Кристина Кармалита. ПОВЕСТКА

* * *

Александру Денисенко

И вино, говорят, не вино, а один порошок –
всё в России не так, даже птицы летят как-то худо.
Новогоднюю ель окружают советские блюда,
и скрипит за окном неприветливый русский снежок.

Я сказала: не будет меня до конца января.
Мне ответили: ах, вы, конечно, ту-ту за границу?
А я враз обернулась обычною серою птицей
и – ту-ту – усвистала в родные леса и поля.

Ледяную страну свою домом навеки избрав,
я со снегом кружилась, ныряла в густые сугробы
и – как будто бы заново из материнской утробы –
выплывала нагая, не зная ни зла, ни добра.

Укачала меня в колыбели таёжной метель,
и руками белёсыми русский обветренный холод
обучал вечерами уколами хвойных иголок,
как согреть и украсить застывшую в сердце постель.

И когда изловчилась я вьюгой лицо защищать
и ходить по зазубренным льдинам, как будто по шёлку,
в темноглазом лесу новогодняя старая ёлка
научила меня белоснежные песни слагать.

До конца января я вернулась, стихами полна,
и запела у серых домов снегирём красногрудым.
«Всё в России не так, даже птица поёт как-то худо» –
дорогой и знакомый послышался вздох из окна.

* * *

Какая жизнь пошла тяжёлая,
какая злая суета…
Огромным городом изжёвана,
приду домой – слаба, пуста.

Улягусь в ванну разусталая –
плывут над ванной облака.
Вот облако одно растаяло,
и светят звёзды с потолка.

* * *

Я напишу тебе стишок
о том, как – раз, два, три –
прекрасен утренний снежок
и ярки фонари,

о том, как хорошо вставать
под музыку рассвета,
о том, как – три, четыре, пять –
я ненавижу это.

* * *

иногда происходит со мною
происходит со мной иногда:
одиссей нападает на трою
зеленеет в стакане орда

мне случается трепетно пушкин
мне бывает томительно блок
я висела сегодня на мушке
я почти что спустила курок

иногда происходит со мною
происходит со мной чёрт-те что:
бабка в зеркале с длинной косою
померещится светлой мечтой

за окном разухабился город
а над городом «сушки» парят
а над «сушками» ласков и воланд
синий космос меняет наряд

а над космосом? что-то со мною
происходит со мной навсегда:
тёмно-сине-зелёной волною
накрывает суда без следа

покрывает прохладной ладонью
раскалённый, в испарине лоб
золотую улыбку мадонью
разливает всемирный потоп

всё, что есть – происходит со мною
проникает, как в почву вода
дверь входную я робко открою –
никогда не закрыть, никогда.

* * *

Весна пролетает над домом,
глаза у весны горячи.
К сибирскому телу больному
спускаются с неба грачи.

Спускаются, крыльями машут,
узоры рисуют в снегу.
Я голову сажей измажу
и к ним по воде побегу.

Какая чудная картина,
какие смешные стихи.
Ты просто устала, Кристина,
от всякой людской чепухи.

Пойди, погуляй по району,
в какой-нибудь парк загляни,
где сломанной палочкой клёна,
как будто волшебной, взмахни.

Закружится всё, заискрится,
и рядом летающий грач
прекрасным окажется принцем.
Ну что ты, Кристина, не плачь!

Такое бывает на свете:
в огромных дворцах золотых
у принцев рождаются дети
от девушек глупых, простых.

Отгонит земные печали
лица королевский овал,
и ласковый свет изначальный
узнает твоя голова.

Когда-нибудь синей весною
вернёшься в таинственный парк,
и мальчик, пришедший с тобою,
услышав грачиное «кар»,

обнимет с наивным вопросом:
не ангел ли это кричит?
Ответишь ты тихо и просто:
спускаются с неба грачи…

* * *

Над городом – пасхальный перезвон.
У мамы всё готово для обеда,
и я, поднявшись в полдень, к маме еду
и на ходу застёгиваю сон.

Во сне весна и верба за окном,
и на губах победная молитва –
окончена очередная битва,
и поле брани в холоде стальном,

и я как будто ангел в поле том.
Чернеют лица павших в лунном свете
косыми ранами, и раны эти
я исцеляю огненным крестом.

И тот, кто был посланником небес,
и кто на бой из-под земли поднялся –
все, оживая, я могу поклясться,
поют один куплет: Христос воскрес!

Христос воскрес, оплатим за проезд!
Автобус. День. Расстёгиваю куртку.
Громоподобный праздничный кондуктор
в конец салона сквозь толпу пролез.

Возьми, кондуктор, деньги и оставь
меня с моими ласковыми снами,
нас всех когда-то дерево познаний
стреножило и выбросило в явь –

с тех пор мы любим спать и сочинять,
и на застольях поднимать бокалы…
Верни, кондуктор, сдачу, что упала,
и расцветёт с тобою благодать.

Скандал. Автобус. Выбираюсь вон.
Обед. Диван. Усталость. Телевизор.
Любовью беспредельною пронизан –
над миром всем – пасхальный перезвон.

Набат

Отчего это так неспокойно
Будто где-то набат
Будто в доме гуляют разбойно
Будто я виноват

Может это по полю ночному
Всадник скачет шальной
Оттого что желанью печному
Дан ответ ледяной

Может это попала синица
Под замок чьих-то рук
И теперь ей желанная снится
Кромка неба вокруг

Или это у матери милой
Тихо сердце болит
Оттого что однажды могилой
Тоже буду облит

Отчего ж это так неспокойно
Будто спишь в гамаке
И приходят известия: войны
И повестка в руке

Косички

сплетает осень жёлтые косички
ты снился мне весной
немой
с набором игл в вагоне электрички
не мой

и я купила пачку за бесценок
ты нёс домой
жене немного денег
я унесла немного от тебя
с собой

по осени сшивают что порвалось
весной
я зашивала плащ твоей иглой
меня сшивала малость
иглы – с тобой

Новосибирск

Опубликовано в Складчина №47