Кристина Андрианова-Книга. НАШИ АЗИИ И ЕВРОПЫ

БЕДНОСТЬ

Беден человек, беден.
Сколько понабрал сплетен,
Сколько нахватал блата –
Бедностью полна хата.

Бедность там и тут лезет –
Нету книг, картин, песен –
И чего еще красть нам? –
Нету ни глотка счастья.

Сундуков твоих – куча,
Закромов твоих – туча,
А зовешь любовь – где ты? –
Вот и ни шиша
Нету.

* * *

Я свято верю Твоему Суду,
Твоим дорогам, встречам и невстречам;
И я с Тобой над пропастью иду
На чести и раскаяния вече
И говорю: что будет – то мое
И для меня, и обо мне, и мною
Творимо было. Поросло быльем,
Быть может, – только помнится судьбою;
И ничего не избежать, не скрыть,
Не потерять того, что было чуждым…
Одной любви серебряная нить
Блестит под солнцем ярче всех жемчужин, –
Одной любви… Иное – блажь и пыль.
И шепчет голос: «Отпусти, доверься»,
В пучине криков моды и толпы,
Когда мечта ободрана донельзя –
Оборвана – в лохмотьях зрелых зим…
Но будут весны, версты, знаки, люди…
И я, ведома Именем Твоим,
Узнаю тех, которые не судят.

* * *

…И кажется, как будто бы в бреду,
Что я, быть может, не туда иду, –
Но значит что – «туда», и прав ли кто-то,
Кто знает путь по карте и уму…
Пусть я чудное сердце не пойму,
Но, может быть, на это нет охоты?
Там в патриоты лезет подхалим,
А здесь смывает либеральный грим
Двойной агент Иудовой эпохи.
В поэзии и прозе наших дней
Дорогу потерять всего верней,
Но на пеньке считать негоже вздохи.
И потому бреду себе, бреду,
Ни чернозем не славя, ни звезду,
Ни там ни тут не чувствуя, дурная,
Большой души родного очага…
Но потому дорога дорога́ –
И эта даль седая дорога́, –
Что нет им края.

* * *

У бабули с дедулей в квартире,
В городке безобидно-старинном,
Наш двухлетка,
Смеясь, имитирует
Гаммы на пианино.

Сын, пока ты не знаешь о том, что
Над «Ижевском» корпела и мама –
Своенравная девочка в прошлом,
Что штрихи, как хотела, меняла;
И бабуля, бабуля – поверь мне! –
Та, что нынче играть не садится, –
И сестра ее (помню, мы с нею
О дельфинах учили и птицах
Песни; жаль, в девяностые только
Детский сад, где работала тетя,
В магазин превратился «Аленку» –
Там культура была не в почете)…
Только зря вспоминаю про лихо –
Не о том я…
Без пышных регалий
Где-то там, в николаевской кирхе,
Твой прапрадед играл на органе!
Что теперь в Запорожье творится…

Пусть сейчас ты не Баха играешь –
Хромосом пропоет вереница
В час урочный
Молитву
Клавиш.

Пропоет, озарились чтобы
Верой детскою
В бренном мире
Наши азии и европы
Музыкальные,
Родовые.

* * *

Орбита твоя ментальна, незрима в быту усталом.
И пусть для иных ты – тайна, магический блеск кристалла,
Я знаю: ты – звон межзвездный отеческих колоколен,
Который Началом создан и этим навеки волен;
Планета святая сердца, вселенского Древа голос,
В тебя мне не наглядеться, огонь мой, вода и Хронос;
И, даже теряя почву, ломая, что копья, свечи,
Я помню, что мир бессрочен, пусть чопорен и беспечен,
Твоей безотчетной верой спасая мечту и душу…
Ты – Слово, что было первым, – нет проще его и лучше.
Сама ты – и до, и после, и вечности голограмма…

Вдыхаю открытый космос
И вижу, и слышу: Мама.

* * *

Я буду жить. Во имя тех грехов,
Что на дорогах лет не искупила.
Смотри, смотри: седьмой уфимский холм
Поет ветрами о победе Пирра;
Шестое чувство пятого угла
Бросает к Риму Третьему в объятья…
Недолюбила где, недобыла –
Туда ведет надеждой Богоматерь,
Те тропы мне откроются в свои
Особые часы мечты и веры,
И Покрова восславят на Нерли
Любовь, простив обугленные нервы;
И встретят Кижи (или же Кижи),
Алтай, Кавказ, Байкал и Севастополь…
Я буду жить. Я буду просто жить.
И ничего из прошлого не штопать.