ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
У нас в роду есть предание, связанное с Сергеем Есениным, которое передал мне мой дядька (по матери) Леонид Васильевич Сонин…
Будучи потомственным казаком, он окончил царский кадетский корпус, а по революции в чине полковника от юриспруденции служил военным прокурором в Москве, где прожил свою жизнь, кроме нескольких лет, когда был репрессирован и выслан…
В 1956 году, будучи еще студентом медиком, я ездил к нему в гости. К тому году он был уже довольно старым…
Как-то раз мы с ним сидели на диване в гостиной, когда он сказал, признаваясь: «По письмам твоей родной матушки — знаю, что учишься на врача, а метишь в поэты… Пописываешь стихи»… — Он, огладив валик старинного дивана, добавил: «А знаешь, что на этом диване, на каком ты ночуешь, однажды ночевал сам Есенин?..»
К сожалению, тогда я не очень слушал своего знатного дядьку… Лишь много позднее, читая, перечитывая стихи великого поэта, вычитал одно из привычных его откровений:
С милицией я ладить не в сноровке,
За каждый мой пивной скандал
Они меня держали в тигулевке…
И все бы ничего, если бы не одно но:
Но очень жестко
Спать там на скамейке…
И мне сразу же вспомнился наш — с моим дядькой — разговор… О чем же он говорил еще?.. О том, что лично не был знаком с известным поэтом. Но у нас наверняка были общие знакомые, ревностно приглядывающие за своим скандальным кумиром…
К тому же тогда сам товарищ Киров прикрывал своего гениального тезку…
Теперь Сергея Есенина не столько хулят, сколько идеализируют. Пишут о нем одно лишь хорошее. Ну, как о мертвом… Но если о нем писать так, как он сам писал о себе (в контексте его слов и мотивов), то получается, что он и поныне живее всех живых…
* * *
Повеса,
бражник… —
Как ни горько,
Не станем гения спасать,
И, как про мертвого — и только,
Одно хорошее писать.
Не будем делать херувима
С поэта!.. Плоть его терзать,
И всуе крылышки куриные
И те же перышки вперять.
Он сам!.. С одним пером порою
Не в эмпиреях зависал,
А над высокою страною,
Без парашюта за спиною,
На головы ушах летал,
Планируя —
Всем миром — вместе! —
Не лапти лыковые плесть,
А с песней! На древесном месте
Железный Миргород возвесть!
* * *
А там, где у дороги ельник,
И пьяный свар за кабаком,
Носил на теле крест нательный
И финский нож за сапогом…
А под пиаром: «Хулиган» —
Штрафной, за пазухой, наган.
Не то — цилиндр! Не ради моды,
А ради тех еще персон,
Приветствовать коровьи морды,
А конские кормить овсом…
А галстуки — для кобелей!
Страны разбитых фонарей.
* * *
А в Питере горящим оком
Смотрел на Александра Блока –
Живого мастера пера,
Как на какого бога Ра!..
А, засветившись в светском мире,
У Мережковского в квартире
Рязанским валенком тупил
И Зинке Гиппиус грубил…
А Клюева любил! — Миколу —
Как ученик, за мастер-школу,
Что алатырных слов словарь
Принес поэту на алтарь,
А недолюбливал — Демьяна.
Но это сдуру или спьяна…
И Маяковского — увы! —
За то, что тот был с ним на «вы».
* * *
Но было! –
факт! — Ему дано,
Луну описавши в окно,
Писать бесценные стихи,
Платя стихами за все грехи —
Про то, про се,
Как дед учил,
Про рож, но больше про кобыл.
Про Русь! — В дороге без дорог,
Про уходящую… без ног,
Мечтая,
Протянувши ноги,
Не век на лаврах почивать,
А на одной ноге стоять!
Замерзшим кленом
У дороги –
В краю,
Где черти к ночи скачут,
А дед все дергает ногой –
Пойти избить чертей чердачных
До полусмерти кочергой –
В стране,
Где мрачен небосвод,
И темный бор стоит забором,
И месяц лодкою плывет,
Роняя весла по озерам…
Где Солнце на заре встает
Светить!..
Над странною страною,
Где Русь и пляшет, и поет,
И любит в поле
Под копною.
В краю,
Где всякий русский классик
Обязан у забора квасить,
И хреном с редькой заедать,
Чтоб русским духом отдавать,
Прося
Стихами — у властей
Немного ситца и гвоздей
Подкинуть к полевой страде,
Хотя бы горсть!..
Но лучше две.
Хотеть,
Чтоб русские крестьяне,
Покруче горожан иных,
Гремя крестьянскими костями,
Летали на конях стальных,
На Юг!.. южанкам боязливым
Напеть «Персидские мотивы».
* * *
Не то,
С мороза хлопнув стопку,
Щепать икону на растопку,
Не с тем, чтоб Богу досадить,
Его раба в себе убить!..
Но больше для заварки чая,
Гостей нечаянных встречая.
А революцию приняв,
Воспел того еще кумира!
Кто, как ямщик, в оглобли мира
Запряг нам Красного коня!..
Поэту ж —
По его канонам,
Ни Бог, ни Ленин — не икона.
* * *
Певец Земли! —
Лугов и пашен.
Мы тоже пели вместе с ним.
А может быть, он был не нашим –
Тарелочником неземным?
Хотя он не носил жабо,
Зато — не шапку, а шапо,
Перчатки, кису, трубку, трость…
Что нашему, как горлу кость.
* * *
К тому ж
Он обожал не наших,
А забугорных мармилашек, —
Не нашу Машу близь забора
С сопливым носовым платком,
А из-за моря — Изадору!
У самовара, с коньяком.
* * *
Не хуже бравого рубаки,
Дружил с мужчинами — до драки!
Влюблялся в женщин — наповал!
И тайно с помощью собаки!..
Их ручки, нежно, целовал.
* * *
Достойно греческой баллады
Его души девятый вал!..
В любви с вином — он не услады,
А крыльев, как Икар! Искал,
Чтоб вольным быть — самим собой!
Как в поле ветер полевой…
* * *
Посланник! —
Волей низа посланный,
Он новых распрей не алкал, —
Не к топорам и косам –
К веслам! —
Русь взбунтовавшуюся звал,
Чтоб крепче
В весла упираться!
И круче забирая ввысь!..
Все выше, выше!.. подниматься…
По водам,
падающим
вниз…
Опубликовано в Бельские просторы №5, 2019
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!