Много споров вызывает вопрос, какова степень свободы переводчика, в какой мере он может отходить от оригинала. Можно сформулировать вопрос и так: какую задачу должен ставить перед собой переводчик, — достичь полного совпадения перевода с оригиналом или добиться, чтобы перевод органично вписался в литературу народа, которому он, переводчик, служит.
Ответ, очевидно, надо искать у классиков литературы.
Пушкин и Лермонтов, думается, стремились не столько к точности перевода, сколько к удовлетворению духовных запросов и художественного вкуса русского читателя, поэтому не боялись вольного обращения с произведениями иноязычных авторов. То же самое можно сказать и о таких выдающихся переводчиках, как Маршак.
Незадолго до своей кончины Союз писателей СССР созвал переводчиков в Москву на всесоюзное совещание. Из Уфы на совещание послали Асхаля Ахметкужина и меня.
Разговор в Москве шел скучновато, ораторы развивали, в основном, один тезис: переводчик должен знать язык, с которого переводит, работа по подстрочнику ведет к искажению, обеднению и т. д. Мне это надоело, я попросил слова и высказал примерно такие мысли: москвичка Елена Николаевская башкирским языком не владеет, тем не менее значительная часть лирики Мустая Карима, равно как и стихи некоторых других виднейших башкирских поэтов, пришли к русскому читателю в превосходных переводах Николаевской и, так сказать, транзитом через русский язык разошлись по всему белому свету. В чем же секрет Елены Матвеевны? Во-первых, в том, что сама она — талантливая поэтесса, у нее очень развито поэтическое чутье, позволяющее угадывать тонкости переводимой вещи.
Таким образом, продолжал я, талант, литературное дарование или способности, назовите это, как хотите, — вот что прежде всего нужно переводчику, хотя и знание языка, с которого переводишь, не лишне. Во-вторых, переводчик должен знать, желательно — хорошо знать историю народа, чьим представителем является автор, знать обычаи и особенности быта этого народа. И, наконец, разбираться в самых элементарных вещах. А то один московский переводчик недавно насмешил нас, заставив нашу илишевскую бабушку вязать для внучонка носки из козьей шерсти. Да будет вам известно: козья шерсть в отличие от овечьей, коротка и груба, ее не спрядешь, а на носки для внучат так же, как на знаменитые оренбургские пуховые платки, обожаемые и башкирками, идет подшерсток, именуемый козьим пухом…
В перерыве Николаевская подошла ко мне, чтобы познакомиться, поблагодарила за теплый отзыв о ее работе и вздохнула:
— А все-таки хотела бы я знать башкирский язык…
Опубликовано в Бельские просторы №6, 2021
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!