Игорь Лазунин. СТИХИ В АЛЬМАНАХЕ “ПАРОВОЗЪ” №9, 2019

* * *
Воздушный змей перегрызает леску,
Свободой неосознанно влеком;
И вот она с остроконечным треском
Ему дарует небо целиком.

И у него распутный ветер в штате.
Ему смешно, что он — папье-маше,
Пяток гвоздей, гнилой оконный штапик.
Восторг его толкает вверх взашей.

Он обернётся с невообразимых
Высот узреть, что в пыльном далеке
Ребёнок превращается в слезинку,
Бегущую по луговой щеке.

ДИРИЖЁР

Нелепый, будто фрак на вырост,
На нём болтается оркестр.
А он сейчас такое выдаст,
Что зал повскакивает с мест.

И незачем, смотря в бинокль,
Его ловить на мелочах,
Ведь с каждой выигранной нотой
Он шире прежнего в плечах.

То плавно, то тревожно резко
Пронзает звуков кутерьму
И слишком раздражён оркестром,
Что жмёт под мышками ему.

ЯВЬ

С тишиной, как с женой,
Не спеша регулярно живу.
Осмотрюсь, Боже мой,
Неужели я весь наяву?

Утро цвета халвы.
Кувыркается в небе луна.
В цветнике головы
Расцветает бутон бодуна.

Поперхнувшись мечтой,
Уповаю на помощь вина.
Жизнь как женщина, что
Не в меня влюблена.

* * *
Я сконструирован по чертежам,
Что лично спроектированы Богом.
Когда ослабли гайки крепежа,
Я стал ходить со временем не в ногу.

По мненью измерительных клещей,
Подвержен перепадам напряженья.
Противоречат логике вещей
Моей души нелепые движенья.

Я сам себе Ерёма и Фома.
Я — червь, я — царь, я, в общем, тот, который…
…Уже не помнит собственный формат
И выход из конструкторской конторы.

ПАСХА

Жизнь прошла при невыясненных обстоятельствах.
Очерствел, и раскаянье в душу не тычется.
Тот же, кто обвинял тебя в страшных предательствах,
Даже если захочешь, уже не отыщется.

Долго споришь с собой о вреде беспорядочных
Связей (будто бы в жизни есть что-то безвредное).
А потом, раскрасневшись, боясь, лихорадочно,
Шепотком поверяешь себе заповедное.

Охлаждаешь лицо под фырчащим смесителем.
Снова силы не хватит на то, чтоб отчаяться.
И в ответ на пароль о Воскресшем Спасителе
Стонешь: «Да, чёрт возьми, и такое случается».

ЗАЛИВ

Не к парку с мёртвыми прудами
Примчался я, на всё забив,
Сюда, где, летними трудами
Умаянный, лежит залив

Где яхта на ветру тугая,
Вся важная до мелочей,
Сидит пиратским попугаем
У горизонта на плече.

Ничуть не утруждает зренье —
Открыт на лучшей из страниц —
Учебник по стихосложенью
В старинном переплёте птиц.

* * *
Прямо над улочкой узенькой,
Не отовсюду видна,
Брызжет классической музыкой
Свежая рана окна.

Кто там за шторкою бежевой,
Сам становясь сквозняком,
Скачет по клавишам бешено,
Как по стеклу босиком?

Звуков лихих авиация
Мёртвые петли чудит.
Входит в пике вариация,
И никого не щадит.

Мне же приятнее немощный
Звук, будто полунамёк —
Мне позволяет быть мелочным
Сердца тугой кошелёк.

* * *
Не психовала, не била тарелки.
Только смотрела с безумьем в глазах,
Как, конвульсируя лапкою стрелки,
Вышла на нет батарейка в часах…

Пережила. Перестал быть Голгофой
Мир без него. В сердце прибыло сил.
Даже милы стали старые гольфы —
В них он её больше жизни любил.

* * *
Сердечен был грозы размах.
Прохожие играли в прятки.
Промокли на балконе тряпки
И ливень клокотал впотьмах.

Насквозь, казалось, протыкал
Он стёкла кухни. Бил как профи.
И даже тушевался кофе
На поворотах кадыка.

Под толщею ночных глубин
Закрыло нас в квартире лето.
И крем вишнёвого рулета
Мерцал не хуже, чем рубин.

Что целый мир в грозе погряз,—
Для нас нежданная услуга.
Ведь мы делили этот угол
В последний раз, как в первый раз.

* * *
Берёза щупает рассвет,
Как будто встреча их впервые
Произошла, и дождевые
Он сбросил облака. Раздет

На весь простор, стоит красив.
Она же вся, дрожа, двоится.
Что в голове её творится?
А ну, попробуй-ка, спроси.

Его мужскую наготу,
Вдруг оттолкнёт… и пожалеет.
Скрипит, печалится, желтеет.
И стыдно, и невмоготу.

* * *
Нет ни выси, ни глубин,
Плоско, не причудливо,
Но становится другим
Химсостав предчувствия.

Та же лампа, тот же свет,
Тень от штор прибоями,
Но читаешь текст газет
Скрытых под обоями.

Жизнь до родинки видна,
Близкая, коварная,
Словно голая жена
Проскользнула в ванную.

И слетаются, легки,
Прекратив верчение,
Звёзды, будто мотыльки,
На твоё свечение.

* * *
До осени, не позванный никем,
Скучал один, а говорили, где-то
Маслята выросли на грибнике —
Такое праздничное было лето.

А я по телеку смотрел балет.
Реке предпочитал теченье чтенья.
А весь наш двор весёлым заболел:
Как побывал в опасном приключенье.

С моей любимой бегали в кино
Друзья, а я выдумывал проекты…
Лишь по ночам я брал топор и нож…
Но стоит ли рассказывать про это.

Опубликовано в Паровозъ №9, 2019