* * *
Был в Одессе ресторан Сальери,
а напротив Моцарт был отель.
Оба эти здания сгорели.
Всё сгорело. Город весь сгорел.
Как Одесса оперная пела,
как над морем голос тот летел.
Человечки слеплены из пепла.
Ходят в гости, делают детей.
Не пойми с какого интереса
всё хотят поговорить со мной.
Мне приходят письма из Одессы,
а в конвертах пепел рассыпной.
Там сгорают прежде, чем родиться,
не успев построить, сносят дом.
Кормят по новейшей из традиций
щукой, фаршированной огнем.
Пишут мне: здесь нет и тени ада,
круглый год акация цветёт.
Моцарт не страшится больше яда
и в Сальери целит огнемёт.
* * *
Под бормотанье батарей
под утро всякое приснится.
Вот, например, как князь Андрей
лежит под небом Аушвица.
В ушах контузия звенит,
воняют рухнувшие крупы
и ввинчиваются в зенит
лиловых глаз его шурупы.
Остыла рваная земля,
горн оттрубил и стяг отреял.
Подводы возят штабеля
других, бесчисленных андреев.
В мозгу находит уголок
небесный голос и глумится:
не будет больше ни балов,
ни скачек после Аушвица.
А вместо песен и охот
гляди на небо в чёрном дыме,
такое низкое, как свод
казённой бани с душевыми.
Опубликовано в Prosōdia №12, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!