лишь память остается на полях.

Память о том, как юноша в чалме
Ливанский ранит кедр и собирает в плошку камедь,
Чтобы смешать с толчёным углем чеменеи.
И новые слова на палимпсест
Иная нанесет рука. Когда, зачем?..

В хранилище покой и тишина.
Лишь сквозь подпотолочное окно,
Втекая, застывает трагакантом
Вечерний свет и золотит затылки дев.
Следит улейм,
С пергамента уходит что-то
И что-то проступает в глубине.

Что? Антрацитовый летящий силуэт
И имя Зубейда, сурьма и киноварь,
И глубже, в уголке торговцев, имена,
Список покупок к свадьбе, расчеты — мелко.
Отец не тратил зря пергамент, и над ним
Горел Восточный Крест,
Светила Киносура.

ДОМАШНИЕ  ЗАГОТОВКИ

Сентябрь
праздничной хлопушкой с конфетти взорвался листопад.
Резкий ветер с Каспия рвёт оцинкованную жесть крыш,
Стучит по стропилам и балкам не в такт ударам сердца.
Дары лета собраны, Шамайя.
Ночью промозглой влагой напитываются простыни.
Сегодня — последний раз.
Завтра она встанет,
Соберет по-дорожному волосы, закроет ставни,
Кликнет Джамалдина
заколотить старыми досками дверь,
Посмотрит, как серый осенний туман поднимается с моря.
Сентябрь.
Джамалдин, прикусив цигарку, глядит ей вслед,
Улыбается уголками губ,
Смотрит туда, где женщина Гамзатовского возраста
Расставляет по полочкам солнечное варенье,
Желе цвета заката над морем.
Резьба жестяной крышки сдавливает стеклянное горло,
Застывает брусничный конфитюр.
Холодной и длинной будет зима, Шамайя,
Холодной и долгой.
Всего-то и останется: песочный штрудель с джемом,
Шарлотка с яблочным повидлом вечерами,
По выходным — театр «Дарго» и ожидание.
Будет и новое лето, Шамайя,
Новое, цветочно-яркое, ягодное лето
На Каспии.

ОЛЕНЁНОК

Степь замирает к полудню, дрожа двоекратно.
К. Анкудинов

Безвозвратно лето своё отмерцало,
Зной истекает в трещины корки такыра,
В прошлые ясли.
Где-то его колыбель,
Может быть, там,
Под пылающим северным сводом
Холодных небес,
Ещё качается, остывая.

Кутаясь в плащ облетающий
После бабьего лета,
В городе осень приходит в парки
Мимо стекла и бетона,
Крутит скрипучие карусели в танце Анитры,
Словно сбивая пахту молочного неба в снежинки,
Качает пустые качели
У дома на детской площадке.

В тундре осень вдыхается запахом
Мокрого ягеля, запахом тины.
Кожа твоя холодна, покрывается дрожью,
Как сопки над магмой Камчатки.
Трогаю пальцем каплю
Растаявшей первой снежинки,
Юной важенки запах
Слышу в твоих волосах.

ЛИМБ

Кто придумал игры с бездной? Кто затеял этот танец?
Поль Верлен

Я в этих белых храмах, в белых облаках,
над их мирами голову держала.
Ты, где-то в глубине, под отраженьем,
искал меня,
Найти меня не мог.
И там, и там дрожали миражи
И растекались смутными тенями,
Невыносимого коснувшись рубежа.
Я ниже белой мглы свой взор не опускала,
Ты не срывался мне навстречу в небеса, –
Чтобы не разминуться в этом «между».
Лишь кончиками крыл с тобой касались,

И только так, казалось мне,
Что я тебе
Близка.
Я — в облачных своих глубинах,
Ты — в той своей подводной вышине,
Мы заперты, не вырваться друг к другу,
Не одолеть бушующих стихий,
Тебя сразивших на пути ко мне,
Прахом меня развеявших по ветру.
Мы крыльями с тобой…
Мы вечно, вечно
С тобой на расстоянии крыла,

Чуть ближе — и тебя… меня не стало.
Не стало в этих дымных городах.
На улицах в домах, я в эти двери
Заглядывала тенью, столько лет
Незримо и неслышно проникала,
Тебя искала я и не нашла,
И не найдя тебя, заледенела.
И снова с облаков бросалась вниз,
Опять разбить пытаясь отраженье,
Бессильно била по воде крылом,
Безудержные волны рисовала.
Так не должно быть, ну, а как должно?..

Я, видевшая мир через тебя,
Проснулась и прозрела.
Я — одна…
Сорвусь в разверстую…
Оставлю облака
И тысячей осколков, острых градин
Взломаю отражение небес
И кану в воду, буду там, где ты
Искал меня, где я тебя любила,
Лишь одного тебя любила,
Лишь тебя.

Опубликовано в Вещь №1, 2021

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Эсилов Селим

Родился в 1969 году в Чеченской республике. Окончил Саратовский медицинский университет. Победитель проекта «Шанс для неизданных книг» литературного фестиваля «Компрос», по итогам которого была издана книга стихов «Фаюмские портреты» (2020). Живет в Грозном.

Регистрация
Сбросить пароль