* * *
Время твердит – образумься, остынь,
Что же тебе не сидится, неймётся?
Старый вагон. Золотистая пыль
Вьётся в лучах заходящего солнца.
А на душе – безмятежный покой.
Годы, и беды, и станции – мимо.
Всё потому, что я еду домой.
Всё потому, что я еду к любимым.
Солнечный лучик пропал, как возник.
Эти мгновенья проходят так быстро…
Пыль золотистая – канувший миг.
Жизнь мимолётна. Но так золотиста!
Я живу люблями…
Юнне Мориц
За окошком рынок,
За окошком морось…
Я плачу люблями –
Как сказала Мориц.
При любом раскладе
Не уйду с долгами.
Я живу как надо –
Я плачу люблями.
Может быть, терпимей
Буду я с годами,
Но неутомимо
Я живу люблями.
Не разочаруюсь
И не успокоюсь.
Я живу люблями –
Как велела Мориц.
Не презренным златом –
Сказочными снами.
Высшая зарплата
Выдана люблями.
В нынешнем бедламе
Не забудь про совесть.
Будем жить люблями –
Так, как Юнна Мориц.
* * *
Кушнер описал бы это чувство
Через призму крохотных примет:
Как при расставанье было грустно
(Хоть причины, в общем-то, и нет),
Как при встрече в яркий полдень летний
Что-то беспокоило внутри…
И в стекло стучали клёна ветви,
Ну а мы смеялись: «Не смотри!»
Бабочку у вырытой могилы,
Стрекозу, влетевшую в окно…
Жили-были. Мучились. Любили.
Описать всё это не дано.
* * *
Долгие крики на том берегу…
Что там кричат – для меня непонятно.
То ли «греби, – призывают, – обратно!»,
То ль «не греби!». Разобрать не могу.
Оклик негромкий – с полвека назад.
Вот бы уметь времена передвинуть!
То ль призывали писать и дерзать,
То ль – не писать, успокоиться, сгинуть…
Может, важней не значенье, а звук?
Голос услышанный, мука и тайна?
Сесть, записать – по наитью, случайно
Вечную музыку встреч и разлук…
Аптекарский огород
Зелёный оазис в центре Москвы, Ботанический сад Московского университета «Аптекарский огород» – самый старый ботанический сад в России, основанный Петром I в 1706 году
Так, как жизнь идёт, так и смерть идёт…
Вот приснился Аптекарский огород,
По Москве прогулки,
Где свежи цветы, зелена трава,
Беззаботна юная голова
В тёмном переулке.
Пусть давно уж сказаны все слова,
Как люблю я тебя, ох, Москва, Москва, –
До сердечной дрожи.
А к чему любить, коли жизнь прошла
И любовь взаимною не была,
Да и быть не может.
Всё равно упрямо, из года в год
Приезжаю в Аптекарский огород,
Обречённо зная,
Что не просто так потемнел, поблёк
В сентябре любимейший мой цветок –
Украшенье мая.
Намагничен сад. Заколдован круг.
Пусть шумит Москва – тишина вокруг…
Не приеду если –
Убедись, Москва, как тебя люблю:
Сядет бабочка на твою скамью,
И цветок воскреснет.
Над Каппадокией
Смотрю оттуда, куда попаду едва ли…
Над Каппадокией на воздушном шаре
Лечу, вернее, вишу между сном и явью,
Наслаждаясь далью.
«Сто сорок тысяч воинов», которых увидел Бродский,
От горизонта поблёскивающей полоской
Идут, отражая в шлемах закатное солнце.
Не оторвёшься…
На каком шаре летел он, чтобы видеть это
Побоище, бывшее здесь, на краю света?
Вернее, в центре его случившееся когда-то…
И царя Митридата.
Любой поэт, одиноко иль с кем-то в паре
На таком – воображенья воздушном шаре
Изучает совсем не пейзаж. Скорей – душу.
Притяженье, забвенье, пространство, время
Нарушив.
13.06.2018
Задержитесь в объятьях
Боже мой, как же быстро летит этот счёт…
Утекает вода из горсти.
Задержитесь в объятьях, постойте ещё!
Всё равно никого не спасти.
Всё равно, всё равно кто-то первым уйдёт.
Но запомнится это тепло.
Не бегите, постойте, не чмокайтесь влёт,
Обнимитесь, пока не снесло!
Ах, как сладостен миг!
Ах, как мил человек!
Не течёт речка времени вспять…
Обнимитесь! Замрите! Пребудьте вовек!
Лишь бы было кого обнимать.
День рождения мамы, которой нет…
Этот тихий звук, этот кроткий свет…
День рождения мамы, которой нет
И не будет уже вовек.
Как она жила? Всё труды, труды…
Где её следы, где её плоды?
Вновь она собирает всех.
Посидим, как водится, за столом.
Испечём блинов и вина нальём,
И поставим на стол портрет.
И расскажем ей, как теперь живём,
И любимую песню её споём,
И поверим, что смерти – нет.
Так, как мамы в чреве носили нас,
Так мы носим маму в себе сейчас –
До конца, до скончанья дней.
Время сделает круг, повернёт назад.
Наши внуки глазами её глядят.
И мы снова, как в детстве, с ней.
ИЗ КРЫМСКОЙ ТЕТРАДИ
* * *
Я подарю тебе
Сказочный Коктебель,
Бухту и Карадаг,
Голову Таиах.
Будет неповторим
Этот осенний Крым,
Рыжий и золотой,
Солнышком налитой,
С крепостью той лозы,
Скрытностью той слезы,
С памятью тех дорог,
Там, где Волошин лёг.
Нежности колыбель –
Крохотный Коктебель
Будет качать прибой,
Лунный и голубой.
Счастье искали мы
И наконец нашли –
Здесь, на краю земли,
Здесь, на краю зимы…
* * *
Кто «Ассой» болен был,
Тому лишь нас понять:
«Под небом голубым…»,
Кабинка двадцать пять.
И мы в кабинке той,
И тем же октябрём
Над Ялтой золотой
Летим-плывём вдвоём.
И замерли часы…
От счастья ошалев,
Невиданной красы
Под нами бродит лев.
И вол в густой траве
Гуляет вместе с ним.
И где-то в синеве
Орёл неразличим.
И пусть потерь не счесть,
Глаза в глаза глядят…
Всё кажется, что есть
Тот самый
«дивный сад».
20.10.2018
На часах…
Страна задремала, и город уснул.
Но время забыло сменить караул,
И я на часах стою.
А что охраняю? Родную речь?
Да как же её сохранить, сберечь
В далёком степном краю?
Но я охраняю который год
И верю, что смена моя придёт
И строчек подхватит бег.
И надо держаться, ведь за чертой –
И Пушкин, и Чехов, и Лев Толстой.
И весь Серебряный век.
Опубликовано в Складчина №1, 2019
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!