Салават Вахитов. ГДЕ РОЖДАЮТСЯ МЫСЛИ?

У меня есть мысль, и я её думаю.
«38 попугаев»

Какое-то время я зарабатывал тем, что учил детей писать тексты и часто выступал в школах перед учителями и родителями. Я спрашивал: «Как вы думаете, что нужно для того, чтобы хорошо писать сочинения?» Ответ, как правило, был чудовищно неверным. Чуть ли не в один голос мне отвечали: «Дети не читают. А чтобы хорошо писать, надо много читать».
У меня были хорошие учителя по языку и литературе, прямо скажем – мне невероятно повезло с ними, и вспоминаю я их всегда с благодарностью. Но до сих пор удивляюсь, почему ни один из них ни в школе, ни в университете не донёс до меня элементарную истину: много читать, конечно же, полезно, только для того чтобы хорошо писать, необходимы другие навыки – нужно много писать.
Сами подумайте: сколько ни читай правила дорожного движения, хорошо водить автомобиль никогда не научишься. Чтобы уверенно ездить на машине или мотоцикле, нужна каждодневная практика. Один мой знакомый по секрету признался, что вообще не учил правила и не сдавал экзамены на вождение – просто купил права в 90-е, тогда это было можно. Конечно, не пример для подражания, но – тьфу-тьфу-тьфу – гоняет он без аварий, да так, будто составляет с машиной единое целое. Точно так же не обязательно оканчивать музыкальную школу, чтобы быть хорошим музыкантом, или литературный институт, чтобы быть писателем. А что нужно? Хорошие навыки, ежедневный труд и, разумеется, самообучение. Куда ж без него? Без знаний невозможно стать мастером.
Когда я это понял, то придумал себе нехитрое упражнение, которое всем советую: каждое утро, вставая с постели, вместо гимнастики я заполнял буквами, словами и предложениями по нескольку страничек. Писал на любую тему и обо всём, что приходило в голову. Писал карандашом, это был мой каприз – вы можете писать ручкой или на компьютере, – и дожидался того момента, когда подключалось подсознание и мысль рождалась в процессе письма. Я потом и своим ученикам рекомендовал – писать не задумываясь.
Вспомните, как ученики работают над сочинением в классе. Многие сидят долго перед чистым листом бумаги и никак не начнут писать. Так не пойдёт, говорю я им. Вот в чём дело: в школе вас «обманывают», утверждая, что есть два вида речи – устная и письменная. На самом деле их три. Но прежде чем вы догадаетесь о третьем виде, нужно сказать, что как устная, так и письменная деятельность состоят из двух процессов: устная – из говорения и слушания (или аудирования), письменная – из письма и чтения. И каждый из этих процессов требует соответствующих навыков, а стало быть, отдельной практики. Сколько ни слушай других людей, хорошо говорить никогда не научишься, пока сам не начнёшь выступать перед публикой. Сколько ни читай чужих текстов… Ну, вы меня понимаете.
Обратите внимание на то, что, когда вы беседуете с друзьями или преподавателями и даже когда ведёте научные дискуссии, обычно говорите не задумываясь. Ваша мысль рождается на кончике языка в процессе говорения. То есть начали шевелить языком – и пошла мысль, ваша реакция немедленная, и мысль работает одновременно с движением языка.
При письме должно быть точно так же: двигаем карандашом, нажимаем на клавиши клавиатуры – и работает мысль. Вот этого навыка я и добивался – сначала от себя, потом от своих учеников. Мы даже писали небольшие сочинения с условием, что ручка не будет останавливать своё движение. Возможно, это излишнее требование и годится только как упражнение, но одна мысль, умещающаяся в абзаце, обычно так и записывается – не прерываясь, иначе она уйдёт и вернуться к ней будет непросто.
Отметим ещё один момент: человек, который хорошо говорит, не обязательно хорошо пишет – и наоборот. Всё по той же причине: это разные навыки. А ещё и потому, что устная и письменная речь живут по различным законам. Устная речь ситуативна, адресат её, как правило, находится рядом, это прямое обращение к аудитории; смысл устного текста выражается не только словами, но и интонацией, повышением и понижением голоса, жестами. Можно упускать какие-то детали, не уточнять их, если сама ситуация подсказывает, о чём идёт речь. «Идёт!» – говорим мы, не называя субъекта действия. Если стоим на остановке и ждём автобуса – и так понятно, что подходит наш автобус; если ждём начала занятия, то это наверняка преподаватель.
Порой реализация смысла происходит весьма причудливо. Во времена, когда не было мобильников и люди носили на левой руке часы (впрочем, некоторые носили и на правой), часто можно было услышать такой диалог:
– У тебя есть часы? – спрашивал кто-либо товарища.
– Полчетвёртого, – отвечал тот.
Если разбираться, ответ совершенно идиотский: тебя спрашивают, есть ли у тебя часы, а ты называешь время. Но понятно, что диалог сократился ровно на две реплики. Полная версия выглядела бы так:
– У тебя есть часы?
– Есть.
– Который час?
– Полчетвёртого.
Почему текст сократился? Да потому что таковы законы устной речи: фразы, понятные из ситуации, опускаются.
В письменной речи – другие законы. Адресат в ней только предполагается, и прочитает он текст не скоро. И ситуация ничего уже подсказывать не будет. Письменная речь более строгая: последующее предложение связывается с предыдущим с помощью специальных средств, новый абзац логично продолжает предыдущий; перепрыгивать с мысли на мысль, а потом снова возвращаться к первой, как это часто происходит в беседе, в ней недопустимо, поскольку так можно запутать и утомить читателя. А ещё письменная речь предполагает синтаксические конструкции со всевозможными осложнениями – причастными и деепричастными оборотами, вводными и вставными конструкциями, рядами однородных членов и т. п. Кроме того, на восприятие письменного текста влияют её графический облик и пунктуационное оформление. Такие дела.
Теперь о третьем виде речи. Вы уже догадались, конечно, что, кроме внешней речи, есть ещё и внутренняя. Дело в том, что думаем мы тоже при помощи слов, хотя и различные чувственные образы этому процессу очень даже способствуют. И законы внутренней речи, разумеется, свои, они не совпадают с законами устной и письменной речи. Здесь адресат и адресант едины, не нужно опасаться, что аудитория тебя не поймёт, и подбирать слова, соответствующие её возрасту и уровню образования и т. п.
Трудность состоит в том, чтобы перевести нашу внутреннюю речь, построенную по своим законам, в письменную. Если соответствующего навыка нет, то чего удивляться, что текст получается корявым? Это можно сравнить с изучением иностранного языка. Владение чужим языком начинается тогда, когда не нужно переводить чей-либо вопрос на родной язык, а потом свой ответ на иностранный. Процесс перевода исключается, и понимание происходит автоматически.
Вот и при «переносе» внутренней речи в письменную должен быть исключён процесс перевода. Вспомните, как вы пишете. Сначала пытаетесь сформулировать мысль в голове, а потом записываете? Плохо. Всё это должно происходить одновременно. На бумаге или, что современнее, на экране компьютера.
Есть ещё одна трудность: мысли, возникая в нашей голове, живут «кучками» – параллельно и одновременно друг с другом. Объявляет, к примеру, учитель тему сочинения, а ты, вместо того чтобы писать, начинаешь думать. Появляется мысль, а за ней другая… С какой начать? Думаешь дальше – появляется ещё одна, а потом ещё и ещё. А из восьми мыслей выбрать одну намного сложнее, и сидит ученик полчаса перед чистым листом бумаги. А потом заявляет: «Я не знаю, что писать». Знакомая ситуация?
Вот почему важно начинать сочинение с самого первого пришедшего на ум слова. Потом неудачное начало (а оно чаще всего бывает неудачным) можно зачеркнуть, отбросить, переписать. Важно добиться того, чтобы ваши мысли цеплялись одна за другую, укладываясь в последовательную цепочку. Поэтому, как это ни парадоксально звучит, пишите не задумываясь, пусть мысль рождается прямо на бумаге или на экране ноутбука. Редактирование текста оставьте на потом, это уже следующий этап работы.
Из сказанного вовсе не следует, что не нужно читать, обдумывать сочинение, составлять планы и проч. Конечно же, нужно, всё это тоже важно, но относится к процессу подготовки к сочинению, а не к процессу написания текста.
Итак, при письме мысль возникает на кончике ручки, на клавишах клавиатуры, на экране монитора, когда зрительные, кинематические (движения руки), артикуляционные (движения органов речи) образы одновременно воздействуют на нейроны мозга. Конечно, вы понимаете, что это несколько метафорическое утверждение, для того чтобы передать идею рождения творческой мысли, с чисто биологической точки зрения процесс мышления, разумеется, выглядит иначе. Но и при иной терминологии и иной степени абстракции сама суть его вряд ли меняется.
Зададимся вопросом: а где возникает мысль при чтении? Очевидно, – а если не очевидно, то по аналогии с процессом письма – на носителе текста при использовании «инструментов» чтения. Таковыми являются глаза, формирующие зрительные образы, и органы речи – учёные давно заметили, что даже при чтении «про себя» органы речи работают, а значит, возникают и артикуляционные образы смыслов. А что отсутствует? Правильно, кинематика – движения руки. Слепые, правда, замещают зрительные образы тактильными, возникающими на кончиках пальцев, но пока исключим их из наших рассуждений. Хотите соглашайтесь, хотите нет, но для полного, естественного, привычного для образованного человека формирования мысли не хватает именно движения руки. Очень не хватает! Не случайно в школе учителя рекомендуют читать с карандашом в руках. Помните, когда вы только учились читать, водили указательным пальцем по буквам? Те же учителя потом всеми силами пытались отучить вас от этой привычки. Правильно пытались: нужно было развивать беглость чтения. Но с другой стороны, если водить пальцем по строчкам, глаза сосредоточиваются на движении и этим предотвращается неосознанный возврат взгляда к прочитанному чуть ранее тексту. Учебники по скорочтению рекомендуют пользоваться таким приёмом. Я заметил, что сам при чтении с монитора непроизвольно вожу курсором по строчкам текста: так читается быстрее и легче.
Возможно, кому-то покажется странным, но чтение бумажных книг для меня – процесс, при котором переворачиваются страницы. Этим задаётся темп, ритм чтения. Не случайно, наверное, и в некоторых электронных читалках воспроизводится шелест переворачивающихся страниц. Ну очень ненавижу плотный текст, когда застреваешь на одной и той же точке книжного пространства, а ведь хочется свободного и стремительного движения от пролога к эпилогу.
Процесс пассивного чтения – это присвоение чужих мыслей и образов. Процесс активного чтения – это переработка, переосмысление и развитие освоенных мыслей и образов. Именно так: чтение – это когда чужие образы и мысли становятся нашими. «А если мы не соглашаемся с автором? – спросите вы. – Если отвергаем его эмпирический опыт, образы, аргументы и умозаключения?» Тогда чужой текст становится «повивальной бабкой» для рождения собственных мыслей и развития нашего ума. Приблизительно так рассуждал когда-то Сократ. Был такой мыслитель, который никак не хотел записывать свои рассуждения. Напрасно. Было бы полезно сравнить оригинальные тексты Сократа с платоновскими переложениями его идей. Знаете почему? Потому что правильная интерпретация текста, письменного или устного, связана с верным, адекватным восприятием его содержательной структуры. В предыдущей статье я рассказывал, как сочинитель иногда мучительно долго ищет единственно возможную для выражаемой идеи структуру. Если читатель не сумеет в ней разобраться, то идея книги не будет правильно понята.
Исследователи-литературоведы довольно часто задаются вопросом, где находятся границы дозволенной интерпретации текста. Думаю, один из важнейших критериев как раз и заключается в том, что интерпретация текста не должна искажать структуры, заложенной автором. Об этой сложной теме стоит поговорить как-нибудь отдельно, уж больно много мудростей о ней уже написано.