Мартин Мелодьев. НОЧНОЙ КОНЦЕРТ

Воспоминания

O Rus!
Хор

Юта

Прогреть мотор и сесть за руль —
и тем начать повествованье.
Свези меня за ржавый рубль
в мою страну-воспоминанье —
вернуть забытую любовь!

Шамань, шаман! да пошамановедче,
рассказывай: «Коньяк и финьшампань
объединяет мягкий знак…»
Шамань! —
и пусть подольше длится этот вечер
разобранной по странам света речи.
Мы вспоминаем прошлое, оно
Молчит, как батискаф, но всё равно:

Пока сквозь панораму кирпича,
дыр, из-под них — исподних штукатурок,
белёсых фонарей, лепных фигурок,
домов, деревьев и фонтанов ча-
хлых — снег идёт, на языке горча,
летящий, как Мюнхгаузен сквозь турок.
Шамань!
Пока экскурсию ведут
на чудеса картинной галереи:
…Ладья, а в ней лихие иудеи,
Колумба обогнувшие, гребут
в Америку — а там уже поют
мормоны, хором съехавшие с крыши
на редкий праздник встречи двух колен…
Шамань!
И дольше века длится плен,
и Смерть, уже слетевшая на Темпль,
молчит и чистит свой гранатомёт.

Жизнь суетна, искусство неприступно:
дилемма эта мучит неотступно
художника, перерастая в сплин.
Но в день, когда густой ультрамарин
и золотая россыпь птичьих трелей,
трава, крутая глина рослых елей
и яблоневый белый кринолин —
внезапно сочетаются…

Но в ночь! —
когда пахнёт черёмуховой страстью,—
художник вдруг поймёт, как это к счастью,
что у него есть маленькая дочь,—
и кружит он, как ведьма, над мольбертом,
колдуя: «Поживём…» да «Поглядим»,—
…которая увидит мир таким,
каким он должен быть,— великолепным.

Отлакирован солнцем, жёлт шиповник
на тёмно-синей зелени листвы,
над озером сгущается прохлада,
и, задевая за кадык скалы,
срываются, летя в тартарары,
голосовые связки водопада.
Вода шумит и глушит серебром
наш разговор… Темны его мотивы.
Над Солт-Лейк-Сити небо цвета сливы,
и морды гор… И радуга вдали
звенит о шлифовальный круг Земли.

Ночной концерт

Казалось бы, художнический долг —
запечатлеть страну, в которой даже
тамбовский волк без мафии — не волк,
а моська в светло-сером экипаже.
Армейские казармы,  КПЗ ,
канарский рай, турецкий марш гетеры.
Казалось бы, ну что они тебе,
этюды на лирические темы?

«Когда в кругу убийственных забот
нам всё мерзит — и жизнь, как кáмней груда,
лежит на нас,— вдруг, знает Бог откуда,
нам на душу отрадное дохнёт…»
(Тютчев)

Сыграй мне, дождь, серебряный тапёр,
аккордов ряд, разбитых и неточных,
на потемневшем пластике лотков:
табачных, винно-водочных,
цветочных.
Сыграй мне дом,
где вырос я и где
накрыт сегодня, как во время óно,
стол, за которым все мои друзья;
цейлонский чай и золото лимона…

О дождь! Я не хочу быть остряком,
Ни сочинять «персидские» мотивы.
…Сыграй мне в одиночестве квартиры
этюд на тему «Осень на Морском».

Её лицо смотрело, как Луна
на Млечный Путь, а ночь была темна,
и это было так непоправимо:
…Марина… Это было так давно.
Давным-давно,
и станции той нет.
План  ГОЭЛРО провален, и в Кашире —
когда-то наша — молодость в эфире
витает, не попав на Интернет,
над городком, где к шапочкам-шарфам
идут:
берёз коричневые листья,
стеклянных сосен дымные соцветья
и чуть морозом тронутый шафран…

Я к вам пишу… Вдали араукария
гоняет над газоном мошкару,
крутя ветвями, как початок догов
размахивать бы мог, когда бы мог он
размахивать хвостами на ветру.
Чего же боле?.. Парадокс секвой:
могучий ствол и женственная крона,
нависшая над самою кормой
недавно арендованного дома,
как макраме. Когда бы дом был мой,
я указал бы также номер дома.

Кому повем? Сын герцога в тюрьме.
Ему там дали чашку, ложку, кружку
и адвоката. Лучше б дали мне:
по крайней мере, выпили б кларету.
Мой генерал! Как не тужить корнету?
Барух-ата… налейте водки мне.

Сувенир

Souvenir, souvenir. Que me veux-tu?..
Верлен

Как резко отличаются от янки
в калифорнийском парке китаянки,
как весело стучат их каблуки!

Они идут, счастливые, как пони,
подставив ветру щёки и ладони —
а мне всё снится город у реки:

Берёзы в белых ягодах дождя,
промокшие от ветки и до нитки.
Вокзал; сырые челюсти метро…

Ларёк «Альтернативные напитки»
и опергруппа в бронзовых пальто.

Холодный день глядит на злобу дня,
И облака, сошедшие со сцены,
плывут вдали, как белые сирены.
 «…Чего ты хочешь, память, от меня?»

Здесь чайки разделяют целиком
игру воздушных масс над океаном.
Здесь горы и дома цветным туманом
заволокло.
Гранённый морем остров Алькатрас,
как Ленин в шалаше, торчит в заливе.
Здесь русский дух, что б там ни говорили.
«Там чудеса…» Особенно без нас.

Брожу в лесу, и сердце птицей тянет
на ржавчину — господствующий цвет
отечественной мысли: как ботаник
в рефургиум, уйдя в словесный бред.

Такие дни бывают, чтоб в тоске
их провожать под шорох листопада.
…Фаянсовая накипь винограда
блестит, как жир на горном шашлыке.
В лиловых елях небо надо мной.
Сказать «люблю» — язык не повернётся
над Русской речкой…
Вольный житель  США ,
вернусь ли я когда-нибудь домой,
в края воспоминаний и сиротства,
где на глаза, как слёзы, навернётся
то первый снег, то замша камыша?

Опубликовано в День и ночь №6, 2019

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Мелодьев Мартин

Родился в 1953 году в Новосибирске. Окончил экономический факультет Новосибирского университета. Автор трех книг стихов и публикаций в журналах «Сибирские огни», «Интерпоэзия», «День и ночь». С 1990 года живет в США.

Регистрация
Сбросить пароль