Леонид Бахаев. ПЕВЕЦ АЛТАЯ

85-ЛЕТИЮ ПОЭТА ЛЕОНИДА МЕРЗЛИКИНА (1935-1995 ГГ.)

«Леонид Мерзликин был первым по таланту среди поэтов Алтая. Ни до него, ни при нем, ни после его преждевременного ухода никто не имел столь звонкого поэтического голоса, столь органичного и ярко выраженного лирического дара, хотя на недостаток стихотворцев нам грех жаловаться. Его стихи знали и любили за пределами Алтая – как говорится, от Москвы до самых до окраин».

Владимир Башунов

Радостно и волнительно слышать, когда говорят, что Алтай богат прекрасной природой и очень талантливыми людьми.
Стоит назвать несколько имён, и станет ясно, что это действительно так: Ползунов, Калашников, Титов, Гребенщиков, Шукшин, Башунов, Пырьев, Золотухин, Евдокимов…
Но сегодня мы вспоминаем русского поэта, уроженца Алтая Леонида Семеновича Мерзликина, пожалуй, самого талантливого и известного алтайского стихотворца.
Родился он 18 августа 1935 года в старинном сибирском селе Белоярское Алтайского края. Он любил Алтай – свою малую родину – и неоднократно искренне признавался в этом:

«Ты один у меня мой земной уголок,
Все четыре дороги к тебе, крутоярому…»

или

«И стою, как будто бы нездешний,
До кровинки здешний человек…

Нам, его землякам эти строчки очень близки.
Уже в пятом классе Л. Мерзликин начал писать стихи и публиковать их в школьной стенгазете, а уже в 1950 году он впервые опубликовался в краевой молодёжной газете.
Серьёзный творческий путь у Леонида Мерзликина начался в селе Троицкое Алтайского края, где он учился в Культпросветшколе (1951-1954 г.) Появляются стихи в районной газете, сценарии для самодеятельности и агитбригад. Даже письма ко мне он пишет в стихах… Три года армии, и там пишет поэмы об армейской жизни, ездит в творческие командировки от газеты «Советская Сибирь», встречи с поэтами Новосибирска, и ещё более объёмные и содержательные письма ко мне в стихах.
Он мечтает о первом сборнике стихов и об учебе в институте.
После службы в армии, в 1959 году, он поступает в Литературный институт им. А.М. Горького. Его наставниками были замечательные русские поэты Лев Ошанин и Василий Федоров. Они были для сельского парня и наставниками, и друзьями. Леонид величал В.
Федорова «моя любовь, моя привязанность!», а Л. Ошанин подписывал ему свои сборники стихов словами «брату во стихе». Леонида Мерзликина уважали и преподаватели института, и друзья-студенты.
В 1963 году издает первый сборник стихов и поэм «Купава».
Он крепко дружил с Н. Рубцовым, В. Беловым, И. Николюкиным, с земляками: И. Пантюховым, В. Казаковым, И. Кудиновым, томскими братьями-прозаиками Колыхаловыми и многими другими. Его знали в Красноярске, Омске, Томске, Бийске, Белокурихе, Свердловске, на Кубани Его признавали и хорошо отзывались о его поэзии многие критики страны. Иркутский критик П. Забелин отмечал: «Поэзия Леонида Мерзликина – это жанровая культура сквозного лирического начала, школа мастерства по рисунку, композиции, разнообразию строф, метрики, от классической силлаботоники, народного хорея до современных дольников, четырсложников…» А Ст. Вторушин на открытии Сибирских литературных Мерзликинских Чтений в 2015 году заявил, что «Алтай больше всех прославили три легендарных земляка: Георгий Гребенщиков, Василий Шукшин и Леонид Мерзликин».
За свою недолгую творческую жизнь Леонид Семенович написал и подготовил к изданию 16 сборников стихов и поэм, из которых только 13 успел опубликовать в Москве и Барнауле. После его смерти мы нашли несколько неопубликованных рассказов, песен, частушек.
Мы издали книгу воспоминаний о нём, а Леонид Бахаев – книгу «Среди смородины духмяной»…
Леонид Мерзликин – лауреат пяти литературных премий. Он первый лауреат Шукшинской премии (1988 г.) и первой муниципальной города Барнаула (1995 г.)
В 1991 году на краевом Поэтическом фестивале он публично получил звание «Короля алтайских поэтов». В краевой газете «Алтайская правда» он даже вел рубрику «Из жизни королей».
На Алтае знают, любят и ценят творчество Леонида Семеновича Мерзликина. Поэт, член Союза писателей России и министр культуры Алтайского края Елена Безрукова сказала о нем: «Леонид Мерзликин в ряду поэтов и прозаиков Алтайского края всегда стоял особо… В его стихах чистота и глубина. Когда их читаешь, струны души как-то по-особому настраиваются и звучат чисто, ровно, правильно и глубоко…»
Имя Леонида Мерзликина носят улицы в Барнауле и Белоярске.
На домах, где он жил, установлены мемориальные доски. Центральная городская библиотека города Новоалтайска носит его имя. В Новоалтайске же создан «Мерзликинский Литсалон». Литсалон организует и проводит литературные встречи, конкурсы, издает книги.

СТИХИ ЛЕОНИДА МЕРЗЛИКИНА

* * *
У дороги чуть колышится
Пожелтевшая трава.
Издалёка песня слышится,
Разобрать нельзя слова.
То прихлынет, ахнет благостно,
То замрет, едва слышна,
Что ты, песня, так не радостна,
Так томительно грустна?
Подпою тебе вполголоса,
Что про что, не знаю сам.
Паутина тоньше волоса
Измоталась по ветрам.
Я далёк ещё от хворости,
Всё моё в моём краю,
Но когда поют от горести,
Я, смеясь, не запою.
За рекой зарница вспыхнула,
Ходит-бродит листобой.
Песня, песня, ты затихнула,
А я всё живу тобой…

* * *
Листья в меленькую дрожь,
Капли по лицу.
Ты раскрытая идёшь
За околицу.
Мимо дома своего
Подорожником,
Если нету никого,
То хоть с дождиком.
Дождик, дождичек… А что?
Он не бедствие.
Поцелует, но зато
Без последствия.
До речной он доведёт
До забродинки,
На груди твоей найдёт
Две смородинки.
Исцелует их, и сам –
Только росыньки
По траве да по кустам,
Словно слёзыньки.

ВЕНЧИК

Перелесок. Птичьи отголоски.
Запах почвы, дождика и смол.
У сквозной, у трепетной березки
Кто-то ветки венчиком заплёл.
Я стою, взволнованный, гадая:
Чей же это венчик? для чего?
Девушка ли здешняя какая
Обнимала друга своего?
Плакала, смеялась, целовала,
Слушая признанья паренька.
Неба клок – заместо одеяла,
Звёздочка – заместо ночника.
Ворковали чуть не до рассвета,
А потом бежали второпях…
И следы растаяли их где-то,
Лишь остался венчик на ветвях.

* * *
Мне, как язычнику какому,
Свои отрадны божества.
Молюсь туману голубому,
Что загустел едва-едва.
Тропе, сбегающей со склона,
Ветле, склонённой над водой.
Туман, тропа, речное лоно,
Ветла. И я. И козодой.
Я обниму ветлу сырую:
– Прощай, голубушка ветла,
Я никого не обворую
И не убью из-за угла.
И крикнет птица над излукой.
А может, не козодой?
Но кто же мне перед разлукой
Кричит так жутко над водой?

* * *
Поля и околки всё те же,
Всё тот же бескрайний размах,
Но вот почему-то всё реже
Поют перепелки в хлебах.
А вербой поросшая речка?
А рыбка – занозистый ёрш?
Как раньше, с глухого местечка
Уже на уху не возьмёшь.
А может, мне кажется это?
Но осенью, как ни жалей,
А больше в стихах у поэта,
Чем в небе, летит журавлей.
И рыбка, и та перепёлка,
И в небе журавль… – Ну и что?
Мне скажут: не слишком ли мелко?
(Тьфу, рифма какая!) И то.
Однако из памяти сердца
Не выкинуть горестный вид,
К тому же оградная дверца
Весь вечер скрипит и скрипит.

* * *
Дорога, дорога, дорога,
Снежок опушил провода.
На палец от маковки стога
Хвостатая пала звезда.
Земля моя, жаль вековая,
До крохи моя сторона!
Не знаю, кому и какая,
А мне вот такая дана.
В сосновом убранстве, в сугробах,
С ресницами, полными снов,
Немало она крутолобых
И крепких взрастила сынов.
Далёко до стольного града,
И Русь им отпущена тут,
Они за неё, если надо,
И смертную чашу испьют.
Испьют и полягут, и даже
Им чуб не откинуть с бровей…
Лишь вьюжная стелется пряжа
Под розовый свист снегирей.

* * *
Женщины у баньки веники вязали,
Веники вязали, парочкой низали.
И текла беседа – за словцом словечко,
Как ручей под яром – за кольцом колечко.
Вдруг одна со смехом весело сказал:
– Гляньте-ка, какой я веничек связала!
Этот я отдельно где-нибудь повешу.
Вот уже я в баньке мужа-то потешу.
Веничком попарю да за всю обиду
Отхлещу по правде, не подам и виду!
Женщины смеялись. Плыл туман над лугом.
Через мост бежали кони друг за другом.
Серые, гнедые. Гривы на отлёте.
Небеса темнели с краю в позолоте.
Лебеда у баньки реденькая чахла.
И по всей ограде вениками пахло.

* * *
А вышло так: от позднего тепла
Проснулась нерастраченная сила –
Черёмуха за баней расцвела,
Хотя уже и осень наступила.
Неубранный прошёл я огород
И встал у новоявленного чуда.
По лепесткам качается, ползёт
Какой-то жук. Зачем он и откуда?
Стряхну жука я в плети повилик,
Нагну цветы и ласково подую,
И счастлив тем, что осенью на миг
В себе весну почуял молодую.
От запаха я вроде бы как пьян,
И даже песня тайная найдётся,
И только жаль: черёмуха семян
От этого цветенья не дождётся…

Опубликовано в Бийский вестник №4, 2020