Маргарита Агеева. ГЛУМИЛИНСКИЕ РАДИОВЫШКИ И СУТОЛОКА В КОШКИНОМ ЛЕСУ 

В настоящее время идет интенсивная застройка высотками там, где в начале Великой Отечественной войны при приближении немцев к Москве была построена эвакуированная из Ногинска в Уфу радиостанция РВ-1 мощностью 500 Вт. По мощности до войны РВ-1 занимала первое место в Европе.
По предложению Совнаркома БАССР 25 ноября 1941 г. сама радиостанция разместилась в деревне Глумилино, в помещении лесного техникума, переданного в начале войны авиашколе № 10, ныне это территория Октябрьского района Уфы.
Согласно постановлению Государственного Комитета Обороны СССР о восстановлении в Уфе радиостанции РВ-1 имени Коминтерна утверждался срок окончания строительно-монтажных работ по установке радиостанции – 1 марта 1942 г.
Монтаж радиостанции и установку четырёх мачт выполняли 1200 человек, но работа шла медленно: задерживались эшелоны с оборудованием, технической документацией и людьми и др. Только 12 декабря 1941 г. приступили к разгрузке эшелона, 15 декабря прибыли специалисты. График монтажа не выдерживался также из-за срыва поставок стройматериалов, отсутствия монтажного инструмента, кабеля и цветных металлов.
Решением Наркомата связи были установлены только две временные 70-метровые мачты. Первую из них подняли 1 февраля, вторую – 5 февраля 1942 г. Строительство двух 150-метровых мачт долгое время не велось из-за отсутствия материалов.
7 февраля 1942 г. Совнарком СССР обязал изготовить на Уфимском паровозоремонтном заводе механические детали – паковки, метизы (болты, гайки, шайбы, ролики и т. д., винтовые стяжки, стальные траверсы, кованые серьги – всего 63,8 тонны), а стальные тросы – на Белорецком заводе.
К 14 апреля 1942 г. на второй мачте установили девять секций из 26, на третьей мачте – 4, на остальных двух еще только должны были приступить к монтажу. Не хватало монтажников и оборудования. Мачты были изготовлены из сверхпрочной стали.
Многокилометровый кабель от здания Дома связи до радиоцентра проложили всего за день. Около каждой мачты и вокруг периметра РВ-1 в военные и послевоенные годы стояли вооруженные часовые, которые охраняли сверхсекретный объект площадью 100 гектаров круглые сутки.
15 апреля 1942 г. заместитель наркома связи СССР Р. Попов сообщал секретарю Башобкома партии И. В. Глазунову о полном завершении работ на радиостанции РВ-1, но пуск объекта задерживался по вине Ульяновского завода в части изготовления радиомачт. Госкомитет обороны предложил Наркомату связи к 1 мая 1942 г. обеспечить ввод радиостанции в эксплуатацию на двух мачтах, на остальных поставить две параллельные антенны. В апреле сорок верхолазов устанавливали мачты, а 1 мая 1942 г. радиостанция провела пробное вещание. 12 июня вошла в «нормальный режим союзного вещания».
Среди специалистов по обслуживанию радиостанции РВ-1 работал Петр Петрович Нестеров, сын героя-летчика Петра Николаевича Нестерова, основоположника высшего пилотажа (петля Нестерова). В Уфе он до марта 1952 г. работал главным инженером Уфимского объединенного радиоцентра Наркомата связи СССР.[1] Все это бурное строительство радиовышек было на глазах жителей деревни Глумилино и хутора Федоровского. Кто-то родился одновременно с радиовышками и прожил рядом с ними всю свою жизнь.
Шло время, ушли в бытность хутор Федоровский и деревня Глумилино с их жителями и их заботами. В начале 2000-х демонтированы радиовышки, на бывшей территории радиостанции застраивается микрорайон высоток, построен ТРК «Планета», магазин «Леруа Мерлен». Но осталась история деревни Глумилино и прилегающего к ней Кошкина леса…
Вначале это было Турово поле, которое осваивали первопоселенцы Уфимской крепости. За их ратную службу им давались наделы земли, в том числе и этого поля.
Так, согласно «Отводной книги по Уфе (1591/1629 гг.)[2] в 1611/12 году 18 апреля Федор Каловский отделил Федору Тарбееву земли «28 чети в поле, а вдву потомуж… на Турове поле, которое преж сего бывало поместье за Осанчуком да за Иваном Каловским, по левую руку, едучи от города Туровым полем, от ключа…». В 1612/13 г. был отдел земель сыну боярскому Константину Голубцову «…в межах с Федором Тарбеевым и с Василием Зыковым по ручью до Суколоки речки вверх Суколокою речкою на вершину на тройной ключ Суколоки речки…». Здесь земли в оклад получили другие стрельцы, прибывшие на строительство Уфимской крепости.
Вначале на этих землях обосновался хутор под названием Федоровский. По мнению известного краеведа З. И. Гудковой, во второй половине XVIII века у этих земель появился новый владелец – жена статского советника Анна Васильевна Кошева, и хутор стал называться деревней Анненковой, позже Анненской при Сутолоке. Но в официальных архивных материалах хутор Федоровский прослеживается особнячком, наряду с деревней Анненской (Глумилина тож). Фактически до размеров деревни хутор в это время не дотянул и вплоть до 1870-х годов назывался сельцом Анненским (Аннинским), Глумилино тож.
Около 1800 года деревня принадлежит землемеру, надворному советнику Василию Филипповичу Глумилину и называется Глумилино (по тогдашнему написанию – Глумилина, т.е. деревня Глумилина). На 1853 год при сельце Анненском, Глумилина тож, – 64 ревизских души и 960 дес. земли в собственности дочери В. Ф. Глумилина, коллежской советницы Елизаветы Васильевны, в замужестве Грабовской.
В 1855 году эти земли по наследству достались коллежскому асессору Михаилу Михайловичу Глумилину. Кроме того, М. М. Глумилин прикупил еще некоторое количество земли по купчей крепости, совершенной в Казанской палате Гражданского суда 22 сентября 1859 года.
Ко времени отмены крепостного права сельцо Анненское (Глумилино тож) относилось к Сергиевской волости и по Х ревизии (народной переписи) в сельце числилось 58 душ, которым по реформе от 19 февраля 1861 года полагался надел усадебной и полевой земли из расчета 4 дес. 1200 саженей на душу, что в общем составляло 261 десятину земли (дес. – 1,09 га).
Надо сказать, что процесс освобождения крестьян от крепостной зависимости сельца Анненского, Глумилина тож, с подписанием ими Уставной грамоты с 1861 г. затянулся до 1878 г. по вине помещика, владельца глумилинских земель М. М. Глумилина по причине его махинаций с землей.
Дело было так. Крестьяне Анненского сельского общества составили выкупной договор с помещиком и перешли с надельной повинности на оброк, т. е. как бы были освобождены от крепостной зависимости с получением земли, но за землю им надо было выплачивать полную сумму в размере 522 рублей в год, о чем и была подписана Уставная грамота по взаимному согласию крестьян и помещика 27 декабря 1861 года.
Как только дело дошло до завершения сделки с помещиком, выяснилось, что по Уставной грамоте крестьянам был предоставлен надел гораздо меньше – в размере 203 десятин, и, соответственно, оброк должен быть меньше, т. е. 438 руб. 35 коп. в год. До подписания выкупного договора, по взаимному согласию помещика Глумилина и крестьян крестьянский надел был все-таки увеличен и составил 261 десятину удобной земли, соответственно, и выкуп был определен в 522 рубля в год. Выкупная сумма составила 1740 рублей. Вынужденная же ссуда банка составила 6960 рублей. Но М. М. Глумилин уступил крестьянам 1160 рублей, а уплату остальных 580 рублей в год рассрочил на шесть лет без процентов. Все это было сделано Глумилиным с большим умыслом и вот почему.
В сентябре 1861 же года канцелярия Оренбургской палаты Гражданского суда уведомила канцелярию Губернского присутствия, что Сенатским объявлением 1861 года состоит запрещение на любые сделки с землей в 1130 десятин коллежского асессора М. М. Глумилина, оставшейся свободною за наделом крестьян по закладной, совершенной в Оренбургской палате Гражданского суда 9 сентября 1861 года в 3390 рублей. Это были те деньги, которые Глумилин занял сроком на два года у опекунши над имением малолетнего сына коллежского секретаря Евреинова Алексея, у вдовы, Евреиновой Матильды Петровны. Иначе с какой бы стати М. М. Глумилин уступил крестьянам 1160 рублей при выкупе наделов? Такое положение дел послужило долголетней тяжбе крестьян со всеми государственными органами за их земельную собственность. Только 19 января 1863 года Главное выкупное учреждение по рассмотрению этого вопроса признало данный договор крестьян о выкупе земель у коллежского асессора М. М. Глумилина правильным с разрешением причитающейся крестьянам под выкуп землей в 261 десятину выкупной суммой в размере 6960 рублей. Все документы были подписаны крестьянами, в том числе и свидетелями сделки – крестьянами от помещиц д. Сипайлово, Калугино и Ваткеево и от д. Непейцево.
Помещик М. М. Глумилин получил соответствующую сумму от банка. Дело оставалось за малым – планировкой и разбивкой земельных наделов, но оказалось, что надел удобной земли на крестьянскую душу составил не 4 дес. 1200 саж., а 3 дес. 1200 саж.: четвертой десятиной надела была крайне неудобная для крестьянского хозяйства чащоба, «на что крестьяне дали свое согласие по безграмотности, подписав Уставную грамоту». Тут же крестьяне обратились в Сергиевское волостное правление с жалобой на пересмотр выкупного договора. Первое их слушание проходило 13 февраля 1863 года в Оренбургском по крестьянским делам присутствии. Постановили: выдать крестьянам документ на приобретаемую ими по выкупной землю согласно заключенному договору. Однако вопрос о размежевании земель по договору выкупа крестьянам по разным причинам откладывался и в 1864 году. К тому же недостающие 14 десятин земли из своего надела М. М. Глумилин отдавать крестьянам не спешил, кроме того, получив выкуп сполна, собирался продать свою оставшуюся землю. Крестьяне вновь обратились с жалобой в Уфимское губернское по крестьянским делам присутствие ускорить решение их вопроса. Однако крестьянский вопрос сельца Анненского, Глумилино тож, не был решен и в 1866 году. Оказалось, что для его решения надо было подключить землемера. Поскольку М. М. Глумилин в сельце не проживал, а управляющий его имением не имел права допуска землемера на его земли в отсутствие хозяина, отмежевание земель не было произведено и к ноябрю 1866 года, о чем и доложил в Уфимское губернское по крестьянским делам присутствие землемер, таксатор (оценщик земельных наделов) Агров, что вызвало неудовольствие властей. Тем временем в декабре 1866 года возмущенные крестьяне наделили своего однодворца Андрея Максимова Орлова полномочиями подать от их имени жалобу в Уфимское губернское по крестьянским делам присутствие с просьбой пересмотра Уставной грамоты. В жалобе было указано, что по Уставной грамоте выкупная земля от помещика г. Глумилина состоит в двух участках и одна часть – луга за рекою Белой, которая была выделена крестьянам, и по весне, в период разлива Белой, «размывала много берега», так что вести посев на этих землях не имело смысла. Даже разметку надела смыло весенними водами. Поэтому землемер, таксатор Агров остановил свои действия по размежеванию данного участка, поскольку не знал, как поступить далее. В 1867 году по доверенности тех же крестьян однодворец сельца Иван Алексеев написал повторную жалобу в Уфимское губернское по крестьянским делам присутствие. Крестьяне просили, чтобы недостающую землю по Уставной грамоте г. Глумилин выделил из своего личного надела, поскольку он получил выкуп за земли сполна. Крестьяне жаловались на то, что те земли, которые отделил им Глумилин, не подходили для ведения хозяйства, выразив также беспокойство в том, что, по слухам, Глумилин продал свой личный надел и уже не сможет выделить недостающую крестьянам землю.
После очередной жалобы крестьян по доверенности тот же Иван Алексеев в октябре 1871 года вновь обратился в Уфимское губернское по крестьянским делам присутствие о пересмотре Уставной грамоты. Дело приняло новый оборот. Глумилин свой надел земли уже продал. Из губернского по крестьянским делам присутствия пришло указание тому же землемеру, таксатору Агрову незамедлительно окончить размежевание крестьянской земли. Но наступила осень, затем зима, и межевание отложили до весны 1873 года.
В апреле 1873 года дело 58 крестьян уже деревни Анненковой, Глумилина тож, по жалобе от крестьян по доверенности тому же Ивану Алексееву от января 1873 года было поручено мировому посреднику 2-го участка Уфимского уезда г. Нагаткину со сроком окончания дел весной 1873 года. Прошение было то же: пересмотр Уставной грамоты с разницей количества оспариваемых уже 30 десятин. К этому времени часть покосной земли крестьяне прирезали себе сами. Спорную же помещичью землю М. М. Глумилина купил священник Барсов, не подозревая, какие последствия его ожидали. Поскольку крестьяне требовали возмещения недостающих десятин от личного надела М. М. Глумилина, теперь они потребовали возвратить эти десятины от купленных земель священником Барсовым. Состоявшийся мировой съезд 15 июня 1873 года поручил новому землемеру, таксатору Нестерову обмерить все крестьянские наделы деревни Анненской. По плану землемера Нестерова крестьянам недоставало 16 десятин 1899 саж. земли. Барсов же совершенно справедливо ответил, что свидетельство по купле своей земли от помещика Глумилина от 20 августа 1870 года выдал ему сам мировой посредник Ногаткин, а к 1874 году он эту землю продал вятским крестьянам, те продали еще кому-то. Назначили нового землемера, Трофимова, который составил новый план, и результаты распланировки земли были доведены до крестьян на общей сходке. Дело приняло тупиковый оборот.
Скандал по наделу землями крестьян деревни Анненской дошел до Министерства внутренних дел и губернатора, в связи с чем земский отдел доложил губернатору, что подобная ситуация деревни Анненской, Глумилина тож, не единственная в уезде. Точно такая же ситуация сложилась в деревнях Александрово, Сводово, Горново и Голышево, поскольку в Уставных грамотах этих деревень не были указаны границы наделов.
14 февраля 1877 года губернатор пишет прошение Мировому посреднику 3-го участка Бирского уезда об ускорении исполнения отношений губернского присутствия «по делу о землях крестьян-собственников указанных деревень», в которых указывается необходимость размежевания крестьянских наделов.
Уставшие от тяжб и бестолковых пересмотров своих наделов с местными властями, крестьяне – собственники земли деревни Глумилино в июне 1878 года обратились с прошением к «Пресвятейшему, Державнейшему Великому Государю Императору Александру Николаевичу, Самодержцу Всероссийскому, Государю Всемилостивейшему» через доверенного от жителей деревни Глумилина, однодворца их Ивана Алексеева с просьбой: если невозможно увеличить их наделы, так хоть уменьшить на эту площадь размер выкупных площадей. Недостающей же земли оказалось 12 десятин.
Не известно, как окончилось это скандальное дело для крестьян деревни Глумилино, но архивное дело на этом окончилось.
В 1877 году деревня называется Анненкова (Глумилина) при Сутолоке в четырёх верстах от Уфы. Через деревню Глумилино уже в это время проходила из Уфы в сторону села Богородского дорога, называемая Бывшая большая, или Сибирский тракт, в 1890-х годах через Глумилино по Сибирскому тракту проходил коммерческий Бирский тракт.
Из фамилии Глумилиных на 1896 год упоминается Михаил Михайлович Глумилин, действительный член Губернского статистического комитета по избранию.
В деревне насчитывалось 30 дворов и 111 жителей. Она численно росла за счет переселенцев, и к 1905 году в ней было 146 жителей. На это время в деревне были: хлебозапасный магазин (сельский склад зерна), пивная и бакалейная лавка, чайная и постоялый двор. Часть жителей в свободное от полевых работ время занимались известковым и алебастровым производством. Был небольшой алебастровый завод. Кстати, выезжая сегодня из Сипайлова, обратите внимание, что справа выделяется белый от известковых залежей срез горы, на которой стоят уже современные постройки-высотки, магазин «Леруа-Мерлен», ТРК «Планета».
В деревне произошли значительные изменения. Появились сельские общества. Так, Анненское сельское общество крестьян – Домин Илья Клементьевич с прочими имели в собственности 262,7 дес. надельной земли. Было еще Глумилинское сельское общество на 10,71 дес. земли.
Жители Глумилино в основном занимались земледелием и выращивали овощи, которые сбывали в город. Деревня была зажиточной. Среди землевладельцев на 1912 год в Глумилино были: Барсова Елена Алексеевна, жена священника, получившая землю от Марии Барсовой – 141 дес. 62 саж; артист Цветков Василий Алексеевич (зять Е. Я. Барсовой) – от Барсовой – 58,5 дес.; Агрова Апполинария Яковлевна – от дворянки Е. Барсовой – 58,5 дес.; Падейская Мария Яковлевна – от дворянки Барсовой – 58,5 дес. земли.
Вплоть до октябрьского переворота 1917 года при деревне Глумилино работал канатный завод братьев Емельяна и Григория Ивановичей Кругловых. Завод достаточно крупный по тем временам, насчитывал 34 рабочих.
Южнее деревни Глумилино в ее продолжение к концу 1870-х годов появился новый починок – Дубовка, позже получивший название Новое Глумилино. Крестьяне, переселенцы Уфимской и Вятской губерний, в 1870-х годах приобрели участки земли от 8 до 25 рублей за десятину.
До 1890 года в Дубовке было 17 дворов и 132 жителя. К 1897 году в деревне прибавилось еще 7 дворов и 41 житель. Жили безбедно. Занимались выращиванием овощей. Выращенные овощи сбывали в Уфе. Поскольку в Дубовке жили крестьяне-собственники, никаких крестьянских обществ в ней создано не было. Таким образом, деревни Глумилино и Дубовка (Новое Глумилино) пережили революционные времена 1917 года.
К 1920 году в деревне 28 дворов и 205 жителей. Дубовка относилась уже к Степановской волости.
Постепенно Дубовка численно росла, и к 1931 году, к моменту ее передачи в административное подчинение Уфимскому городскому совету, включая ее земли в состав городской черты, в Дубовке, или Новом Глумилине, было 86 дворов с населением 202 человека.
На сегодняшний день остатки деревни Дубовки, или Нового Глумилина, представляют частные дома по улице Рязанской.
К 1920 году за счет переселенцев в Глумилине уже 74 двора и 543 жителя. На 1925 год – 77 дворов. Деревня относилась уже к Степановской волости.
Поскольку деревня Глумилино была в 4 верстах от города, многие ее жители выразили желание вместо колхоза территориально войти в городскую черту.
В декабре 1929 года председатель Административной комиссии БашЦИКа Войтекунас вышел с предложением о перечислении деревни Глумилино из административного подчинения Степановского волостного исполкома в распоряжение Уфимского горсовета.
Тут возникли обстоятельства против причисления деревни Глумилино к городу. Против была Административно-правовая секция Уфимского горсовета, обосновавшая свое возражение в причислении деревни к городу по следующей причине.
На этот период в деревне было 87 домохозяев, из которых 45 вошли в колхоз, а остальные 42 подали заявления о причислении их к городу. Эти 42 хозяйства были самыми зажиточными – кулаки, на которых налагались большие налоги. А заявления их к причислению к городу якобы имели цель избавиться от налогов. Поскольку они были зажиточными, в колхоз их не принимали. Но решением Уфимского горсовета от 11 февраля 1930 года все-таки деревня Глумилино была причислена к Уфе. Однако, учитывая возмущение Административно-правовой секции Уфимского горсовета, решением заседания ЦИКа от 1 марта 1930 года деревню Глумилино вновь передали в подчинение Степановской волости. И только с образованием Черниковского поселкового совета в ноябре 1931 года и ликвидацией Сипайловского сельсовета Степановской волости деревня Глумилино и Дубовка (Новое Глумилино) переданы в административное подчинение Уфимскому городскому совету, включая их землепользование, в состав городской черты.
Деревня численно росла за счет переселенцев, прибывших на строительство промышленных гигантов в районе Сипайлова, и на 1931 год составила 433 жителя в 88 дворах.
К 1937 году в Глумилино уже была центральная улица – Высоковольтная с ее высоковольтной линией от ЦЭСа и огромными опорами, похожими на Эйфелеву башню. Кстати, их на нынешней улице Комсомольской осталось единицы.
Заседанием президиума Уфимского горсовета от 3 марта 1937 г. в продолжение улицы Высоковольтной в сторону Непейцева появилась новая улица с названием Юлая Азналина, отца Салавата Юлаева. Началась застройка этого района типовыми и индивидуальными домами для работников Спичечной фабрики, завода «Дубитель» и ЦЭСа. Почти одновременно тут же этим работникам были выделены земельные участки для садоводства и огородничества. Остатки садоводческого хозяйства до сего времени пугают своей разрухой и буреломом. Однако знающие люди ходят в них по осени за яблоками.
Поскольку улица Высоковольтная считалась новой магистральной улицей, проходившей через деревню Глумилино, в июле 1937 г. уфимскими городскими властями было принято решение о восстановлении глумилинского постоялого двора с расселением его жильцов. Предполагался ремонт дома и его конюшни с дальнейшим использованием по назначению. На эти цели было выделено 25 тысяч руб.
Именно по центральной улице шла высоковольтная линия от ЦЭСа.
Трудно себе представить, что в 1947 году, когда предполагалась реконструкция проходящей по деревне Глумилино улицы Высоковольтной, ныне Комсомольской и Российской, планировалось выделить на протяжении 4,32 км до улицы Казанской более 300 участков под частные застройки с их электрификацией, с устройством тротуаров и электрическим освещением дороги. До сего времени еще стоят по ул. Комсомольской вдоль высоковольтной линии двухэтажные жилые дома, которые уже подлежат сносу, как и высоковольтные столбы, поскольку этот район начали застраивать высотками.
С началом прокладки проспекта Маяковского (ныне проспект Октября) и началом строительства нового здания Горсовета, распоряжением исполкома Уфимского горсовета депутатов трудящихся от 3.08.1957 г. выделено 312251 руб. на перенос домов с участка строительства и утверждена сумма 44261 руб. на зеленые насаждения вдоль проспекта Маяковского. Новая автомагистраль шла по краю глумилинских усадеб. Кроме частных владений к этому времени здесь были садоводоводческие коллективы работников мединститута, авиаинститута, заводов п/я 49 и «Пишмаша» и др., и распоряжением исполкома Уфимского горсовета депутатов трудящихся от 24.07.1957 г. разрешен снос плодово-ягодных и овощных культур.
Добавлю, что Постановлением Совета Министров БАССР от 4 июня 1951 г. было принято решение об организации общего кладбища для населения Уфы и Черниковска. Даже была выделена земля в размере 32 га севернее радиостанции РВ-1. Но кладбище разбито не было.
Где же была старая деревня Глумилино? Обойдя все окрестности в районе нынешнего Глумилина и поговорив с жителями, которые что-то помнят о ней, я пришла к выводу, что деревня была именно на том месте, где сегодня строится новая высотка за мормонской церковью на краю Кошкина леса. Именно здесь в свое время старожилы находили в земле остатки битых горшков и кухонной утвари. Со временем она расширяла свои границы в южном направлении, как я уже упоминала о Новом Глумилине, первоначально Дубовке. Территория старой деревни Глумилино застроена еще и гаражами.
Жители, которых переселяли сюда из Черниковки, называли эту гору Глумилинской – «Получили квартиру на Глумилинской горе».
Близлежащие улицы на горе в сторону бывшей деревни Непейцево, по нынешнему – в сторону бульвара Славы: Новогорная, Гайдара, Фруктовая и др. не относятся к деревне Глумилино. Старожилы этих улиц себя считают сипайловскими, поскольку эти земли в свое время относились к деревне Сипайлово. Очень хорошо помнят и знают, что лес, находящийся близ этих улиц, буквально на задах нынешнего Уфимского горсовета, носит название Кошкин. Это поселение рабочих спичечной фабрики и ЦЭСа, которым в конце 1930-х годов были выделены земли для частного строительства. Очень уютный поселок!
По инвентарно-окладной книге земельных имуществ с указанием владельцев по Богородской волости Уфимского уезда за 1912 год до 1917 года владельцем 70,85 дес. земли при деревне Сипайлово числится крестьянин (позже предприимчивый купец) Вятской губернии Кошкин Илья Дмитриевич. Возможно, те улицы, что я упоминала выше, это его бывшая земля, поскольку почти 80 гектаров земли не ограничивались только лесом.
Кроме леса, он оставил о себе память в Уфе: напротив Аграрного университета стоит старинное здание мельницы, построенное Ильей Дмитриевичем в 1910-х гг., в нём позже была канатная фабрика братьев Кругловых. Его мы помним ещё двухэтажным, с башенкой – пожарной каланчей, третий этаж достроен с размещением в нем офиса «Лукойла». Сохранился двухэтажный особняк Кошкина на улице Аксакова, 93, в котором долгое время был милицейский участок и паспортный стол, ныне миграционный отдел Ленинского района.
По справочникам Уфимской губернии деревня Глумилино находилась при речке Сутолоке. Из «Отводной книги по Уфе за 1591/1629 гг.» в начале статьи я напомнила о «тройном ключе Суколоки», т. е. Сутолоки. Первые отделы земель первопоселенцам Уфимской крепости были вдоль Сутолоки, соответственно, первые поселения жителей Уфимской крепости были по обе стороны вдоль Сутолоки, до Старой Уфы.
С Сутолокой я вплотную познакомилась в 1980-е годы, когда начала интересоваться историей Уфы и фотографировать сохранившиеся старинные уфимские особнячки. У Монумента Дружбы я очень любила стоять на мостике через Сутолоку и следить за ее стремительным бегом в Белую. В фенольные дни 1980-х в Уфе на Сутолоку (в верхнем течении) ходили с бидонами и ведрами жители близлежащих домов за питьевой водой. Когда-то она была более полноводной, и есть воспоминания старожилов, что при весеннем разливе Белой в устье Сутолоки вместе с большой водой реки входили барки. По берегам Сутолоки собирали клюкву, в ее водах водилась рыба.
Сегодня мало кто вспоминает речку Сутолоку, колыбель нашего города. Местность, где протекает Сутолока, от истока гористая, имеет несколько глубоких оврагов, множество родников. Очень красиво ее начало. На дне глубокого оврага в пределах двух-трех метров друг от друга бьют три родника и через 5–6 метров соединяются в один. Это тройной ключ Сутолоки, при котором был отдел земель первопоселенцам Уфимской крепости Федору Тарбееву и Константину Голубцову.
Садоводы близлежащего коллективного сада, о котором я писала выше, в свое время соорудили бетонную дамбу поперек Сутолоки, видимо, чтобы копилась вода в водном бассейне для полива посадок, но Сутолока пробила себе русло в обход этой дамбы. Сильная, полноводная речушка.
Когда я в очередной раз посетила столь замечательные места Кошкина леса и исток Сутолоки, то зрелище было печальным. Родники настолько обмелели в отсутствие прошлым летом дождей, что стали маленькими родничками, и от Сутолоки сталась самая малость. Ей очень не повезло. Жители Уфы окончательно забыли о ее существовании (как и о реке Ногайке в историческом центре Уфы). При застройке микрорайона по улице Лесотехникума Сутолока была взята в трубу и выходила лишь на задах завода «Промсвязь» в глубокий овраг, в свое русло. Некоторые думали, что здесь исток Сутолоки. В овраге по обе стороны Сутолоки от ул. Лесотехникума до Монумента Дружбы находились коллективные сады, в том числе завода № 40. На горных склонах выше самой Сутолоки даже сегодня существуют остатки частных построек трех Новиковок, которые Сутолока питала своей водой.
В начале 2000-х Сутолоку взяли в трубу почти на всем ее протяжении и построили автомагистраль, условно по проспекту Салавата. Совершенно «изъяли» ее из города, заключив в трубу почти полностью. Теперь она «радует» своим выходом в реку Белую из метровой трубы. Зрелище плачевное.
В Кошкином лесу есть еще большой родник. Старожилы называют его радоновым, поскольку в составе его воды при анализе были примеси радона.
В Кошкин лес нынче просто так не зайдешь: он за высоким металлическим забором вдоль улицы Рудольфа Нуреева. Одно время нам обещали облагородить Кошкин лес, разбить тротуары для прогулок и поставить фонари, но пока в него ходят любители выпить и наслаждаться тишиной под шум листвы.
Сегодня в новостях я услышала, что в этом районе будет новая стройка высотных домов. А жаль! Кошкин лес – один из немногих в Уфе зеленых уголков, и его неплохо бы облагородить.

Опубликовано в Бельские просторы №8, 2022