Мадриль Гафуров. ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ

О героях, водрузивших Красное Знамя Победы над Рейхстагом

Во имя правды и справедливости!

В связи с тем, что в последние дни в СМИ появилось немало всевозможных «историков», «свидетелей», описывающих, как проходил в апреле – мае 1945 года штурм гитлеровского Рейхстага в Берлине, вынужден повторно опубликовать воспоминания ветерана Великой Отечественной войны Михаила Петровича Минина – одного из группы капитана В. Н. Макова, кто вместе с боевыми побратимами А. П. Бобровым, Г. К. Загитовым, А. Ф. Лисименко 30 апреля 1945 года в 22 часа 40 минут (почти за сутки до «официальных знаменосцев»!) водрузили над гитлеровским логовом – Рейхстагом – Красное Знамя Победы (ранее они были опубликованы, в частности в газете «Коммунист Башкортостана»).

Они были первыми…

10 лет назад (5 мая) в газете «Правда» была опубликована моя статья под названием «И по-прежнему снятся солдаты сыновьям, переросшим отцов».
Были в ней и такие строки: «Только за Сталинград отдали свои жизни полмиллиона наших отцов, матерей, братьев и сестер… И от него, от берегов великой Волги, начался освободительный поход Красной армии к логову Гитлера. Но еще далеко было до мая сорок пятого года, когда над Рейхстагом взовьется Знамя Победы. Знамя, которое 30 апреля 1945 года в 22 часа 40 минут, почти за сутки до Егорова и Кантарии, водрузил Гази Загитов, наш земляк, уроженец деревни Янагушево Мишкинского района Башкирии, со своими боевыми побратимами. Это, конечно, не умаляет подвига официальных знаменосцев. Но и факт Истории нельзя умалять».
С разных концов страны получил я добрые отзывы на свою статью, пришло письмо и из города Белгорода. Хотя оно было адресовано лично мне, я решил его обнародовать (с некоторыми сокращениями), ибо касается оно не только меня.
«Здравствуйте, Мадриль Гафуров. Пишет Вам пенсионер Шатов Иван Григорьевич, 1939 года рождения, сын погибшего фронтовика. Прочитал Вашу статью в «Вестнике Правды» за май… У нас с Вами похожая судьба – я тоже всю жизнь ищу погибшего отца, Шатова Григория Емельяновича…
Был он колхозным бригадиром, призвали его в армию 10 октября 1941 года. Приходило от него одно письмо из-под Москвы зимой 1942 года. Там же встретил его односельчанин в походных колоннах. Согласно справке Подольского архива МО СССР, он пропал без вести в мае 1943 года, мы четверо его детей получали скудную пенсию…
В своей статье Вы пишете, что Гази Загитов установил Знамя Победы на Рейхстаге первым, почти на сутки раньше М. Егорова и М. Кантария, точнее – за несколько часов…
Я уже 20 лет храню страницы журнала, название точно не помню, кажется «Семья и школа». В них сержант Михаил Петрович Минин, после войны майор-инженер, описывает начало штурма Рейхстага, сам штурм и водружение Знамени Победы над Рейхстагом группой бойцов-сержантов во главе с капитаном В. Н. Маковым.
Минин очень четко описывает те события. В то время, 20 лет назад, троих его друзей – Загитова Г. К., Лисименко А. Ф. и Боброва А. Л. – уж не было на свете.
Но он не приписывает их славу и подвиги себе. У них была одна судьба! Чтобы было справедливо для Истории, как Вы, Мадриль, пишете, нужно вспоминать пятерых: капитана В. Н. Макова, сержантов А. П. Боброва, Г. К. Загитова, А. Ф. Лисименко и М. П. Минина; вся их пятерка – Герои из Героев. Как же обидно было им прожить жизнь непризнанными Героями!?
А как на родине Гази Казыхановича Загитова? Чтят ли его память? Ухожена ли могила его? Обеспечена ли его семья?
До свидания, Мадриль. Желаю Вам успехов в поиске следов отца, потерявшихся на полях сражений».
Вместе с письмом прислал Иван Григорьвич Шатов, добрая душа, и копию воспоминаний М. П. Минина, которые, и на мой взгляд, написаны честно и очень искренно.
…Участник Великой Отечественной войны, майор-инженер в отставке Михаил Петрович Минин свой первый бой с гитлеровцами принял на подступах к Ленинграду, как и мой отец, и с честью прошел всю войну до Берлина.
В 1942 году Михаил Минин стал коммунистом. С 1944 года – парторгом артиллерийской батареи. Участвовал в штурме Рейхстага и был в группе бойцов, которые первыми водрузили Красный флаг над фашистским логовом.
Их имена долгие годы замалчивались. Было известно только, что Знамя Победы водрузили разведчики – русский М. Егоров и грузин М. Кантария…
Немало горького и несправедливого выпало на долю М. П. Минина. Но не потерял отважный воин веру в справедливость, в то, что сможет донести до людей Правду о героизме и мужестве своих боевых побратимов…

Как это было…
(Рассказ Михаила Петровича Минина )

«Берлинской операции и штурму Рейхстага посвящено немало книг. И все-таки сегодня, 45 лет спустя (1990 год – М. Г.), еще не все факты тех героических дней достаточно известны…
Мне выпала судьба быть непосредственным участником завершающих боев в фашистской столице. Об основных моментах боя за овладение Рейхстагом могу засвидетельствовать с предельной достоверностью, потому что не только сам участвовал в нем, но и возглавлял разведгруппу, а после войны все факты тех дней тщательно сопоставил и уточнил по архивным документам.
В середине дня 27 апреля 1945 года по батареям нашей артбригады неожиданно разнеслась весть: командование и политотдел 79-го стрелкового корпуса формируют из коммунистов и комсомольцев штурмовую группу для водружения Красного Знамени над Рейхстагом.
Желающих записаться в штурмовую группу было много, так что командиры и политработники испытывали немалое затруднение при отборе добровольцев: кому же из них отдать предпочтение?
Всего в 136-й артиллерийской бригаде было отобрано 11 добровольцев: четыре из разведдивизиона – старшие сержанты А. П. Бобров, Г. К. Загитов, А. Ф. Лисименко и я, в то время сержант, и семеро из трех огневых дивизионов – младшие сержанты Д. И. Никитин, И. А. Егоров, ефрейтор Г. Н. Валеев, рядовые воины В. В. Добросоцкий, М. М. Евтушенко, Н. Т. Сидоренко и И. Ф. Ульяненок.
Старшим нашей группы назначили Г. К. Загитова, которому командир бригады полковник А. П. Писарев от имени командования и политотдела бригады вручил Красное Знамя, выразив надежду, что мы сумеем водрузить его на здании Рейхстага.
В тот же вечер мы прибыли в штаб 79-го корпуса, где собралось немало воинов-добровольцев. Начальник политотдела корпуса И. С. Крылов разделил всех на две группы. В первую вошли в основном добровольцы 136-й и 86-й артиллерийских бригад, во вторую – воины из 40-й истребительной противотанковой артбригады и других частей. Командиром первой штурмовой группы был назначен капитан В. Н. Маков, а второй – майор М. М. Бондарь. Численность каждой группы была не менее 25 человек.
Полковник И. С. Крылов дал по куску красной материи капитану В. Н. Макову и майору М. М. Бондарю, заметив при этом, что Знаменем Победы будет именоваться то Красное Знамя, которое будет первым водружено наверху Рейхстага.
То была для нас святыня, которую доверили нам, горстке воинов Красной армии, коммунистов, водрузить над столицей поверженного врага от имени всех советских людей, живых и мертвых. Так понимали мы свою задачу.
Внешне Рейхстаг выглядел как крепость. Все его окна и часть дверей были замурованы кирпичом, в кладке которого виднелись небольшие отверстия, использующиеся как бойницы.
Рано утром 30 апреля подразделения 756-го и 674-го стрелковых полков из помещения министерства внутренних дел и 380-й стрелковый полк из швейцарского посольства при участии добровольческих штурмовых групп начали непрерывные атаки вражеских траншей, отрытых примерно в 200 метрах западнее и севернее Рейхстага. Противник вел по атакующим шквальный пулеметный и автоматный огонь из Рейхстага и окружавших его траншей, а также артиллеристский обстрел из Тиргартена. Все атаки штурмовавших были отбиты. Мелкие подразделения, в том числе и наша добровольческая группа, стремившиеся под прикрытием артиллерийского огня и минометов просочиться к Рейхстагу, цели своей не достигли…
Дом министерства внутренних дел по сравнению с другими зданиями, расположенными на подступах к Рейхстагу, был менее разрушен. В большинстве помещений второго, третьего и четвертого этажей сохранились полы и потолки. Это позволило артиллеристам и минометчикам с помощью пехотинцев затащить на верхние этажи для стрельбы прямой наводкой несколько 45-миллиметровых пушек и мощных реактивных снарядов.
Просторные подвальные помещения здания были удобным местом для сосредоточения стрелковых подразделений перед решающим штурмом Рейхстага. Сюда в течение дня поступали боеприпасы, подтягивались резервные подразделения.
В течение всего дня командование 150-й и 171-й стрелковых дивизий и 79-го корпуса настоятельно требовало от штурмующих подразделений подниматься в атаку и штурмом овладеть Рейхстагом. Поле сражения находилось в постоянном движении. То и дело короткими перебежками устремлялись штурмующие в сторону Рейхстага, но снова и снова залегали на западном берегу канала или откатывались в подвал.
Под прикрытием мощного артиллерийско-минометного обстрела старший сержант Гази Загитов вместе с тремя добровольцами сумел все-таки достигнуть канала и тщательно разведать место переправы, которое было в створе между юго-восточным углом «дома Гиммлера» и триумфальным входом в Рейхстаг, над которым возвышалась мощная скульптурная группа.
30 апреля, в 15 часов, командир 79-го стрелкового корпуса генерал-майор Переверткин для уточнения обстановки связался по рации с командиром нашей штурмовой группы капитаном Маковым и спросил, действительно ли взят Рейхстаг. Когда Маков доложил, что Рейхстаг не только не взят – там нет ни одного советского воина, ибо самые передовые наши подразделения прижаты к земле на расстоянии 300 метров от Рейхстага, генерал Переверткин с раздражением заметил: «Плохо следите за обстановкой!» И добавил, что уже якобы есть сведения о взятии Рейхстага. На этом генерал закончил разговор…
Это сообщение вызвало у нас замешательство. Тогда мы посчитали, что произошло недоразумение, которое будет исправлено в ближайшее время. Но, к сожалению, уточнение этого факта затянулось на многие годы и даже десятилетия…
Нельзя было не восхищаться мужеством всех участников боя за Рейхстаг. Каждый воин хотел сделать все от него зависящее, чтобы приблизить час победы. Чтобы по узким лестницам протащить на верхние этажи «дома Гиммлера» 45-миллеметровые пушки, артиллеристы сначала разбирали их, а затем на втором или третьем этажах монтировали вновь…
За сотни метров гвардейцы-минометчики подносили тяжелые реактивные снаряды, на веревках и ремнях затаскивали их на верхние этажи, в комнатах из столов делали приспособления для запуска и оттуда прямой наводкой стреляли по противнику.
К 18 часам 30 апреля огонь с обеих сторон стал заметно ослабевать, а к 19 часам почти совсем прекратился. Командир нашей группы капитан Маков сообщил, что командование 79-го корпуса приняло решение произвести решающий штурм Рейхстага под покровом темноты: 30-минутная артподготовка начнется в 21 час 30 минут, а в 22:00 по сигналу «Зеленая ракета» – начало штурма.
Примерно к 20 часам 30 апреля в подвал дома министерства внутренних дел прибыло пополнение свыше 80 человек. Это была рота автоматчиков И. Я. Съянова.
Перед решающим штурмом на исходном рубеже – в подвале «дома Гиммлера» – сосредоточились в основном подразделения двух частей. На правом фланге находился батальон майора В. И. Давыдова из 674-го стрелкового полка, на левом – батальон капитана С. А. Неустроева из 736-го полка. В стыке между ними – наша малочисленная штурмовая группа под командованием капитана Макова. Немного левее батальона Неустроева готовился к наступлению батальон К. Я. Самсонова, который, по замыслу командования 380-го стрелкового полка, должен был обойти водоем справа и затем наступать левее батальона С. А. Неустроева. Численный состав каждого из этих батальонов составлял не более 70-80 процентов штатного расписания.
Вот такими незначительными силами, без танкового сопровождения предстояло нам штурмом взять Рейхстаг…
Ровно в 21 час 30 минут 30 апреля 1945 года началась артиллерийская подготовка. Основную мощь огня обеспечили орудия и тяжелые минометы, установленные на закрытых позициях.
Минут за пять до окончания артподготовки по приказанию Макова Бобров, Загитов, Лисименко и я с двумя Красными Знаменами за пазухой выпрыгнули из углового оконного проема и побежали к каналу. Загитов прекрасно ориентировался на местности и безошибочно вывел нас к переправе.
В 22 часа 00 минут, когда огонь артиллерии и минометов перенесли в глубину Тиргартена, в воздух взметнулась серия зеленых ракет – сигнал начала штурма. Наша четверка к этому времени была уже на другом берегу канала. Перебежали мы его цепочкой по толстой трубе: первый Загитов, затем я, Лисименко и Бобров. Капитан Маков с остальными бойцами группы прикрывал нас, блокировал подходы к каналу.
Не ожидая подхода основных сил, мы сразу же бросились к парадному входу. Весь этот маршрут Гази Загитов еще днем хорошо просмотрел в бинокль. Бежали стремительно. Справа и слева заговорили уцелевшие огневые точки врага. Однако от пуль нас хорошо защищали штабеля кирпича, отвалы земли и какие-то временные строения, расположенные возле Рейхстага. Невдалеке стояла большая повозка с ремонтными материалами.
Приблизившись к Рейхстагу, мы на ходу открыли автоматный огонь по главному входу и, не задерживаясь ни на секунду, сразу же стали подниматься по широкой гранитной лестнице, заваленной обломками кирпича, мелькавшими в луче фонаря.
Единственная массивная двустворчатая дверь оказалась запертой. Проемы справа и слева от нее были замурованы кирпичом. Возле нас вскоре скопилось до взвода солдат. Пытались дружно подналечь плечами, били ногами и прикладами, но дверь не поддавалась. У входа образовалась небольшая заминка, во время которой мы с Бобровым успели прикрепить к стене то Красное Знамя, которое вручил нам полковник А. П. Писарев.
В темноте сделать это было непросто. Ощупывая руками кирпичную кладку левее двери, я обнаружил глубокие щели между кирпичами, в одной из которых решил защемить угол красного полотнища. Но чем? Пока Леша Бобров разыскивал какой-нибудь предмет, я в темноте обломком карандаша написал на полотнище фамилии Боброва, Загитова, Лисименко и свою. Вскоре Леша Бобров принес трехметровую лестницу, по которой я поднялся метра на два, намотал на деревянный обломок угол полотнища и забил брусок в щель…
В это же время к главному входу стали прибывать знаменосцы от других частей и подразделений и тоже стали прикреплять свои флаги и знамена…
Медлить со взломом двери было нельзя. Гиза Загитов предложил принести бревно, которое мы видели внизу, и ударить им в дверь. Маков одобрил идею. Загитов и Лисименко бегом спустились вниз и вдвоем принесли не очень толстое бревно. Гази нес комель и поэтому оказался ближе всех к двери при ее взломе. Он и направлял удары бревна в створку. После нескольких таранных ударов, которые наносили более десяти человек, дверь распахнулась, и все мы хлынули внутрь здания. Впереди всех Гази Загитов, который вместе с бревном так и влетел в вестибюль. Вслед за ним в числе первых, перешагнувших порог Рейхстага, были Бобров, Лисименко и я с капитаном Маковым.
При описании штурма Рейхстага авторы обычно упускают весьма существенную особенность начала боя внутри здания. В результате мощной артиллерийской подготовки враг был загнан в подземелье. На первом и втором этажах остались незначительные силы, которые были с ходу опрокинуты нашими передовыми группами. Этим было выиграно время. Когда враг опомнился и пошел в контратаку своими основными силами, в Рейхстаг вступили уже батальоны Неустроева, Давыдова и передовые подразделения 380-го стрелкового полка. Несмотря на упорное сопротивление фашистов, мы освобождали комнату за комнатой.
Среди сплошного шума, автоматных очередей и разрывов гранат я услышал команду Макова: «Минин, собери всех и с флагом наверх!»
Рядом со мной были Загитов, Бобров и Лисименко. По лестнице, которую заметил Загитов, все вчетвером устремляемся наверх. Впереди бежал Гази Загитов, освещая фонарником полуразрушенную лестницу, вслед за ним – я со знаменем, а затем – Лисименко и Бобров. Все коридоры, которые выходили на лестницу, мы забрасывали гранатами и прочесывали автоматными очередями…
Мы были на втором этаже, а снизу на помощь нам шли солдаты стрелковых подразделений. Часть из них сразу же залегла у входов в коридоры, чтобы не допустить прочесывания противника на лестницу, остальные бежали за нами наверх.
Перед самым чердаком я случайно наткнулся на торчащую из стены полутораметровую трубу толщиной примерно в три сантиметра. На ходу сильно рванул ее, она легко отломилась. «Будет хорошее древко», – мелькнуло в голове.
Достигнув чердака, прочесали его автоматными очередями, бросили в темноту несколько гранат, а потом Загитов, включив фонарик, обнаружил невдалеке грузовую лебедку, две массивные цепи которой уходили вверх. Звенья гигантской цепи были такой величины, что в них свободно входила ступня ноги.
Один за другим, вчетвером лезем по цепи наверх. Впереди Гази, за ним я. Чтобы удобнее было лезть, держу «древко» в зубах, автомат за спиной, а в правой руке пистолет. Метра через четыре мы достигли слухового окна, через которое выбрались на крышу. Вблизи в темноте еле виднелся силуэт небольшой башни, к которой я и Загитов стали прикреплять Красное Знамя. Вдруг на фоне огненного зарева разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир – скульптурную группу.
Несмотря на артиллерийский обстрел, решили водрузить знамя именно наверху этой скульптуры. Здесь же, на крыше, в темноте я почти наугад снова написал на полотнище фамилии моих товарищей и свою.
Чтобы привязать знамя к металлическому древку, Загитов разорвал свой носовой платок на тесемки. Этими тесемками мы привязали два угла полотнища к трубе.
Обдирая в кровь руки о зазубрины многочисленных пробоин от осколков снарядов, с помощью товарищей я залез на круп бронзового коня. Ощупью нашел отверстия в короне великанши и установил «древко» в одной из отверстий. Чтобы знамя не упало, я привязал трубку тесемками к короне.
Только закончив дело, я по-настоящему почувствовал всю опасность положения. На крыше Рейхстага то и дело рвались снаряды и мины. От этого громоздкая скульптура качалась, и мне казалось, что вся эта бронзовая громадина вместе со мной вот-вот рухнет вниз…
И тут на помощь нам прибыл капитан Маков с подкреплением. Командир не скрывал своего восторга, каждого из нас обнял и расцеловал. Затем в сопровождении Боброва он спустился вниз и немедленно доложил по рации командиру корпуса генерал-майору Переверткину о выполнении боевой задачи.
При докладе от избытка чувств Маков кричал в трубку:
– Товарищ генерал, мои парни первые водрузили Красное Знамя наверху Рейхстага в корону какой-то б…!
Из песни, как говорится, слова не выкинешь. Не стану и я приукрашивать речь моего командира…
Этот доклад слушал и начальник политотдела 3-й ударной армии полковник Ф. Я. Лисицын, который в то время находился на командном пункте.
Весть о водружении артиллеристами (как тогда называли нашу группу) Красного Знамени над Рейхстагом быстро облетела всех воинов, штурмовавших Рейхстаг. Для закрепления достигнутого успеха на верхний этаж вскоре прибыло много воинов из разных подразделений 150-й и 171-й стрелковых дивизий и других частей.
Бои внутри Рейхстага продолжались. В одном из них был тяжело ранен в грудь наш бесстрашный разведчик Гази Казыханович Загитов. Пуля, как потом установили врачи, прошла навылет в одном сантиметре от сердца, пробив партийный билет и колодочку медали «За отвагу». Но герой не покинул боя. Загитову оказали первую медицинскую помощь, но он категорически отказался идти в полковую медсанчасть и еще трижды поднимался на чердак для охраны водруженного нами знамени. Подступы к нему и лестницу мы по очереди охраняли до 5 часов утра 1 мая 1945 года. В течение этого времени поддерживали устойчивую связь с командиром группы, который вместе с радистами находился в одной из комнат на первом этаже Рейхстага и участвовал в отражении нескольких контратак противника.
Уже перевалило за полночь, когда в Рейхстаг прибыл командир 756-го стрелкового полка полковник В. М. Зинченко. Он вошел в здание в сопровождении большой группы автоматчиков и сразу же обратился к капитану С. А Неустроеву с вопросом: «Где находятся знаменосцы со знаменем 5?» Товарищ Неустроев совершенно ничего не знал о наличии в полку этого знамени и сообщил, что на Рейхстаге уже водружено много Красных Знамен от разных частей и подразделений. Присутствовавшие при этом разговоре солдаты и сержанты сказали, что полковые разведчики со своим знаменем еще сидят в бункере возле министерства внутренних дел. Ф. М. Зинченко приказал немедленно их привести в Рейхстаг, а сам тотчас же удалился обратно в «дом Гиммлера». Все это происходило в присутствии нашего Лисименко.
В начале третьего часа ночи 1 мая 1945 года, когда я и Лисименко спустились вниз для очередной связи с командиром группы капитаном Маковым, мы увидели, как с главного входа внесли внутрь здания знамя № 5, впереди шел А. П. Берест, одетый в короткую кожаную куртку, а за ним знаменосцы М. Егоров и М. Кантария и два автоматчика. С зачехленным знаменем они прошли вглубь коронационного зала. Дальнейшие их действия мне неизвестны, но достоверно знаю, что до 5 часов утра 1 мая 1945 года М. Егоров и М. Кантария не были на крыше Рейхстага возле скульптурной группы и на ведущей туда лестнице, которую мы контролировали.
Примерно через два-три часа после того как наша группа водрузила Красное Знамя на крыше Рейхстага, я встретил на лестничной площадке первого этажа командира второй штурмовой группы майора М. М. Бондаря. С ним были два знаменосца, один из которых держал в руках древко с Красным Знаменем.
Как офицера штаба 79-го стрелкового корпуса я пригласил майора Бондаря подняться наверх, чтобы лично засвидетельствовать факт нашего первенства в водружении знамени на Рейхстаге. Бондарь на это охотно согласился, но на всем пути следования до самой крыши он не вымолвил ни одного одобрительного слова в наш адрес.
Вслед за мной майор Бондарь и два его знаменосца залезли на крышу по той гигантской цепи и через то же слуховое окно. Большую часть времени пребывания на крыше майор Бондарь молчал, а перед самым уходом вниз приказал своим знаменосцам установить принесенное знамя возле правой ноги бронзового коня. Что они и сделали.
По приказу генерал-майора С. Н. Переверткина вся группа В. Н. Макова утром 1 мая была отправлена в штаб 79-го стрелкового корпуса.
По пути мы зашли в подвал «дома Гиммлера» и захватили с собой Г. К. Загитова, который часа полтора назад по приказу Макова был доставлен туда из Рейхстага в бессознательном состоянии. После короткого отдыха наш герой чувствовал себя бодро. Я взял его автомат, а Саша Лисименко повел его под руку. Мы благополучно прошли мост Мольтке. Возле командного пункта 79-го стрелкового корпуса сделали небольшую остановку. После доклада генералу Переверткину о выполнении боевой задачи к нам пришел капитан Маков и сообщил, что за проявленный при водружении Знамени на Рейхстаге героизм командир корпуса приказал представить к званию Героя Советского Союза капитана В. Н. Макова, А. П. Боброва, Г. К. Загитова, А. Ф. Лисименко, М. П. Минина, а всех остальных участников штурмовой группы – к ордену Ленина.
Часам к 8 утра 1 Мая 1945 года мы прибыли в штаб 136-й бригады, где по-отечески встретил нас начальник штаба бригады полковник Бумагин. По его приказанию нас сразу сфотографировали. Затем меня и Загитова представили корреспонденту «Правды» подполковнику Борису Горбатову, который ожидал нас в штабе разведдивизиона. Мы рассказали ему подробности о штурме Рейхстага, об истинном времени боевых действий и о том, как мы водрузили первое Красное Знамя на скульптурной группе.
После завтрака нас четверых вызвал к себе начальник штаба разведдивизиона капитан Владимир Анатольевич Абрамов и на каждого написал наградные листы для представления к званию Героя Советского Союза.
…Прошло много лет. Лежат в Центральном архиве Министерства обороны СССР наградные листы, подготовленные В. А. Абрамовым – ныне он ученый секретарь мемориального комплекса «Брестская крепость-герой». Трудятся в меру своих сил В. Н. Маков, С. А. Неустроев, другие ветераны Великой Отечественной. А верных и надежных товарищей моих Г. К. Загитова, А. Ф. Лисименко и А. П. Боброва уже нет в живых.
И горько сознавать, что все истекшие после той победной весны годы кочуют из книги в книгу неточные, а порой и сознательно искаженные сведения о ходе штурма Рейхстага и водружении на нем Красного Знамени.
При подготовке к изданию 5-го тома истории Великой Отечественной войны Советского Союза для более полного и всестороннего освещения штурма Рейхстага Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС провел в ноябре 1961 года представительное совещание с участниками того штурма, на котором состоялся принципиальный и откровенный разговор о причинах проникновения на страницы печати необъективных сведений о ходе штурма Рейхстага и водружении стягов Победы.
В своих выступлениях В. Н. Маков, А. Ф. Лисименко и я подробно рассказали о ходе боев за Рейхстаг.
Высказанная нами оценка обстановки боя за Рейхстаг нашла полную поддержку в выступлении командира 1-го батальона 756-го стрелкового полка, Героя Советского Союза С. А. Неустроева, командира 26-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й ударной армии, Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта П. А. Фирсова, командира 380-го стрелкового полка В. Д. Шаталина, агитатора политотдела 150-й стрелковой дивизии И. У. Матвеева.
Материалы ноябрьского совещания участников штурма Рейхстага и результаты исследования архивных документов нашли свое отражение в 5-м томе шеститомной истории Великой Отечественной войны Советского Союза. В главе, посвященной взятию Берлина, впервые в нашей исторической литературе был сделан столь заметный шаг на пути восстановления реальной картины последнего штурма в священной войне против фашизма.
Но выход в свет 5-го тома, к сожалению, не был по достоинству оценен прежде всего теми людьми, которые несут моральную ответственность за необъективную информацию о ходе боя за Рейхстаг.
Вопреки истине и тем сведениям о ходе штурма Рейхстага, которые отражены в фундаментальных изданиях по истории Великой Отечественной войны Советского Союза, и в наши дни на страницах печати появляются выступления отдельных авторов с утверждениями, будто первые подразделения советских воинов ворвались в Рейхстаг и водрузили на его крыше Красный флаг 30 апреля 45 года в 14 часов 25 минут.
И дело здесь заключается не в безобидном переносе одних и тех же событий с вечернего времени на дневное. В том-то и беда, что нереальному времени вступления в Рейхстаг приписываются нереальные эпизоды, которые полностью перечеркивают истинные подвиги советских воинов, вступивших в Рейхстаг и водрузивших первые Красные Знамена».

Вместо комментария. Свидетельства, доказательства, ходатайства…

Воспоминания М. П. Минина, непосредственного участника штурма Рейхстага, и архивные документы подтверждают, что 1 мая 1945 года командование 136-й артиллерийской бригады подготовило наградные документы на звание Героя Советского Союза на всех пятерых участников штурмовой группы капитана В. Н. Макова…
После этого 2, 3 и 6 мая 1945 года командир 79-го стрелкового корпуса, командующий артиллерией 3-й ударной армии и далее по цепочке все вышестоящие начальники письменно подтвердили это ходатайство.
Однако ни Газетдин (Гази) Загитов, ни его боевые товарищи так и не получили звания Героев, их подвиг отметили лишь орденами Красного Знамени. Между тем наградные документы на них сохранились в архиве Министерства обороны (фонд 136, опись 212465).
…Судя по всему, высшее командование назначило знаменосцев – русского и грузина – еще до штурма Рейхстага. Об этом свидетельствует то, что у них было не просто Красное полотнище, как у других, а настоящее знамя на длинном древке и в чехле. А то, что к этому времени на крыше Рейхстага уже развевалось несколько Красных Знамен, установленных штурмовыми группами, мало кого интересовало…
«Людская молва приписывает этот выбор лично Сталину, якобы он приказал, чтобы одним из Героев взятия Рейхстага был воин грузинской национальности… Некоторые полагают, что этот момент придумал маршал Жуков либо кто-то из его окружения… Не исключают при этом и такого мотива, как желание угодить Верховному Главнокомандующему Иосифу Сталину…»
Но со временем все больше историков, живых участников той войны, журналистов, писателей, людей других профессий высказались за восстановление исторической Правды. И ныне подвиг группы Загитова, Минина, Боброва, Лисименко под командованием капитана Макова признан практически всеми добросовестными историками. Об этом можно прочитать и в таких солидных трудах, как «История Второй мировой войны 1939–1945 годов. Том 10 (воениздат, 1979 г.), «Освободительная миссия Советских вооруженных сил во Второй мировой войне» (Политиздат, 1974)…
Или вот что говорится в «Военной энциклопедии» (том 3, изд. 1995 г, стр. 292): «Первыми в 22 часа 30 минут (время московское) 30.04.1945 года водрузили знамя на крыше Рейхстага (на скульптурной группе «Богиня Победы») артиллеристы-разведчики 136-й армейской пушечной артиллерии бригады ст. сержанты Г. К. Загитов, Л. П. Бобров, А. Ф. Лисименко и сержант М. П. Минин из состава штурмовой группы 79-го стрелкового корпуса, возглавляемой капитаном В. Н. Маковым.
Через 2-3 часа на крыше Рейхстага (на скульптуре конного рыцаря кайзера Вильгельма) по приказанию командира 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковника Ф. М. Зинченко также установили Красное Знамя (номер 5). Разведчики сержант М. А. Егоров и младший сержант М. В. Кантария, которых сопровождал лейтенат А. П. Берест и автоматчики из роты старшего сержанта И. Я. Съянова, 2 мая это знамя перенесли на купол Рейхстага в качестве Знамени Победы».

Письмо из института военной истории…

Председателю Комитета Ленинградской
организации ветеранов-однополчан
генерал-полковнику в отставке В. Кубареву.

В результате исследования, проведенного Институтом военной истории Министерства Обороны Российской Федерации на основе архивных документов, установлено, что первой на здание Рейхстага Красное Знамя водрузила группа капитана В. Н. Макова.
Исходя из этого, Институт военной истории МО РФ поддерживает ходатайство Комитета Ленинградской организации ветеранов-однополчан о присвоении звания Героя Российской Федерации капитану В. Н. Макову, старшим сержантам Г. К. Загитову, А. П. Боброву, А. П. Лисименко и сержанту М. П. Минину.

С уважением, начальник института,
Генерал-майор В. Золотарев.
1 марта 1999 года

P.S. Почетный гражданин города Пскова Михаил Петрович Минин умер 10 января 2008 года.

А полгода до этого (26 мая 2007 года) в деревне Янагушево Мишкинского района Башкирии, где родился, жил и работал после войны Гази Загитов, был торжественно открыт историко-краеведческий музей его имени.
На это знаменательное событие приехала, несмотря на возраст уже под 80 лет, и вдова Гази – Камиля-ханум вместе с дочерью и внуком.
Поженились они 15 февраля 1948 года. Гази не рассказывал жене о своем героическом прошлом. И о том, что ее муж вместе с боевыми побратимами водрузил первым Красное Знамя Победы на крышу Рейхстага, узнала вместе с односельчанами через годы после трагической гибели его в злосчастный августовский день 1953 года из сообщения в одной из газет…
«Осталась я с двумя малыми детьми на руках: дочери было два года, сыну четыре месяца… Гази в детях души не чаял. После войны окончил школу механизаторов и устроился в МТС… Собирался дом построить, – рассказала Камиля-ханум. – В тот день будто влетел в дом, сказал, что едет в Уфу за запчастями… Собрался быстро и уехал…»
А через несколько часов ей сообщили об аварии, хотя машина ни с чем не столкнулась, с дороги не съехала… Поехал Гази в Уфу с водителем из соседней деревни, сидел в кабине, как и почему он попал под колеса, неизвестно…
Как сказал директор музея заслуженный работник культуры Башкирии Галимзян Бикбулатов, «возвели музей всем миром». Он от души поблагодарил руководителей республиканских и местных организаций и предприятий, выделивших средства на строительство здания, подрядчиков, а также преподавателей и студентов Бирской государственной социально-педагогической академии, которые оформили экспозицию…
В тот же день в сквере рядом с музеем был открыт памятник – бюст Гази Загитова, изготовленный преподавателем Бирской академии Рафаэлем Сатиевым.

Опубликовано в Бельские просторы №11, 2020

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Гафуров Мадриль

Кандидат философских наук, заслуженный работник культуры БАССР, кавалер нагрудного знака правительства Татарстана «За достижения в культуре».

Регистрация
Сбросить пароль