Инна Ищук. ФИОЛЕТОВЫЕ ОЧКИ. Рассказы

«КРЕСЛО» ЗДОРОВЬЯ

Николай застегнул рубашку и взял направление врача.
– Срочно езжайте в больницу, – сказала семейный доктор. – Или, может, вас на скорой отвезти?
Николай быстро прикинул во сколько это ему обойдётся, и отказался:
– Да нет, я лучше своим ходом, так и быстрее будет.
– Да, чем быстрее начнут лечение, тем лучше, – подхватила врач. – Вот мой телефон, я всегда на связи.
Николай вышел от врача с пакетом анализов. Рентген показывал воспаление лёгких. Николая отпустили с работы, потому что он стал задыхаться, и он, наконец, обратился к врачу.
Теперь уже сомнений никаких не было. Две недели госпитализации обеспечены. Мама расстроится, они хотели на выходных ехать в мебельный, выбирать ей кресло-качалку. Правда, это было очередное обещание, которое он никак не мог выполнить или даже не хотел. В последнее время ему ничего не хотелось делать. Потому что всюду надо было тратить деньги. А тратить он не любил. Хотя у электромонтёра пятого разряда была хорошая зарплата. Он отказывался от пива с друзьями, одевался в секонд-хенде, выбирал самые дешёвые продукты в магазине. Полгода назад мама познакомила его с очередной претенденткой на брак. Он прогулялся с ней по парку. И когда она предложила посидеть в кафе, его сердце его сжалось в камень. Ведь надо было заплатить за её кофе. И он не смог ничего сказать. На этом их свидание закончилось.
Николай подождал на остановке трамвай и зашёл в полупустой салон. Трамваи были набиты пассажирами обычно в час пик: утром и вечером. А в полдень выбирай себе место, и езжай, куда хочешь.
Николай выбрал сидение с корявой надписью «не занимать». И сел на сидение, назло кому-то. «А вот и занял. И буду ехать до самой больницы», – подумал он.
На следующей остановке в салон зашла женщина лет сорока, возраста Николая. Симпатичная, с сеточкой милых морщинок, с зелёными озорными глазами и алыми лепестками губ. Он думал, что она сядет на одно из пустых мест. Но женщина встала рядом с ним и деловито спросила:
– Вам тоже помогает?
– Что? – опешил Николай.
Быстро сообразив, что Николай не в курсе предмета её вопроса, она сразу перевела тему:
– А вы далеко едете?
– До больницы.
– Ну, тогда после вас сяду на это кресло, – успокоилась дама и присела позади Николая, чтобы стеречь выбранное ею место.
Николай удивился её поведению, подумал, что дама клеится к нему, чтобы поговорить. А может, ещё того хуже, попросит денег на какую-нибудь операцию. И всё ожидал дальнейших вопросов. Но она так ни разу к нему и не обратилась.
Николай вышел на остановке больницы и долго смотрел вслед трамваю, пока он не скрылся за поворотом.
– Маме бы она точно понравилась, – подумал он, жалея, что не взял у неё номер телефона. Но тут же вспомнил, что ему предстоит долгое упорное лечение и отбросил эти мысли.
В приёмном отделении была очередь. Николай, размахивая рентгеном, заявил, что ему срочно. И его пропустили. Врач осмотрела его, послушала, потом ещё раз послушала, посмотрела ответ рентгенолога и вымолвила:
– Ничего не понимаю. Скажите честно Николай Петрович, кто за вас делал рентген.
Николай опешил:
– Да я всё проходил.
– У вас лёгкие и бронхи чистые, как у младенца, ни хрипа. А тут посмотрите, какой кошмар, – повертела доктор рентген перед его лицом.
– Ничего не вижу, – признался мужчина.
А врач уже набирала номер семейного врача на телефоне:
– Милочка, у вас что, плохо со слухом, что вы понаписали этому Тарасову. Что? Какая пневмония!
Здоров, как боров.
– Что это вы сразу обзываться?! – обиделся Николай.
– А вы давайте на рентген, быстренько, без очереди, я вас сейчас на чистую воду выведу, – громогласно сказала врач. – Ишь, отдохнуть на больничном вздумали!
Николай послушно прошёл рентген и получил результаты здорового человека.
Врач радостно потёрла руками и заявила, что Николай свободен.
Мужчина вышел из отделения, жалея лишь об одном: что не взял у пассажирки в трамвае номер телефона. Поэтому пришлось идти домой, где его в двухкомнатной квартире ждала мама. В свои шестьдесят два года она ещё работала в школе, несмотря на пенсию. По утрам бегала кросс по парку и ездила в Трускавец весной и осенью. Николай в отличие от неё, вёл сидячий образ жизни на диване за телевизором и компьютером. Жизнь для него проходила в серых тонах. А полгода назад он начал кашлять.
Как только Николай зашёл в квартиру, мама выбежала в коридор:
– Почему ты вернулся домой? – спросила она. – Тебя же положили в больницу. – Мне твоя врач позвонила.
– Мама, когда ты перестанешь меня преследовать, – взмолился Николай. – Ошиблись они. Здоров я.
– Не может быть, – усомнилась мама. – Ну-ка покашляй!
Николай попытался. Но у него не получилось.
– Не могу, – сказал он и оставил удивлённую маму посреди коридора. Она каждую ночь просыпалась от его громкого кашля.
Утром Николай пошёл на работу, где в бригаде его не ждали, считая, что он на больничном. Бригадир, увидев, что Николай здоров, послал его проверить щитовую. Он поставил скамейку, залез на неё и коснулся проводов. Яркая вспышка пронзила глаза. Николая отбросило на два метра. Женщины в коридоре бросились его поднимать.
– Счастливый, ты в рубашке родился, – сказала прибывшая медсестра, перевязав рану на руке, которую прожёг ток.
Бригадир отпустил Николая домой, дав неделю отпуска, и попросил в следующий раз отключать ток перед проверкой. Выйдя на остановку, мужчина дождался трамвая. Это был тот же трамвай, что вчера, с тем самым сидением с надписью «не занимать». И Николай не раздумывая, сел в кресло, как его назвала незнакомка, в надежде, что она вдруг появится. Но чуда не произошло. Зато Николаю после поездки стало гораздо легче. В голове прекратило шуметь после удара током. И настроение повысилось непонятно от чего.
Дома сердобольная мама сразу поинтересовалась, что за повязка. И потребовала показать рану. Когда Николай всё-таки уступил её требованию (это было легче, чем держаться до конца), то никакой раны на руке не оказалось.
– Что за уловки? – обиделась мама. Ты сделал это, чтобы не мыть за собой посуду?
Николай не ответил ей. Потому что сам был в некотором шоке. Он видел, как глубоко прошёл ток, унимая кровь платком, пока не пришла медсестра. На всякий случай он измерил температуру. Потом поискал в интернете похожие случаи. И, проанализировав всё, что с ним случилось, вдруг понял, что ему помогло «кресло» в трамвае. На следующий день он снова сел в этот трамвай на волшебное сидение.
И проехав несколько остановок, ему захотелось петь, так поднялось его настроение.
– Я нашёл кресло здоровья, – понял Николай. Вечером он зашёл на работу, взял инструменты и, пробравшись в трамвайное депо за взятку сторожу, открутил сидение и принёс домой.
Мама была в восторге.
– Ты что думаешь, я мечтала именно о таком кресле? – набросилась она на сына.
– Мама, это кресло здоровья! – попытался уговорить её Николай. – Ну-ка сядь!
– Ни за что! – наотрез отказалась мама. – Вот почему ни одна порядочная женщина за тебя не идёт.
Кому надо, чтобы ей со свалки приносили мебель. Даже в кафе женщину сводить не можешь!
Николай приделал ножку и блаженно сел в кресло. Теперь, с этим волшебным креслом, он будет зарабатывать миллионы. Он составил объявление «Лечу все болезни. Недорого! И разместил в фейсбуке.

На приём к нему сразу записались две леди карлсоновского возраста и один пенсионер. Николай раздобыл белый халат в секонд-хенде и перетащил в комнату кухонный стол. За ним он решил вести приём.
Первая пациентка сразу изложила свою проблему – она не может забеременеть. Уже пять лет, куда они с мужем не обращались. И Николай – её последняя надежда. «Лекарь» предложил ей сесть на стул. Она с удовольствием послушалась. И за часовой сеанс рассказала ему всю историю жизни с пяти до тридцати двух лет с фамилиями и адресами всех несостоявшихся женихов и, наконец, мужа, с которым её познакомила сердобольная тетя.
Всё это время мама Николая ходила в коридоре и надеялась, что это свидание сына приведёт в дом невестку. Дама сказала, что заплатит Николаю, когда получит результат его лечения. И успешно ушла.
Через час позвонил её муж и попросил номер карточки, чтобы перечислить круглую сумму за помощь жене в зачатии ребёнка. Вторая мадам на приём не явилась. Зато пенсионер убеждал Николая три часа, что его метод шарлатанский. И он ни за что не сядет в это самозваное «кресло». Но потом согласился. И просидев полчаса, заявил, что голова, таки-да, перестала болеть. И пообещал прийти завтра, оставив на почин соточку. На следующий день пришла женщина с язвой двенадцатиперстной кишки. Через полчаса сидения на стуле боли прекратились. А гастроскопия на следующий день показала, что никакой язвы нет.
За неделю Николай заработал три своих зарплаты и оздоровил семьдесят пять человек. Вечерами он по три раза пересчитывал неожиданно пришедшие к нему деньги. И прятал в тайник под диван, боясь потратить из них копеечку. Он уже думал увольняться с работы, чтобы полностью заняться целительным бизнесом. Но в воскресенье у пенсионера, у которого на стуле переставала болеть голова, стали вдобавок ныть руки и ноги. И он ушёл, оставив Николая без гонорара. У дамы, просидевшей час, не прошёл насморк, как обещал «доктор». А обманутый журналист таки не вылечился от отравления после фуршета.
И использовал туалет Николая ещё два раза после сеанса, высказывая «экстрасенсу» своё негодование.
У Николая от всех этих передряг разболелась голова. Он попытался посидеть на «кресле», но никакого оздоровительного эффекта не получил. Тогда он вышел на улицу, в сквер, чтобы хоть как-то развеяться.
Проходя мимо киоска с газетами, Николай поздоровался с продавщицей, соседкой по подъезду, которая уже десять лет собирала деньги на протез.
– Слышали про шарлатана со стулом, – протянула она газету. Николай купил её и развернул. Статья была о нём. Он присел на скамейку и два раза прочитал фельетон. Слава Богу, имя его журналист не назвал.
Рядом присел старичок и спросил:
– Про шарлатана читаете? Я так и знал, что всё этим кончится.
Николай свернул газету:
– А что вы знаете про это «кресло»? – спросил он. – Оно, в самом деле, было волшебное?
– Удача науки, – сказал собеседник. – Я профессор, доктор физико-математических наук, пятьдесят лет разрабатывал прибор, основанный на действии нейтрино на наш организм, который усиливает иммунитет и самоисцеляется. Впрочем, есть и другие способы, которые я применял на себе. Сколько лет мне, как вы думаете?
– Семьдесят пять? – выпалил Николай.
– Сто сорок вчера отметил, – развёл руками человек. – Это доказательство действия моего прибора.
– Но почему вы установили его в трамвае? – не утерпел спросить Николай.
– Мне запретили помогать людям, чтобы не нанести урон фармацевтическому бизнесу. Я закрепил устройство на сидении в трамвае, чтобы люди могли оздоравливаться. Но видимо села батарея… – заключил профессор.
– А её можно заменить?
– Если вы изменитесь, я пришлю вам моё устройство.
– Но как измениться и зачем? – недоумевал Николай.
– Когда вы это поймёте, почему у вас нет друзей, и вам скучно жить, получите посылку, только оставьте мне адрес, – сказал профессор. – И пожалуйста, верните сидение на место, в городе и так дефицит вагонов. А этот из-за вас не может выйти на маршрут.
Профессор взял листок с адресом Николая и быстро зашагал к остановке.
– Может, он душевнобольной? – подумал Николай. – Но откуда он узнал, что я тот самый шарлатан?
Мужчина решил догнать профессора, чтобы выяснить, что ему делать, но его уже нигде не было видно.
В эту ночь Николай за взятку сторожу проник в депо и установил сидение в вагоне. Кроме надписи «не занимать» он ничего особенного на нём не обнаружил. Разве что кусок окаменевшей жвачки снизу.
Он убрал объявление о лечении из Интернета. И начал читать статьи, как измениться. Он прочитал, что причина болезни лёгких, которая его постигла, – депрессия, печаль и скупость. Пересилив себя, он стал подавать нищим и оставлять чаевые в буфете. Он купил маме долгожданное кресло-качалку, о котором она просила уже пять лет. Он дал соседке из киоска денег на протез.
И в пятницу получил по почте бандероль – в которой лежала пластинка, похожая на жвачку. И приписку «прикрепить в необходимом месте». Куда прикрепить устройство профессора, Николай пока не мог решить. Поэтому носил его в кармане. Мама тоже подсказать не могла, не веря в его фантазии. Зато самочувствие его после занятий по изменению себя улучшилось. Он был полон сил и радости. И этой радостью хотелось поделиться ещё с кем-то. Он вышел на остановку трамвая. И увидел тот самый вагон со своим сидением, который снова вышел на маршрут после ремонта. «Кресло» было свободным. Его покрасили. И надписи «не занимать» уже не было. Да и сидение уже стало обыкновенным. На следующей остановке вошла женщина. Та самая, с зелёными глазами, но губ лепестки словно увяли. Щёки впали, лицо было серого цвета.
– Наконец то, вагон снова на линии, – обрадовалась она Николаю, как старому знакомому. – Я так ждала, когда он снова выйдет на маршрут. Говорят, вандалы его покорёжили. И пришлось делать ремонт.
– Садитесь, – уступил ей место Николай.
– Спасибо! Вам помогло? – спросила незнакомка.
– Да!
– У меня прекратились приступы астмы, – призналась женщина. Достаточно было раз в неделю проехать на этом кресле. И я смогла жить полноценной жизнью. Но пока не было вагона, снова стала задыхаться. Теперь на него одна надежда, – наивно улыбнулась она пассажиру.
Николай посмотрел на её бледное измождённое лицо, на её грустные, но горящие жаждой жизни глаза. Она отвернулась к окну, о чём-то мечтая. Он вытащил пластинку из кармана, сунул в рот, пожевал её и, вытянув жвачку, приклеил к сидению.
– Какой чудесный сегодня день, – произнесла она, повернувшись к Николаю. – Хотите, я вам покажу чудо?
– Хочу, – сказал Николай. И заплатил кондуктору за двоих.
Они вышли через две остановки и оказались в парке, где деревья были облачены в золотые ризы.
Живой ковёр листьев хрустел под ногами. А в глубине парка студёный родник дарил свою прохладу.
«Да, маме она точно понравится, – подумал Николай, уводя зеленоглазую незнакомку в чащу золотого парка. И наконец, понял, почему профессор просил его измениться.

ФИОЛЕТОВЫЕ ОЧКИ

Как она дошла до Привоза, Эля не помнила. Скандал в офисе выключил всё её реальное сознание.
Она не понимала, куда идёт. Лишь бы подальше от этих людей, которые оклеветали её. Серые тучи вотвот грозились разродиться дождём. Всё начало сыпаться ещё вчера, когда она поссорилась с парнем.
С Эдиком они были вместе уже три года, не разлей вода. Он увидел её в кафе санатория, где она отдыхала с родителями. Оказавшись за одним столиком, они разговорились. Она поделилась с ним своим вторым.
А он отдал ей компот. Потом он нашел её в университете и больше они не расставались. А вчера, получив диплом юриста, он вдруг объявил, что собирается с сокурсницей в Польшу в магистратуру. Она восприняла новость в штыки и заявила, что больше не хочет его видеть. И отпускает его. И ушла. Всю ночь она проплакала. А утром на работе случился скандал.
А теперь она идет через Привоз. В кармане пять гривен, чтобы доехать до дома. Всё, что у неё было, она отдала начальнику, возместив то, чего не тратила. Её обвинили в пропаже денег, которая выявилась, когда бухгалтер составляла отчёт. Чтобы избежать скандала, она молча отсчитала недостающую сумму и, попросив получше разобраться в этом инциденте, ушла.
Собираясь на работу, она не успела позавтракать. И в животе бурчит. Сейчас бы хоть яблочко.
Но торговки злобно поглядывают на таких, как она, подозревая во всех грехах. С прилавка продают пирожки с ароматом ванили. Эля сглотнула подступившую слюну. Продавщица, увидев девушку, поспешно накрыла пирожки марлей.
– Какой ужасный мир, – проговорила Эля, пробираясь мимо рядов. Ей нестерпимо хотелось есть.
Проза Она была готова отдать последние пять гривен за яблоко, лишь бы что-то кинуть в желудок, как вдруг увидела старушку.
– Купите очки, – попросила бабушка, расположив свой товар на коробке. Эля в недоумении посмотрела на неё. Хочется есть, а ей вдруг предлагают очки. Да ещё какие-то бутафорские смешные, не модные.
– Купите у меня очки, – повторила старушка.
– И сколько? – спросила Эля, надеясь услышать непомерную цену и сразу отказаться.
– Пять гривен!
– Это всё, что у меня есть, – вдруг обрадовалась Эля и протянула старушке деньги.
– Носите на удачу, – улыбнулась продавщица, пряча деньги в карман своего поношенного пальтишка.
– Спасибо! – произнесла Эля, примеряя фиолетовые очки. Они были детские, смешные, с мутными стёклами. Но это было неважно, потому что старушка улыбнулась. И, возможно, Эля хоть на мгновение сделала её счастливее.
Эля надела очки и посмотрела вокруг. Из-за туч выглянуло солнце. Продавщица откинула марлю с пирожков и подозвала девушку.
– Возьми один, пока хозяйка не видит, – прошептала она, вручая тёплый ароматный пирожок. – Я же вижу, дочка, ты есть хочешь.
Эля откусила кусочек, наслаждаясь вкусом домашней выпечки.
– Спасибо! – поблагодарила она и обернулась. Старушки с очками уже не было.
– Быстро распродалась, – подумала девушка и сняла очки.
– Держи воровку, – вдруг закричала продавщица пирожков. Реальность снова поменялась.
Эля хотела было бежать, но импульсивно надела очки. И мир изменился.
– Девочка, возьми ещё один, всё равно неучтёнка, – протянула ещё один пирожок преобразившаяся продавщица.
Эля замерла в недоумении. И шагнула к ней и послушно взяла пирожок. Она не рискнула снять очки, пока не отошла от лотка. В очках ей было комфортно, спокойно. Мир был в тёплых фиолетовых тонах.
И почему-то все на неё смотрели дружелюбно.
Эля пошла к фруктовым прилавкам. Золотистые яблоки так и просились в рот.
– Попробуйте, – торговка протянула Эле то самое яблоко, за которое она хотела отдать последние пять гривен.
Сочная мякоть растворилась во рту.
– Вот это чудеса, – обрадовалась Эля. Она была сыта и довольна. Очки всё больше и больше ей нравились. Она несколько раз пыталась их снять. И мир переворачивался с положительного на отрицательный.
«Видимо у этих очков большой плюс», – философски заключила девушка, выйдя с рынка и разглядывая стекла волшебных очков. И в это время её обрызгала грязью машина.
Эля надела очки и решила проверить их действие у себя на работе. Не успела она открыть дверь, как бухгалтерша вскочила и бросилась к ней:
– Элечка! Как я рада, – она обняла девушку. – Такой блестящий отчёт! Ты просто молодец! Вот, что значит с отличием окончить экономический университет. Месяц у нас работаешь. А все нюансы подхватила. Я бы ещё две недели сама копалась.
Эля недоумевала. Вчера бухгалтер раскритиковала каждый лист её отчёта и утром обвинила в растрате.
– Иди, тебя начальник ждёт, – заговорщицки сложила руки бухгалтерша.
Эля постучалась в дверь и вошла в кабинет Олега Юрьевича. Сердце её сильно тюкало, как и в первый день, месяц назад, когда она пришла устраиваться на работу. Выпускница с дипломом, она пришла по объявлению. Олег Юрьевич, лысоватый, полный мужчина критически оглядел её с ног до головы, задал несколько вопросов по бухгалтерии. И взял менеджером на испытательный срок. И этот срок закончился сегодня утром.
Эля ещё раз стукнула в дверь для верности, глубоко вдохнула, выдохнула и вошла в кабинет начальника.
– А, вот и вы! – Олег Юрьевич широко улыбнулся, превратившись из неприятного сердитого толстяка в обаятельного мужчину. – Вам, наверно, уже сказали?
– Что? – Эля застыла, как вкопанная, в двух метрах от стола начальника.
– Мы ежегодно участвуем в международной конференции в Стокгольме. И в этом году компанию будете представлять вы.
– Не может быть! – вырвалось у Эли.
Она смотрела через фиолетовые очки на Олега Юрьевича и не могла отвести от него взгляд.
– Да, Эля, представленная вами работа выиграла конкурс, и вы расскажете о своей методике нашим иностранным коллегам. Мы поедем вместе, – сделал акцент на последнем слове директор. – Вот ваша командировка, билеты, бронь гостиницы и… – Олег Юрьевич помедлил, пытаясь что-то вспомнить, – деньги, которые вы сегодня оставили у меня на столе. Бухгалтер сделала ошибку. Всё сошлось. Так что мы оценили ваш подвиг. Вы повели себя достойно.
– Олег Юрьевич, я так благодарна вам, что вы ко мне справедливы. – У Эли потекли слёзы по щекам. – Она сняла очки, чтобы вытереть их. Но вспомнив, что всё это сделали для неё очки, быстро надела их.
На лице Олега Юрьевича промелькнула тень сомнения и тут же исчезла, сменившись улыбкой.
Эля вышла из кабинета директора, не веря своему счастью. Она села за свой стол и положила на него пакет документов.
«А может, я сплю, – подумала Эля, – заснула под влиянием стресса на лавочке у Привоза. И мне сейчас всё это снится. Впрочем, и просыпаться не хочется, – решила она. – Посмотрю, что будет дальше».
В обеденный перерыв Эля позвонила Эдику. Так хотелось услышать родной голос, хотя она дала себе обещание никогда ему больше не звонить. Рука сама потянулась к телефону. Но длинные гудки казались бесконечными. Парень не поднимал трубку. Эля отправила смс-ку, что завтра улетает в Стокгольм. И тут же отругала себя за проявленную слабость. Теперь перед ней открывался широкий горизонт карьеры!
Олег Юрьевич отпустил Элю с работы, чтобы она успела подготовиться к конференции и завтрашнему вылету.
– Везучая ты, – сказала ей секретарша. – Теперь своего счастья не выпускай из рук. У начальника вкус тонкий!
Эля потрогала дужки очков. Нет уж, теперь точно не выпустит.
Домой Эля отправилась на такси. В большой трёхкомнатной квартире она отгородилась от своих родителей, запираясь в своей комнате на ключ. Мама – школьный учитель, папа – инженер, не могли понять, почему дочь перестала с ними общаться. И на их вопросы только просила её не трогать. И они приняли условия её игры, не вмешиваясь в её личную жизнь. Когда у неё был Эдик, она этого не замечала.
А теперь ей стало одиноко. Но она боялась сама рушить построенную стену, отгородившую её личную жизнь от семьи.
Как только она открыла ключом дверь квартиры, в коридор выбежала мама и с сияющим лицом обняла дочку.
– Элечка, как я тебе рада!
Эля не удержалась от такого порыва счастья и прижалась к маме.
– Мама, я была так неправа, – призналась она. Прочная каменная стена в мгновение растаяла.
– Элька, тебе так идут эти очки, – сказал папа, который следом вышел в коридор. – Ты просто фея в них. Я взял билеты в кино на вечерний сеанс на нас троих. Идём?
– У нас сегодня серебряная свадьба, – напомнила мама!
– Конечно, идём! – закричала Эля, выпуская из себя застарелый пережитый временем стресс. Она поняла, что начинает совершенно новую, интересную жизнь. И решила отпустить всё, что было в прошлом.
Утром отец подвёз Элю с чемоданом в аэропорт, где её ждал Олег Юрьевич. Возле аэропорта милостыню просил молодой человек на инвалидной коляске. Эля хотела подать ему. Но мелочи в кармане не оказалось.
До начала регистрации было ещё полчаса. Оставив Олега Юрьевича с чемоданами, Эля отправилась в буфет выпить кофе. И вдруг увидела Эдика. Он всё-таки прочитал сообщение и теперь растеряно стоял посреди зала с букетом её любимых хризантем. Она вышла ему навстречу. Он бросился к ней:
– Эля, не улетай! Я тоже не поеду в Польшу! Я не могу без тебя! – протянул он ей цветы.
Девушка опешила. Неужели это всё очки! Но как же её поездка, её будущее в этой солидной фирме!
Она посмотрела на взволнованное, покрасневшее лицо Эдика, такое родное, любимое, обожаемое.
На цветы, которые он выбрал для неё. Объявили посадку на рейс в Стокгольм. Надо было идти к Олегу Юрьевичу. Эля сняла очки. Секунда, вторая, третья. Ничего не менялось. Эдик смотрел на неё влюблёнными глазами. И увидев ответ в глазах Эли, сжал в объятиях любимую девушку.
– Я тебя никуда не отпущу. А без этих очков тебе гораздо лучше!
– Подожди, я сейчас, – сказала Эля. – Она направилась к стойке, где оставила Олега Юрьевича.
Но ни его, ни чемоданов не было. И рейса на Стокгольм на табло тоже.
Эдик нетерпеливо топтался на месте. Но когда он увидел Элю, глаза его посветлели.
– Кажется, я поняла, что делать, чтобы быть счастливой! – сказала она.
– А мне это и так понятно, когда ты улыбаешься, то весь мир открывается тебе, – сказал Эдик, уводя её из аэропорта. На выходе Эля остановилась и протянула фиолетовые очки молодому человеку в инвалидной коляске.
– Они принесут тебе счастье.
Молодой человек пожал плечами, крутя очки в руках. А что было потом, Эля не видела, потому что её увозило такси в медовый месяц с любимым человеком.

КЛОН

Он сидел в чёрном плюшевом кресле в номере-люксе и смотрел в окно. Рядом лежала газета с чёрным заголовком «Убийство профессора». Человек не торопился читать, словно оттягивал время.
– Время! – Профессор взглянул на часы, пробившие девять ударов, и отложил папку. – Пора на лекцию.
Комната была завалена бумагами, книгами, расчётами, штативами с пробирками и бутылками с жёлтой и зелёной жидкостью.
Профессор натянул мятую рубашку, пригладил на себе пиджак и кинул в портфель конспекты. Как не нужна ему эта лекция! Голова его полна иным. Только что ему позвонили из клиники и сказали, что есть живая, совершенно здоровая яйцеклетка. Наконец он решится на опыт, который в тайне готовил несколько лет.
Профессор вошёл в университет. Навстречу по коридору шла она. Как всегда, строгая, с короткой мальчишеской причёской, черноглазая аспирантка. Она поздоровалась и прошла мимо. Он еле сдержался, чтобы не оглянуться ей вслед. В стекле противопожарного ящика, висевшего на стене, он разглядел своё отражение. «Старик, совсем старик», – чуть не заплакал он. Сегодня он обязательно начнёт работу, и скоро она узнает, на что он способен.
Профессор отчитал пару, захлопнул тетрадь и, не медля ни минуты, отправился в клинику.
Дома, не раздеваясь, он вынул из портфеля стеклянный сосуд с жидкостью и поставил на стол. Потом он вытащил из холодильника заветную бутылочку со своим семенем, настроил микроскоп и начал действо.
Он видел, как маленькие головастики кружили возле овальной яйцеклетки, не решаясь её потревожить.
Глаз стал слезиться. Профессор на секунду оторвался от картинки и снова взглянул и разглядел пузырьки от разорванной оболочки. Чудо произошло.
Он поместил предметное стекло в питательную среду и поставил колбу в камеру машины роста. Зажужжали приборы, устанавливая температуру и давление, по тонким проводам побежал электрический ток. Машина, так долго ждавшая эксперимента, заработала.
Профессор сел в чёрное плюшевое кресло. На стене тикали часы. За стеной ходили, разговаривали люди. Изобретатель встал и направился на кухню. Он смёл паутину с крышки чайника и зажёг газ. Чай был без запаха, мелкий и сухой. Профессор ссыпал полпачки в чашку и залил кипятком.
– Неужели началось, – думал он, обжигаясь от первого глотка, – а если не получится? Тогда ему больше здесь делать нечего. Его изобретения дали ему славу и деньги. Но молодость ушла. Тело состарилось. И молоденькая аспирантка, к которой его так тянет, вряд ли захочет жить со стариком.
Он посмотрел на крюк в потолке, представил петлю, затягивающуюся на шее. Аспирантке было бы жалко старого профессора, и только. Да, она благодарна за помощь в курсовых и дипломной, за разработку её диссертации, но не больше. И всё потому, что он стар. «Скинуть бы лет пятьдесят», – думал он. – Ведь иногда, когда он читал лекцию, он вдруг ловил её взгляд восторга и восхищения. Он терялся, сбивался и видел, что она тоже смущена.
Профессор не заметил, как допил чай. За язык зацепились чаинки, он отплюнул их на пол. Пол был грязный. Уже три недели, как к нему не приходила горничная. Он не рассчитался с ней в прошлом месяце и только сейчас об этом подумал. Профессор вспомнил, что когда-то приезжала дочка с детьми, дети шумели, таскали пробирки со стола, и он ужасно злился.
Учёный вернулся в комнату. За дверцами машины роста шёл процесс. Всё, к чему изобретатель столько времени стремился, готовился, было сделано. Профессор прошёлся по пустым комнатам. Ему нужно было с кем-то поговорить, поделиться своей радостью. Он вышел на улицу. Скатывалось весеннее солнце за дома, прохожие пробегали мимо, и никому не было дела до него. До него, который только что начал гениальный эксперимент. Профессор постоял перед подъездом и только собрался возвращаться, как увидел своего коллегу, недавнего студента, генетика, преподававшего на кафедре. Его считали перспективным, он защитил кандидатскую и теперь искал тему для своей следующей работы. К профессору он относился с особенным почтением, прислушивался и присматривался к его работе, надеясь, что когда-нибудь учитель возьмёт его помощником. Он знал, что профессор одинок, и искал случая поближе с ним познакомиться.
Они сидели на кухне и пили выдержанный несколько лет в шкафу профессора коньяк. Лицо генетика раскраснелось, первое волнение ушло, и он с азартом рассказывал университетские анекдоты. Профессор слушал, откинувшись в кресле, и с завистью смотрел на гладкую кожу его лица, его русые густые волосы, любовался лёгкостью движений его рук, когда он жестикулировал и разливал коньяк по рюмкам. Всю ночь профессору снились кошмары, будто его старческие руки опадают, как чешуя, обнажая новую шёлковую кожу.
Утром, ощутив своё непослушное тело, исследователь, кряхтя и мучаясь охватившим приступом ревматизма, добрался до машины роста.
Горячий воздух дохнул на него. В пробирке из образовавшегося розового сгустка шли пузырьки.
– Вот оно, – выдохнул профессор. Из его капельки крови, кусочка ткани, пузырька семени росло живое существо. Из пробирки учёный пересадил его в колбу. И оно, осознав, что места стало больше, начало расти быстрее. В колбе было тесновато, профессор приобрёл аквариум. Через некоторое время исследователь начал узнавать свои черты на сморщенном лице младенца.
Профессор бросил преподавать. Изредка он появлялся в университете, брал необходимые вещества в лаборатории. Он ещё больше похудел, осунулся и, небритый, заросший, казался дремучим отшельником. Но как сверкали его глаза, когда он видел аспирантку. Она останавливала его, расспрашивала о здоровье, брала его сухую руку и пожимала тонкими длинными пальчиками. Он смущался, отводил взгляд и внутренне просил подождать до завершения своего эксперимента. После этого он весь вечер напевал себе под нос, качал малыша на коленях и кормил конфетами.
Иногда к профессору заглядывал генетик. Но дальше кухни его не пускали. Посетитель смирялся, вслушивался в тишину закрытой комнаты и расспрашивал о новой профессорской работе. Он попрежнему мечтал, что изобретатель возьмёт его помощником, и он прославится, как соавтор. Но время шло, за закрытые двери его не пускали, и гость стал появляться реже. Да и профессору было не до него.
Ребёнок рос не по дням, а по часам. Учёный заметил, что за неделю он стал таким, каким был профессор в три года. Он вглядывался в его детское личико. Тот же огромный лоб и большие карие глаза.
Иногда выражение его глаз становилось злым и ожесточённым. Злость молодого существа учёный объяснял инстинктами, так же бурно развивающимися, как и тело. Они должны были вытесниться при трансплантации души в молодое здоровое тело юноши, которая переместит опыт и знания профессора.
Чтобы тело было приспособлено к жизни, профессор развивал его умственные способности: тренировал его речевой аппарат, научил читать, объяснял ему основные понятия. Существо схватывало информацию на лету и, как ребёнок, ходило за профессором по пятам и задавало кучу вопросов. Оно злилось, когда профессор не отвечал, и раз даже замахнулось на него. Учёный стал закрывать его в комнате. Клон метался, просил выпустить его и, устав барабанить в дверь, засыпал на полу.
С каждым днём приступы ревматизма становились чаще. Учёный почти не вставал с постели. Нанять горничную он не мог. О его тайне никто не должен был знать. Но крик голодного существа заставлял его подниматься.
Существо уже достаточно развилось для двадцатидвухлетнего мужчины и всё время требовало есть.
Оно поломало два стула и выбило замок в двери, и свободно расхаживало по квартире. Пока клон поглощал вермишель из брикета, учёный закрывался в кабинете и углублялся в формулы, чертежи, соединял проводки, следовал за электрическим импульсом, который должен провести его душу в новое тело. Профессор надел шлем биосинхронизатора, подтянул ремешки и вдруг заметил существо, стоявшее в дверях. Оно выдернуло крючок, чтобы пробраться к профессору и показать найденную им фотографию девушки. Учёный отобрал фотографию аспирантки и спрятал в шкаф. В тот же день он ввёл клону дозу ингибитора, замедляющего рост.
На следующее утро он поехал в банк и перевёл все деньги, которые накопил за изобретения и открытия, так и не воспользовавшись ими в старости, на новый счёт. Теперь ими будет пользоваться молодой иностранец, в которого через несколько часов превратится профессор. Учёный снял номер-люкс в гостинице и перевёз мини-лабораторию.
Вернувшись, несмотря на усталость, он перепроверил схемы, контакты в шлемах, синхронизаторы биоритмов, зарядил и положил в карман новенький револьвер. Существо в этот день было на редкость спокойным. Оно не отреагировало на приход профессора и продолжало читать книгу. Учёному стало его жаль. Ведь и у него есть душа. Что она будет делать, когда, вернувшись после сильной дозы снотворного, застанет в своём теле чужую душу и тело старика с простреленной головой. Он посмотрел на него, сидящего в кресле, с книгой в руках, ничего не подозревающего.
До назначенного эксперимента оставалось два часа. Профессор всё больше волновался. Он забыл, куда положил ампулы со снотворным, и, стоя на коленях, искал их в шкафах. Неожиданно в дверь позвонили.
Потом второй раз, уже настойчивей. Учёный открыл и увидел генетика. Он пришёл с бутылкой коньяка, подвыпивший и весёлый. Он сказал, что решил оставить преподавание. Секретная лаборатория вербует молодых специалистов. Предлагают большие деньги и серьёзную работу.
Учёный слушал его и поглядывал на часы. Он выпьет за его удачу потом, а сегодня он занят. Генетик извинился. Профессор закрыл за ним дверь и накинул цепочку. Послышались шаги в коридоре. Профессор обернулся, побледнел и потянулся к карману. В кармане револьвера не было.
Человек прочитал статью и откинулся на спинку кресла. Убийца не найден. Следствие зашло в тупик.
Он вне подозрений. Но что теперь делать? Через его лоб пролегла морщина. Вчера провожали старого профессора. Черноглазая женщина с короткой причёской плакала на его могиле. Человек хотел её проводить, но она отказалась. Он шёл за ней до самого дома. У подъезда она обернулась. Сердце его сжалось. Он шагнул к ней.
– Что вам угодно, – сказала она, и добавила, – вы так похожи на профессора, но вы не он. Если б вы знали, как я его любила…
Он кинулся за ней, барабанил в её дверь, но она не открыла. Он высчитал её окна и два раза срывался, долезая до третьего этажа. Как прикованный, он бродил под её окнами. Поздно вечером он столкнулся с генетиком, которого видел в щель двери из комнаты, когда тот приходил к профессору. Генетик зашел в её подъезд. И через некоторое время появился с двумя чемоданами. За генетиком шла она. Они сели в такси и уехали. Он бежал за ними, пока хватило сил. Потом он упал на землю и затих.
Человек посмотрел на крюк, на котором висела люстра, на чёрный ящик в углу со странной надписью «Машина роста». Перетащил ящик на середину и поставил на него стул. Потом снял люстру и привязал верёвку. Стул покачнулся и упал. В большом гостиничном зеркале отразилось исказившееся судорогой лицо профессора.

Опубликовано в Южное сияние №2, 2019

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Ищук Инна

Родилась в 1972 году. Закончила Одесский университет имени Мечникова по специальности "Молекулярная электроника". Затем Московский Литературный институт имени Горького. За дипломную повесть "Радиация" (семинар прозы Бориса Анашенкова) в 2002 году была принята в Союз писателей России. Дорогу в детскую литературу подсказали писатели Роман Сеф, Александр Торопцев, Владимир Борисов. За 10 лет сотрудничества с российскими и украинскими издательствами вышло 80 книжек для детей. Произведения публикуются в журналах для детей "Спокойной ночи малыши", "Кукумбер", "Колокольчик", "Миша", "Жили-были". Лауреат фонда "Русская культура" в области "Детская литература". Стихи и сказки инсценирует детский театр "Балаганчик" Надежды Хохловой, который ведет передачу на областном одесском телевидении "Приключения Балаганчика". Ведет детскую страничку в газете "Одесская жизнь", проводит выступления в школах, детских садах, приютах, интернатах. Пишет сценарии к детским фильмам и мультфильмам. Журналистит, член Национального Союза журналистов Украины.

Регистрация
Сбросить пароль