Надежда Матвеева. ПРИГОВОРЁННАЯ К СЧАСТЬЮ

* * *

Просыпаться на рассвете,
чувствовать волненья дрожь,
что пока ещё на свете –
слава, Господи! – живёшь.

И, остатки сонной лени
скинув взмахами ресниц,
позабыть без сожалений
все несбыточные сны.

И разглядывать на стенах,
на квадрате потолка,
как бледнеют постепенно
тени, словно облака.

Улыбаясь, встать с постели –
всё равно, с какой ноги! –
лишь бы старые болезни
приковать к ней не смогли.

Глубоко вдыхая воздух,
чтобы пульс стучал, звеня,
вновь поверить – мир был создан
изначально для меня.

Из квартиры как из клетки
птицей выпорхнуть во двор,
прочитать в глазах соседки
восхищенье и укор.

Согласиться в одночасье –
утро вечера мудрей!
И… приговорённой к счастью
ощутить себя в себе!

* * *

Отчего с годами понемногу
разрастается одна больная мысль –
каждый день вымаливать у Бога,
чтоб продлил никчемную нам жизнь?
Что мы значим, стоим во Вселенной –
часть природы, времени лишь миг?
Для чего и кем благословенны,
мы пришли взглянуть на этот мир?
И судьба… каким весам подвластна?
Беды иль удачи ниспошлёт?
Нас, на прочность проверяя ежечасно,
от каких утрат убережёт?
Жизнь моя… Горенье иль усталость?
Прожита значительная часть.
В этом мире я – такая малость,
без следа немудрено пропасть!
Доброе успеть бы сделать что-то…
А когда усну я вечным сном,
воплотиться, чтобы помнил кто-то,
в куст сирени за моим окном.

* * *

Когда привычное становится чужим,
воспоминания – какая жалость!..
Листаю прожитую жизнь
как книгу всю перед глазами.

Назад к несбывшимся мечтам,
с которыми я распрощалась,
иду по собственным следам,
боль в слабом сердце ощущая.

Но эта боль уже не так остра –
я привыкаю к постоянной боли
и к горечи постигнутых утрат,
доставшейся мне тяжкой доле.

Есть всё же то, чем стоит жить!
До тех пор, пока сердце бьётся,
с прошлым связующая нить
пусть никогда не оборвётся!

* * *
Под впечатлением от книги
К. Зиганшина «Золото Алдана»

Кто ж не мечтал реально очутиться
в какой-нибудь неведомой глуши?!
Но, говорят, покой нам только снится,
как сказка для измученной души.
Не раз бывало, так всё опостылет –
иссяк запас терпения и сил, –
что хочется сбежать в тайгу, в пустыню –
безлюдных мест есть много на Руси.
И кто-то не находит себе места,
замкнувшись в одиночестве своём, –
и манит его дали неизвестность,
но держит страх, возобладавший в нём.
Как хорошо от всех уединиться,
чтобы предаться сладостным мечтам,
осознавая – только единицам
доступны заповедные места!
Всё ж путешествие по свету в одиночку
и покорение заоблачных вершин –
опасно… И пора поставить точку
на творчестве, тем подвиг совершив.
Душе уставшей, чтобы стать свободной
от мира, что погряз в грехах и лжи,
недостаёт решительности твёрдой
и веры в достижение вершин.
Куда ж сбежать от общего режима?!
Где же то место, вне пространства и времён?!
Есть люди, кто мечтами одержимы…
Но нет не оклеветанных имён.
Чем тратить жизнь на поиск смысла жизни,
проще в себе похоронить мечту –
как подаянье, собирать чужие мысли,
писать стихи, которых не прочтут…
Так я, устав однажды и настолько, –
едва тянула за строкой строку, –
ночь напролёт я провела без толку,
стихи понравились бы только дураку.
Цепляясь с обречённостью калеки,
перевела я взгляд на стопку книг,
мне переданных из библиотеки, –
и наспех выбрала одну из них.
Раскрыла книгу, мучаясь вопросом:
чужие мысли могут ли совпасть,
когда они все выражены прозой,
с моим желаньем начитаться всласть?
И вот страницы, с первой до последней,
я на одном дыхании прочла,
как будто я попала в заповедник,
несметные сокровища нашла.
На прозу изменился угол зренья –
так неожиданно была поражена, –
что захотелось написать стихотворенье.
Теперь я знаю, как писать должна…

* * *

Душой умирать многократно
при жизни приходится мне
от каждой открывшейся правды
тяжёлых в стране перемен.
И вновь возрождаться в надежде,
что дальше пойду налегке,
отбросив груз принципов прежних,
ненужных мне там, вдалеке.
Ах, Время, каким уж досталось –
таким и придётся терпеть!
Терпенье не раз уж спасало –
возможно, поможет и впредь.
«Дорогу осилит идущий…»
Хватило б на всё только сил!
Известно давно – кому лучше
живётся всегда на Руси.
Когда я умру – неизвестно,
заранее надо бы знать,
чтоб дни до последнего взвесить,
шаги до конца рассчитать,
чтоб с пользой потом их потратить
на добрые только дела…
Понять бы на самом закате,
что я не напрасно жила.