* * *
ах милый милый по весне
проделай дырочку в десне
свяжи на леске узелок
гляди в глубокий потолок
он закачается волной
блестящий гладкий натяжной
на потолке как поплавок
живой паучий уголок
два живота и вообще
мир перевернутых вещей
под гладкими телами нас
вообразивший будто над
а мы влюбленные киты
над километрами воды
где бога нет и боли нет
и леску дергает поэт
* * *
женщина в шаре
в атмосфере маршрутки
в беспросветном кармане
куртки
нашарит
черную дыру
и никогда не придется уже
зашивать карманы
признаваться маме –
курю
разбирать хлам в гараже
на балконе
и в голове
худеть
садиться на диету
и прочее все вот это
не
вызывать интерес
просить
узнавать что в маршрутном такси
не осталось сидячих мест
состоять из простых вещей
стоять не мешая
выходить на следующей
из шара
вспоминать что была
девочкой на
* * *
представляю, как вспарываю себе живот
и оттуда – красные лепестки и черные буквы
человек лишь снаружи волк
а внутри непременно будда
где ты, где ты, любовь моя?
какой из органов за тебя отвечает?
«истина, принятая за маяк…»
(из разговоров чаек)
корабли твои мечутся, что кроты
в твердых рамках гранита
если есть что безмернее пустоты
то она же, имеющая границы
боль встряхнешь, как шарик с пейзажем, где
снег летит, а потом ложится
один мой друг, чтоб не думать о пустоте
записался в секцию джиу-джитсу
второй говорит, что сажать, строить, рожать детей
и т д по списку (верно расставив глаголы)
есть форма существования в пустоте
еще есть друг алкоголик
и тот, от которого разрывается голова
он в ней беспрестанно бормочет
и я записала его слова
с пробелами между строчек
* * *
там где земля материка
по-просторечному мягка
земля полна плодовых тел
небесных тел земной удел
ты в эту вечность не смотри
что запотела изнутри
как мягкий месяц над рекой
дрожит размазанный рукой
и по воде к нему идет
размытый небом пароход
и рыба удочку клюет
где все идет наоборот
в земле где дедушка живет
на ранку дует мажет йод
* * *
когда собака павлова
дырявая беспалая
зашла в шотландский паб
все на нее уставились
чего же не представилась
никто не вынес скотчу
ни мисочку ни мочку
собаке почесал б
и сказала собака я пес
я вам братцы музы́ку принес
и растопырив фистулы
мелодию насвистывал
* * *
встала баба на горох
на колени видит бох
и в косы вены заплела
за все греховные дела
теперь сама невенность
коленей откровенность
и говорит горошина горошине
чего такого в сущности хорошего
что мы лежим и давимся
костями тридцатилетней давности
и отвечают чашечки
отчаялись отчаялись
ждать
пока время пока лечит
и никому не станет легче
а ей хотелось как в кино
боль покаянье свет
и снег в открытое окно
да снега нет
* * *
есть лишь тепло руки в руке
а был ли сон и был ли в руку
вот свет и тень на потолке
дрожа касаются друг друга
глядят глаза в глаза
а мы
глядим безнравственно на это
свет уменьшает зону тьмы
но невозможна тень без света
они наверное инь-ян
а мы сливаясь образуем
чудовищ
чудо вещь изъян
да мысли вальсы образ зуммер
что больше слово или звук
я смысла нет почти не слышу
лишь голос твой бежит из рук
на шаг сбивается чуть выше
нет не волнуется внутри
(на этом суть вторична звуку)
мне в ухо сердце говорит
себя не дам но можно руку
вскипает в чайнике вода
свистит разносит миру вести
как приручает темнота
как свет за это не в ответе
* * *
окунь
хватает ртом воздух безрезультатно
видимо воздух выходит сквозь дырочку от крючка
рыбья смерть глупа и хвостата
вместо косы ржавый остов сачка
левым глазом окунь глядит – под ним холодная глыба
правым глазом глядит – над ним неземная твердь
смерть разевает рот но молчит как рыба
как и любая смерть
Опубликовано в Бельские просторы №3, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!