Эпизод из жизни уфимского купца И.М. Грибушина
И как хотите, чтобы с вами поступали люди,
так и вы поступайте с ними…
Евангелие от Луки
История эта была рассказана жительницей села Старобаскакова (основано в 1753 году), которое находится в 4-5 километрах севернее села Кушнаренково (до 1936 года – село Топорнино, основано в 1790 году). В этом последнем селе и находилась усадьба или поместье купца И.М. Грибушина.
Но обо всём по порядку. В советские, доперестроечные времена, во второй половине лета, когда на полях существовавших в то время колхозов и совхозов созревал урожай различных сельскохозяйственных культур, существовала практика – направлять на помощь в уборке этого урожая городских жителей. Как правило, это были студенты техникумов и институтов, а также работники многочисленных заводов, фабрик и конструкторских бюро.
Поездки эти были как однодневные – если работать предстояло недалеко от города: собирать картошку или помидоры, рубить капусту, так и более длительные – на 10–15 дней, если речь шла об удалённых районах. На работе сохранялась заработная плата, оплачивался проезд. С питанием также проблем не было: в колхозах или совхозах на это время организовывались либо столовые, либо выдавались продукты – хлеб, яйца, макароны, молоко во флягах – пей сколько хочешь, а также закалывался барашек или даже бычок.
Так как помощь такая от города селу считалась шефством, то денег никто никому не платил: ни шефы за проживание и питание, ни колхозы за работу. Проживание также было организовано по-разному: то ли в пустующих летом школах, то ли в сельском клубе (кровать, постель – обо всём заботилась принимающая сторона), либо приезжие расселялись в домах местных жителей.
Предисловие это необходимо было для того, чтобы ближе подойти к нашей основной теме. И ещё нужно добавить, что с промышленных предприятий, учебных и научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро направлялись на такие сезонные работы в колхоз, как правило, люди молодые. Такими молодыми людьми в 70-х годах прошлого, теперь уже ХХ века были и мы. Направили нас, небольшую группу – человек десять, в село Старобаскаково Кушнаренковского района и поселили в домах местных жителей. Мы с товарищем оказались в доме одиноко живущей бабушки, от которой и услышали ту историю, которую теперь, спустя много лет, и хотелось бы рассказать – то, что ещё осталось в памяти.
Звали нашу хозяйку баба Груша, а полностью – Агриппина Андреевна Некрасова, родилась она в 1904 году. Небольшая ростом, щупленькая, с добрым и простым лицом. Единственный сын её Александр в молодые свои годы погиб на фронте (об этом есть соответствующая запись в книге «Память. Башкортостан», том № 14: «Некрасов Александр Васильевич, 1924 года рождения, уроженец деревни Старобаскаково Кушнаренковского района, рядовой, стрелок, пропал без вести в марте 1945 года», то есть всего за 1,5-2 месяца до дня Победы).
Когда сына её во время войны забрали в армию, то новобранцев таких не сразу бросали в бой или в атаку, а по существовавшему тогда порядку сначала направляли в специально созданные учебные пункты, где будущих бойцов предварительно готовили – обучали искусству воевать и побеждать. Одним из таких пунктов сбора призывников и местом их обучения был посёлок Алкино под Уфой. А так как подготовка будущих бойцов длилась не один или два дня, а несколько месяцев, то, видимо, чувствуя материнским сердцем, что с сыном она больше не увидится, ходила наша полуголодная Агриппина Андреевна проселочными дорогами из своего Старобаскакова пешком в это самое Алкино многие десятки километров (а значит, не за один день), чтобы взглянуть на своего сыночка.
Много чего ещё из своей жизни рассказала нам баба Груша: и как хорошо и ловко сын её ещё подростком мог скакать на лошадях, и как дважды забирали со двора в колхоз у неё корову и, наоборот, как во время войны раздавали колхозных лошадей по крестьянским дворам, в надежде, что там не дадут им умереть от голода, а самих лошадей подвешивали на вожжах, потому что от бескормицы они уже и стоять не могли; и как повредила себе топором ногу, заготавливая на зиму так называемые дрова, фактически ветки и веточки из ивовых зарослей, растущих по берегу протекающей мимо села речки Чермасан, после чего всю оставшуюся жизнь при ходьбе могла опираться только на носок правой ноги, и какая хорошая да красивая была когда-то в их селе деревянная церковь во имя святого Иоанна Предтечи Господня, да церковно-приходская школа при ней…
Но самым, пожалуй, интересным было воспоминание о местном помещике Иннокентии Михайловиче Грибушине и о том участии, которое он принял в жизни её родителей. Здесь следует оговориться, что бабушка за давностью лет неправильно называла имя Грибушина: Викентий вместо Иннокентий, но это никоим образом не меняет самой сути её воспоминаний.
На рубеже ХХ века, когда нашей бабушки ещё и на свете не было, случился в доме пожар. Произошло это летом во время сенокоса, когда все взрослые были на лугах, а в избе оставался один дед Степан.
Узнал о таком несчастье местный помещик И.М. Грибушин и приехал, чтобы самому во всём разобраться. Рассказывает её дедушка о том, как всё это произошло и как осталась семья без крыши над головой, а сам плачет. Выслушал его Иннокентий Михайлович, по крестьянским понятиям – барин, и говорит: «Не плачь, дед Степан. Каким ты был – таким и будешь». И дал денег. Купили на эти деньги ее отец Андрей Степанович и дед Степан брёвна для строительства нового дома, сделали плот и по реке Белой сплавились до села. А когда проплывали они мимо усадьбы своего благодетеля, то стоял в это время Иннокентий Михайлович на высоком и крутом берегу реки Белой возле своего дома и махал шляпой, радуясь вместе с ними.
В этом доме, имеющем непосредственное отношение к истории, о которой мы здесь рассказываем, нам на какое-то время и пришлось остановиться. Сам дом был небольшим – в три окна на улицу. При входе, налево, – большая русская печь, взбираясь на которую в холодные зимние месяцы бабушка и спала, спасаясь от холода, так как сам дом к этому времени был уже довольно старый, бревна изъедены живущими в них осами, и стены плохо держали тепло, а с дровами, как мы уже отметили, были большие сложности. Поэтому, не боясь ошибиться, можно предположить, что в щелявом и продуваемом ветрами, состарившемся вместе с хозяйкой доме в зимние морозные месяцы было не только не жарко, но и просто не тепло, и русская печь была здесь буквально спасением.
Далее, за печью, – маленькая кухонька, рядом с которой за дощатой перегородкой – узенькая с железной кроватью спальня в одно окно. Остальное пространство – комната. В переднем углу – иконы. Обстановка более чем скромная: стол, одна или две скамейки. Ни комода, ни шкафа – ничего не было. Из мебели, кроме лавки и стола, был только небольшой сундук, где и хранились все носимые пожитки. Единственной ценной вещью в доме была старинная швейная машинка «Зингер», доставшаяся от родителей, на которой хозяйка раньше и шила, и перешивала себе из ситца простенькие кофты и юбки, – их же она и донашивала.
Сам сруб дома по углам опирался на четыре большие камня-валуна, пространство между которыми было завалено землей, – получалась так называемая завалинка, – вот и весь фундамент.
Во дворе – дощатый курятник, куры из которого на зиму опускались в подвал под домом. За курятником – большой огород, который баба Груша, всю жизнь привыкшая много трудиться, засаживала, кроме лука, огурцов и помидоров, в основном картошкой, хотя было очевидно, что столько картошки ей не нужно. Но главное, чтобы земля не пустовала. В конце длинного огорода – заброшенный сад с частично засохшими ветками одичавших яблонь и ранеток, а также едва различимыми в траве, бурьяне и крапиве кустами крыжовника и смородины. От колхоза наша хозяйка получала небольшую пенсию. Так и жила.
Однако вновь возвратимся к нашему И.М. Грибушину. После реформы 1861 года, освободившей крестьян от крепостной зависимости, дворяне, в большинстве своем и так жившие не очень богато, оказались в сложном материальном положении. Ведь, как писал о своем герое А.С. Пушкин в романе «Евгений Онегин», по-мещик сей горазд был легко мазурку танцевать и кланяться непринужденно, другой персонаж в этом же романе стишки пописывал. А еще они могли музицировать на рояле, а также трогательно петь под гитару романсы своим барышням из таких же дворянских семей. Так было в первой половине XIX века.
Во второй половине века ситуация в стране довольно сильно изменилась. Теперь, лишившись своих крестьян-кормильцев, нужно было уже самим заботиться о добывании хлеба насущного, а такие занятия, как умение танцевать мазурку, либо даже псовая охота на дичь или зайцев, не могли обеспечить безбедное существование.
Конечно, часть дворян и ранее состояла на службе – военной или гражданской, но тогда это не было острой необходимостью.
В создавшемся положении нужно было конкретно что-то делать: либо устраиваться на ту же государеву службу, либо стать хозяином какого-нибудь заводика-фабрики, либо открыть свое торговое дело, то есть становиться купцом. И если раньше отношение дворян к этой профессии «купи-продай» было как к занятию в чем-то недостойному, то теперь наступили другие времена, и нужно было, как говорится, петь другие песни, в том числе и те, которые раньше не нравились.
Однако далеко не все дворяне смогли вписаться в наступившие новые экономические, говоря современным языком, рыночные отношения. Ведь, к примеру, чтобы переквалифицироваться в того же купца, нужно, во-первых, иметь первоначальный капитал, во-вторых, иметь к этому делу хоть какие-то способности, настрой, а в-третьих, желательно к поприщу сему готовиться с детства, в отличие от героини другого писателя – Наташи Ростовой, которая с детства готовилась к своему первому балу.
Поэтому многие дворянские гнезда – они же усадьбы – стали приходить в упадок, разоряться. Часть таких усадеб оказалась заложенной и перезаложенной, проданной и перепроданной, другая часть – потихоньку ветшала и разрушалась.
Золотой век дворянских усадеб стал клониться к своему закату. Наглядной иллюстрацией этого процесса стала известная по Третьяковской галерее работа художника В.М. Максимова (1844–1911) под говорящим названием «Все в прошлом». На своем полотне художник отобразил происходящие события, как говорится, с натуры и по горячим следам – в 1889 году, где старая барыня в чепчике и такая же состарившаяся ее горничная пьют чай на фоне обветшавшего и уже нежилого с заколоченными досками окнами бывшего барского дома. Само чаепитие происходит на крыльце какого-то более скромного строения, скорее всего флигеля, где раньше жила прислуга – дворники, садовник, конюхи… Всё в прошлом.
Для большей наглядности сказанного, насколько в трудном материальном положении оказались некоторые представители дворянства, приведём выписку из протокола заседания Уфимского Епархиального съезда духовенства от 1 сентября 1909 года, журнал № 14: «Слушали прошение дворянки Евдокии Яковлевны Родченко об освобождении дочери ея Татьяны от уплаты за право учения, ввиду бедности (выделено нами) просительницы. Постановили: освободить».
Поясним, что речь шла об учёбе в Уфимском женском епархиальном училище.
Что же касается усадьбы в селе Топорнине, хозяином которой в описываемое нами время был уфимский купец И.М. Грибушин, то построил её в 1816–1824 годах богатый дворянин Андрей Степанович Топорнин, а его наследники уже через четыре года после освобождения крестьян, в 1865 году, были вынуждены расстаться с отцовским наследием, продав его купцу 1-й гильдии из соседней Пермской губернии Михаилу Ивановичу Грибушину.
Грибушины в своей, назовём так, «вотчине» – Пермской губернии – оставили по-сле себя (в городах Пермь и Кунгур) большое количество принадлежащих им красивых жилых домов и торговых зданий, – которые являются сейчас памятниками архитектуры и достопримечательностями этих городов.
А прославились они тем, что занимались весьма прибыльной в те времена коммерцией – торговлей чаем. Дело было организовано, что называется, на широкую ногу, с хорошо поставленной рекламой: «Торговый дом М.И. Грибушина», «Чай из Китая», «Продажа оптом и в розницу»… Сам чай упаковывался в фирменные коробочки. Так вот, видимо, с целью дальнейшего расширения рынка сбыта своей продукции и потребовалось освоение других территорий, поэтому и был сделан шаг уже в нашу Уфимскую губернию.
А решать эту экономическую бизнес-задачу Грибушин-старший доверил одному из своих сыновей – Иннокентию. Грибушин-младший доверие отца оправдал.
Для более успешного ведения торгового дела Иннокентий Михайлович имел собственный дом в Уфе – в центре, на улице Центральной (в то время так называлась нынешняя улица Ленина), на месте, где в настоящее время стоит сталинская четырехэтажка под № 44/46 – недалеко от кинотеатра «Родина.
Заслуживает внимания и сама усадьба Грибушина в бывшем селе Топорнине. Усадьба эта, как было уже отмечено, стояла высоко над рекой и была, пожалуй, одной из наиболее богатых и благоустроенных в нашей Уфимской губернии. Большой и просторный двухэтажный кирпичный дом с мезонином и балконом, чем-то напоминающий дворец, был окружен такими же капитальными надворными постройками и службами. По склону горы – большой сад, доживший и до нашего времени. Теперь на базе его находится известный в республике плодопитомник. От дворца по всему склону горы вела к реке Белой красивая лестница.
Об особом значении и статусе этого дома говорит тот факт, что здесь какое-то время в период Великой Отечественной войны располагался руководящий состав Международного Интернационала, а именно Исполком Коминтерна в лице таких известных в то время деятелей, как Георгий Димитров (Болгария), Клемент Готвальд (Чехословакия), Отто Куусинен (Финляндия), Вильгельм Пик (Германия), Пальмиро Тольятти (Италия), Морис Торез (Франция), Долорес Ибаррури (Испания), чей сын, Герой Советского Союза Рубен, как и старший сын И.В. Сталина Яков, погиб.
А после войны, когда лестница к реке сохранилась только отдельными участками, да и сама усадьба без настоящего хозяина стала потихоньку ветшать и приходить в упадок, располагалось в ней сельское профессионально-техническое училище.
С той поры много воды в реке Белой мимо бывшей усадьбы Иннокентия Михайловича Грибушина протекло, но хотелось, чтобы эпизод из его жизни, описанный здесь, не оказался канувшим в лету, о чём мы и почли своим долгом рассказать.
В заключение несколько слов про день сегодняшний: в ноябре 1993 года случилась во дворце новая напасть – большой пожар, так что само здание стоит полностью заброшенным – без крыши и окон, с обрушившимися сводами потолков и стен. Со стороны реки, где лестница, – заросли кустов и деревьев, свалка мусора и битого кирпича… Буквально – «мерзость запустения». И теперь уже дом самого И.М. Грибушина нуждается в помощи, которую его бывший хозяин когда-то оказал попавшей в подобную ситуацию крестьянской семье.
А ведь после восстановления исторического здания, памятника истории и архитектуры, сюда могли бы переехать районная администрация либо какой-нибудь депутат… И это было бы престижно.
Пересказал воспоминания
Агриппины Андреевны Некрасовой
Николай Исаев.
Р.S.
Разумеется, всех добрых дел Иннокентия Михайловича и жены его Зои Степановны мы знать не можем – это известно лишь Отцу нашему небесному; здесь же отметим, что описанный случай материальной помощи до этого, скорее всего, незнакомой крестьянской семье был далеко не единственным. Так, из газеты «Уфимские епархиальные ведомости» (далее УЕВ) за 1902 год, стр. 500, узнаем о финансировании им строительства церкви в Дюртюлях во имя своего небесного покровителя – святителя Иннокентия Иркутского, также им была выписана из Иркутска храмовая икона этого святого. А на странице 481-й читаем, что потомственный почетный гражданин И. Грибушин правящим архиереем утвержден в должности церковного старосты в церкви села Топорнина на трехлетие – 1902–1904 годы (отметим, что должность эта предусматривала с его стороны также и финансовые расходы). Занимались они благотворительностью и в Уфе, жертвуя, например, на школу глухонемых детей, что рядом с Крестовоздвиженской церковью (УЕВ № 13, за 1906 г., стр. 893).
А уже после преждевременной смерти Иннокентия Михайловича в революционном 1905 году его мама Антонина Ивановна продолжила семейную традицию и в память о своём сыне построила в Топорнине для местных жителей кирпичную больницу, в которой лечат больных и в наше время.
Вечная им всем память.
Опубликовано в Бельские просторы №8, 2019
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!