Мадриль Гафуров. КОЛЫБЕЛЬ ИЗ МЯГКОЙ МУРАВЫ

10 мая Мадриль Абдрахманович Гафуров отмечает свое 85-летие. Банально, но в это невозможно поверить: он не только моложав, подтянут, но, главное, в нем до сих пор живо то, что называют юношеским максимализмом – замечательные качества души, которые не позволяют равнодушно пройти мимо несправедливости, подлости, лжи. Его коллега по газете «Ленинец» Равиль Гареев вспоминает, что в газету пришло письмо с таким адресом: «Самому честному журналисту – Мадрилю Гафурову»! Это ли не признание народа?
Уроженец Кугарчинского района, он стал известен далеко за пределами не только родного Башкортостана, но и за границами России. Два созыва подряд он избирался членом Совета Международной конфедерации журналистских союзов. Он лауреат премии Союза журналистов СССР, заслуженный работник культуры РБ.
Мадриль Гафуров – в прошлом мичман Тихоокеанского флота, после службы поступил на факультет русской филологии БашГУ, окончил его с отличием в 1964 году и был назначен заведовать отделом в Башкирский областной комитет ВЛКСМ, ведь еще в студенческие годы он был в числе организаторов студенческих трудовых семестров, начальником Республиканского штаба студенческих строительных отрядов.
Но, как человека творческого, его больше привлекала журналистика.
Начинал он корреспондентом молодежной газеты «Ленинец», позже стал заместителем главного редактора «Вечерней Уфы», а затем замом главного редактора в крупнейшей газете республики – «Советская Башкирия», собственным корреспондентом Российской Государственной Телерадиокомпании «Останкино». 20 лет заведовал корреспондентским пунктом Гостелерадио СССР («Останкино», ОРТ и «Маяк»). Его теле- и радиопередачи, статьи на актуальные темы всегда вызывали большой интерес читательской аудитории.
Четыре года он был помощником Председателя Президиума Верховного Совета БАССР.
Кроме того, он сотрудник Объединенного Музея писателей Урала, при котором создан Камерный театр «Литературный квартал».
В Москве и Уфе изданы сборники его статей и очерков: «Культура возрожденного народа», «Доблесть трудовая», «Они будут достойными воинами», «Большие права – высокая ответственность» и другие.
Он из того же литобъединения, которое дало нам и другого крупного поэта – Георгия Ивановича Кацерика. У Мадриля Абдрахмановича не один сборник стихов: «Тростник на ветру», «Многоэтажная окраина», «Я весь в своих стихах»…
Мадриль Гафуров – автор одного из лучших стихотворений, посвященных Мажиту Гафури. Он стал одним из учредителей и директором Фонда культуры «Мажит Гафури – XXI век». Цели и задачи этого общественного объединения – сохранение памяти классика башкирской и татарской литературы…

Нина Турицына

ВОЛЬНОСТЬ

Слушай ветер,
дружище вихрастый,
усмири свое буйство, постой –
мне ведь тоже твердят люди часто,
что характером схож я с тобой.
Не стучи ты калиткою сада
и к соседке не лазай в окно,
я прошу тебя, ветер, не надо,
ведь не выйдет она все равно.
Там – свой мир,
как прокрустово ложе,
уместиться в нем трудно вдвоем…
Что же сердце клокочет до дрожи?
Что же слышится в вихре твоем?
Ты побудь-ка со мною
хоть малость,
у ограды приляг и не вой,
там, за ней, моя юность осталась…
Ну а что же шагнуло за мной?
Не унижу былое укором,
не возвышусь над завтрашним днем,
слишком часто судом своим скорым
мы пытаем судьбу, как огнем.
Вот сижу я на отчем пороге,
где впервые на ножки вставал,
а зовут меня в дали дороги,
где, быть может, никто не бывал.
Не приемля чертоги покоя
и в душе своих чувств не тая,
я покину сегодня с тобою
отчий дом и родные края.
С юных лет, устремляясь в раздолья,
я мечтаю не тлеть, а гореть,
и не жить мне в тенетах без воли,
как и птице в неволе не петь.
Я прожил еще мало на свете
и не спел еще песню свою,
но, пройдя в полный рост по планете,
верю свято,
ее я спою…
Будет мрачен мой путь или светел,
суждено мне летать или плыть –
я хочу быть свободным, как ветер,
лишь ветреным мне не прослыть…
Кугарчинский район, аул Увары, май 1960 г.

P.S. Пролегли за спиной километры,
не обижен судьбой я ничуть,
и, как прежде, живу, споря с ветром,
словно песню, слагая свой путь.
Уфа, май 2017 г.

* * *

Вновь закат увел меня из дома,
таинством стихов заворожив, –
я брожу тропинкою знакомой
вдоль зеленых половодий ржи.
Как паломник, веруя в удачу,
провожаю вереницы птиц,
и чему-то радуюсь и плачу,
и на землю опускаюсь ниц.
Над полями всполохи зарницы,
за рекой горланят петухи,
и, покуда не смежит ресницы,
я пишу о Родине стихи…
Надо мной шумят листвою клены,
и, хмелея от дурмана трав,
как мальчишка,
в первый раз влюбленный,
я готов бродить здесь до утра,
пролежать всю ночь в медовых росах,
воспевая звезды и луну,
а потом с высокого откоса
разбудить речную глубину.
Подступают под ночным покровом
горы, словно встав на караул…
Чем же я к тебе навек прикован,
незабвенный маленький аул?
Никогда меня ты не отпустишь,
и куда б дороги не вели,
будут плыть с моей сыновней грустью
облака к тебе, как корабли.
Не в обиде на судьбу-удачу,
не умея втихомолку жить,
оттого и радуюсь, и плачу,
что иначе не могу любить.

НЕ ХВАЛИТЕ ВОСЛЕД…

Памяти моего старшего друга,
Народного поэта Башкирии Ангама Атнабаева

Беспощаден судьбы календарь,
дни, недели и годы листая,
и редеет друзей череда,
как вдали лебединая стая.
Так безжалостно сталь топора
валит оземь лесных великанов:
неужели пришла нам пора
в неизведанной вечности кануть?
Неужели придется под гимн
сбросить жизни нелегкое бремя?
Только что мы оставим другим
и какими запомнит нас Время?
Были веселы мы –
под гармонь
в круг сходились и песни орали,
на себя принимали огонь
и, других согревая, сгорали.
Мы любили стихи и рассвет,
а уйдем в полумрак звездопада,
только плакать не надо вослед
и жалеть нас, конечно, не надо.
Слов не надо нам в мире ином,
и цветы не нужны полевые…
Не хвалите, когда мы уйдем, –
дорожите, покуда живые.

МОЕ СЕДОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Мы – дети грозных лет России,
на перепутье двух веков
себе поблажек не просили,
с души срывая цепь оков.
Сквозь мрак,
мучительно и больно,
мы шли к свободе – каждый сам,
рискуя,
но, восславив вольность,
мы прорывались в небеса…
Вся жизнь была для нас разведкой,
а освещали трассы нам
сквозь мглу эпох заветы предков,
любовь к отеческим гробам.
Трудились мы не ради славы,
творцы не дикая орда,
отринув нормы и уставы,
мы возводили города.
Тянули воз мы вровень с веком,
а чтобы дух наш не угас,
в себе растили Человека,
который стал бы лучше нас…
Но все же, даже на коленях,
хулить себя нам не резон,
мое седое поколенье,
готовясь в путь – за горизонт…
Где вечный мрак царит без меры,
где нет ни радостей, ни бед,
где колобродят лишь химеры,
откуда нам возврата нет…
И, устремив свой взор с надеждой,
пока очаг наш не погас,
я верю:
кто-нибудь, как прежде,
поднимет тост свой и за нас…

ВО СЛАВУ ЖИЗНИ…

Моему другу по жизни и творчеству,
врачу и поэту Георгию Кацерику

Мы жили упрямо и гордо
и шли по Земле во весь рост,
трудились отнюдь не за орден,
а впрочем, не в этом вопрос.
Конечно, сгибают нас годы,
а сердце, как прежде, горит,
таков уж уклад у природы,
не стоит ее нам корить.
Ничто не проходит бесследно,
быть может, и жизни в том суть?
А то, что ушло уже в Лету,
и силой назад не вернуть…
Но как мне говаривал предок,
не сохнет исток у реки, –
так выпьем с тобой напоследок,
коллегам твоим вопреки.
И пусть бунтарями мы слыли,
отвергнув покой и уют,
мы выпьем за то, что мы были,
за память – другие допьют.

КОГДА ПОЕТ ЖАВОРОНОК

Снова вдали,
солнцем осиянный,
убежав от сплетен и молвы,
я бросаюсь навзничь,
словно пьяный,
в колыбель из майской муравы.
Мелодично, как бубенчик, в небе
жаворонок, невидим, звенит,
и окрестность ранней птахе внемлет,
как кураю молодой джигит.
Внемлют травы трели
и подснежник,
устремленный в небо стебелек,
и пчела, порхая безмятежно,
и беспечный, юркий мотылек…
Птицы славят солнце,
звонко,
хором,
голоса прозрачны,
как хрусталь;
говорят, от чувств в такую пору
соловьи взрываются в кустах…
Вот и я,
когда на сердце тесно
чувствам,
что бушуют как обвал,
спеть хочу тебе о счастье песню,
но пока ее не написал…