Кристина Андрианова-Книга. БЫЛ ЗЕЛЕН МАРС

КАКОЕ НЕБО НАД СТАМБУЛОМ

Какое небо над Стамбулом!
Любовью дышит – или блажью?
А я тебя не обманула,
Не обманула –
Ни мысли даже.

Медовым взглядом звезды грели,
Но было так понятно это –
Что разминутся две кометы,
Мечты-кометы,
Пройдя правее.

Какое небо над Казанью!
Крылатый змей свернулся в тучу…
А мы о чем-то не сказали,
Не досказали,
Прошляпив случай.

Вечерний кремль бросил в ноги
Давно забытую пропажу…
Но вышли латаные сроки,
И прочь упреки –
Ни мысли даже.

Какое небо над Самарой:
Плывет по Волге зазеркалье…
На что тебе гордыни слава,
Измены мара –
Сизифов камень?

Слепыми сумерками вою,
Пытаясь в никуда вглядеться…
Какое небо над Уфой, но
Его сегодня
Не видит сердце.

…Его упорно
Не видит сердце.

НА ГУСЛИ-ГОРЕ

Как вглядывалась в небеса я
На той магической горе,
Когда снимали об Ухсае,
И ветер лирикой шумел…

Как будто чем-то потаенным
Вершина мудрая жила,
Слова и мысли стройным хором
Сплетались, вились что трава;

В седой дали парила птица,
Полз по кроссовку муравей,
И отдыхали где-то Ницца
И Коктебель, и Куршевель.

Мы потерялись во вселенной,
Снимая фильм очередной –
Накрыло явственно, мгновенно
Былого времени волной;

Стального века многоточье
Разлилось в музыке полей…
Поэт оставил здесь кусочек
Души восторженной своей.

Он нас привел на эту гору
Послушать вечность и мечты,
Забыть пустые разговоры,
От гнева, гордости остыть;

Для всякого, кто мыслит, это –
Большого таинства гора…
Как будто здесь
Пророк нашел свой
Арарат.

ВОСПОМИНАНИЕ

Был зелен Марс. И не было Луны
На небосводе неземного сада.
И были мы. Другими были мы –
Инопланетно-юные монады.

Цвела мечта. И не душила злость,
Не била на ветру несправедливость…
Нам свой Эдем увидеть довелось,
А им – лишь снилось.

ВИДЕНИЕ
С. Янаки

Еще горит, еще горит лампада.
Еще крадется берегом туман.
И где-то меж ветвей седого сада
Глядит златым тельцом Альдебаран.
И все едино – хаос и законы,
Алхимия нехоженых путей,
Элизиумы и армагеддоны,
Две силы в предрассветной высоте.
И непонятно, рая или ада
В единстве этом больше до зари…
Но ты скажи мне, стойкая лампада,
Почто вестготы вновь идут на Рим?

***

В ночь на Троицу умер дед.
Было третье. Слепил июнь.
Знай, девчонка: бессмертных нет.
Детство кончилось, мир не юн.

Станет день этот не на год
Не по-летнему хмурым – и
Что с того, что немецкий род
Лютеранство носил в крови?

Далеко от родных земель
Смелый предок поставил дом;
Не на Майне варился хмель –
Может быть, за одним столом

С казаками братался щур –
Кто же вспомнит о том сейчас…
За одно себя не прощу:
Не бывала там отродясь.

Только ярую слышу степь,
Только гордость ветров пою…
Где найти бы дорогу, где б
В Малороссию не мою?

Запорожье сокрыто там,
Где в подкорке – чужие сны,
Где по венам, по временам
Разливается мир войны;

Где на фото малыш смешной
Доброты провожает дни –
Пахнет летом или весной
И еще не идут бои;

И еще не мелькает Русь
Городами в твоей судьбе –
Не штампует Волчанка грусть,
Не приветствует Белебей…

Правит южное солнце там.
Перелетное солнце, дед…
Там сияет славянский храм
В алеманнской оправе лет;

Там, быть может, одна звезда
В ночь на Троицу родилась…
Все проходит.
Любой майдан.
Хромосом остается вязь.

ЖУРАВЛЬ-ЗВЕЗДОЧЕТ

С этим чувством вины невозможно прожить.
Ни себя не простить, ни с мечтой не проститься.
Открываются окна, шумят этажи,
Словно травы какие, чужие страницы
Жизни – а для тебя это где-то вдали:
По-другому стучит метроном у блокнота…
Ты опять, ты опять не увидишь земли
Журавлем. Или просто – смешным звездочетом.
Не понять никому дурака журавля.
Звездочета не высмеять физикой Солнца…
Счастье – двигаться дальше, согласно Золя.
Но, согласно судьбе, это счастье зачтется.
Есть семейное счастье. Есть счастье вовне.
Повседневный гипноз сушит правдой чернила…
Это чувство вины кто-то топит в вине.
Не люблю.
Я всегда
Только небо любила.