«Жаль, меня ты не полюбила…»
Жаль, меня ты не полюбила
Даже летом, когда жара.
Ты терялась в своих глубинах,
Пропадала в них до утра.
Я хотел бы с тобой, но время
Торопило за шагом шаг.
Я не слышал твоей свирели,
Только топот стоял в ушах.
Всё затоптано. Дни и ночи.
Мандаринная кожура.
Жаль, любила меня не очень
Даже летом, когда жара.
Одеяло твой запах держит,
Даже волос ещё найдёшь,
Но спокойно, как самодержец,
За окном разместился дождь.
Будет воронам повод каркать,
Свечка дёрнулась на ветру.
Ты гуляешь по Монте-Карло,
Ты играешь свою игру,
Не болельщик я и не зритель,
Я не прежний и не другой.
Я лишь памяти укротитель,
Ставший преданным ей слугой.
«На Литейном голуби подобрели…»
На Литейном голуби подобрели,
К воробьям немножечко подостыли.
А в цирюльнях морщатся брадобреи,
Так чужие волосы им постыли.
Жизнь моя всё крутится, как монетка,
Не всегда здесь ровные мостовые,
Дунешь – и покатится прямо в Невский,
А на Невском дяденьки ходят злые.
Как пластинка молодость заедает,
Слишком тонким выдалось то свеченье,
Водку кислой горечью заедает
Друг мой, не поверивший в воскресенье.
На Литейном голуби те ли, те ли?
Что с руки кормила ты так беспечно.
Улетели, милые, улетели,
Счастье, как поэзия, быстротечно.
Дедушки и бабушки на скамеечках
Ждут, чтоб наше прошлое им вернули.
Безнадёжность спуталась
с бесконечностью…
На Литейном голуби… гули-гули…
***
Падает мелкий снег
Мягко на тротуар.
Маленький человек.
Гоголевский бульвар.
Вечная толчея.
Вечная молодежь.
– Может быть, ты ничья,
Если одна идешь!
Маленький человек.
Маленькая любовь.
В этот жестокий век
Может пропасть любой.
И не нужна шинель,
Нужен всего лишь взгляд.
А у нее «Шанель»
И дорогой наряд.
Сахарный белый снег.
Белый молочный пар.
Маленький человек.
Гоголевский бульвар.
«Мы все когда-нибудь умрём…»
Мы все когда-нибудь умрём,
И даже я.
Личину нужную сопрём
У бытия.
Уткнётся мордой в чёрный пух
Созвездье Пса.
Мне будет жаль бессмертный дух,
Эх, смерть-коса…
Зачем же косишь всех подряд
Ты от и до?
Тебя ведь нет, ты звукоряд
Без ноты «до».
Ты сон пустой, металлолом,
Ты ерунда.
Мы все когда-нибудь умрём
Не навсегда.
С утра кричит «ку-ка-ре-ку»
Чудак-петух.
И мелят мельницы муку,
И дышит дух,
Где хочет дышит – не указ
Ему молва.
Все будут живы – это раз,
Здоровы – два…
«Лучшие дни начинались с разлуки…»
Лучшие дни начинались с разлуки,
С простыни грязной, с ужасной попойки,
Лучшие дни начинались от скуки,
С этой скрипучей продавленной койки.
Горн пионерский звучит одиноко,
Как же ему надоела побудка!
Смерть за предательство, око за око,
Лучшие дни начинались так жутко.
К новой зиме подготовлены лыжи,
Где-то намечено снежное действо,
Я о тебе и не думал, ты слышишь?
Я о тебе не мечтал, не надейся.
Я загляделся в шампанские брызги,
Вместе с нулём утащил единицу,
Я погружался в опасные риски,
Ты захотела со мной погрузиться.
Дайвинг – занятье не для слабонервных,
Лучшие дни начинались для сильных.
Был для тебя я первейшим из первых,
Был для тебя самым стильным из стильных!
Только забыли мы выплыть, подруга,
Вроде замешкались самую малость.
Так безнадёжно любили друг друга…
Даже кругов на воде не осталось…
«Хочется в италию. почему?…»
Хочется в Италию. Почему?
Потому что русские любят петь,
Мне в Пьемонте нравится, а ему
Лучше на Сицилии жить и млеть.
Уплыву по Тибру я в Древний Рим,
Ты меня попробуй-ка отлови.
А когда окажется, что горим, –
Спрячусь в виноградниках от любви.
Хочется в Италию, в тот Милан,
Где в кафе кричала ты: «Кофе мне!»
Несмотря на санкции и обман,
Если есть где истина, то в вине.
Блок любил Италию, я люблю,
Бродский хочет праздновать что-нибудь.
Пусть большое плаванье кораблю,
У гондолы маленькой – узкий путь.
Пусть кричат, что выскочка я и хлюст,
Только в этих окриках слышу фальшь.
Зимы там бесснежные – это плюс.
Кто-то бросил яблоко на асфальт.
Опубликовано в Кольчугинская осень 2021
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!