УЛУРУ
Где под атомным солнцем иссохшая стонет земля,
Где деревья вгрызаются в грунт, раскаленные камни сверля,
Где не знавшие зелени травы в горячем кипят серебре,
Там – дорога к великой Горе.
У горы на губах – горький, жаркий нагар нескончаемых лет,
У горы на горбу приютился крылатый рассвет,
И течёт вдоль горы по утрам говорливый поток туристических орд,
Поглядеть, как взлетает рассвет и лучами взрывается горб.
Подойди – тем, кто хочет услышать, всегда отвечает гора.
Но сперва понатешится вдоволь, у гор есть такая игра:
Заморочит, закрутит, отпробует крови, без крови никак,
Бросит в ржавую пыль, в лоб впечатает древний, невидимый знак,
А потом – тишина… пепел птичьего крика застыл на ветру…
Улуру.
***
Это я говорю – Улуру. Я – сновидец, вершитель, целитель, шаман.
От меня и до неба по воздуху ровно четыре шага.
Я – лекало миров. Я прообраз всех тварей земных,
Что на коже моей оживают при свете пустынной луны.
Ты из тех, кому камни поют, кому дышит трава,
Ты из тех, кто в священные нити свивает слова.
Слов не трать на меня, здесь лишь я говорю – Улуру ;
Повторяй, слово в слово за мной повторяй – «никогда не умру»!
О бессмертное племя дающих вещам имена,
Племя, ради которого Змей свои кольца сплетал в письмена,
Племя помнящих песни ушедших племён, заглянувшее за окоём –
Как могло ты забыть о бессмертье своём?
Как могла ты забыть – этот мир не стоит на слонах,
Он стоит на словах, на прекрасных, правдивых, могучих словах,
И не трогает смерть исправляющих честно своё ремесло,
Чтоб не треснул у мира хребет, если силы не станет у слов.
Смерть не так уж глупа – поиграет, как я, и отпустит –
сыграй же с ней в эту игру!
Это я говорю, Улуру.
***
Птичий крик, возродившись из пепла, звенит в синеве,
Проступает закатная кровь из натруженных каменных вен,
На излёте шоссейной строки вопросительным знаком застыл кенгуру,
Телеграфом в груди: точка, точка, тире,
Никогда, никогда, никогда – не умру.
ПЕСНИ КАТЫ *
…там шли-пройшли три сестричюньки
Песнь первой сестры
Здравствуй, сестра – поговорим до утра –
у меня здесь долгие ночи да вечера;
ты, гляжу, молода, только что из гнезда,
непуглива, горда, и в груди звезда,
а я, словно мир, стара…
И все равно – сестра.
Здравствуй, душа – поговорим по душам,
ничего не верша, никуда не спеша;
ты, гляжу, молода: в глазах – вода,
за плечами – чужие боль да беда,
что ж тебя тянет, сестра,
сюда? подойди-ка ещё на шаг.
Слушай, сестра, ты забыла страх:
сколько можно гореть на этих кострах,
сколько можно гладить за ушком смерть,
летать без крыльев, лечить да греть,
душа – не золото и не медь,
легко рассыплется в прах.
Да, я знаю, никто тебе не указ:
грянешься оземь в который раз,
змеёй обернёшься в сухой траве,
соколом в солнечной синеве –
лучше послушай, сестра, совет:
ты ещё не срослась.
У тебя, сестра, да насквозь дыра
аккурат по краю шестого ребра,
а ты ходишь, насвистываешь, пока
душа сквозь дырочку кап да кап:
до чего ж вкусна, до чего ж сладка –
грех да не подобрать.
У меня в подоле немало душ,
и у каждой был хоть какой, но муж,
ни одна не считала ни сил, ни лет,
в каждой сиял поднебесный свет,
а теперь ни песен, ни света нет,
только пыль, только прах и сушь.
Ты, сестра, чересчур щедра,
а ума пока что как у щегла:
чтобы сердце под ноги всем стелить,
надо мною быть, надо камнем быть,
разучиться плакать, петь, да любить –
чудо, что ты цела.
Ладно, душа – тебе решать:
с такими спорить, только мешать,
я тебе чуть-чуть помогу дышать,
провожу, погляжу вослед,
ещё не настала твоя пора
не знать, где завтра, а где вчера;
иди себе с миром, свети, сестра,
покуда в тебе есть свет.
Песнь второй сестры
Погрейся, сестра
и у моего костра
Помолчи, услышишь, как травы плачут
голосами всех, кто во мне был начат,
это я кричу, не могу иначе,
это я – то мычу, то реву, то лаю,
я их рожаю, а они умирают.
Говорю тебе: нет ни ада ни рая,
только пустыня от края до края,
неба простор, да бездна морская,
я их рожаю, а они умирают.
Дочь моя, сестра, ты сама рожала,
над комочком плоти, как лист, дрожала,
ой, страшна любовь, но страшнее жалость.
Люди, львы, куропатки, псы, альбатросы,
кенгуру, вомбаты и утконосы,
пернаты, мохнаты и безволосы,
из меня выходят, уходят к брату,
ни один собой не пришёл обратно.
Говорила брату: ну ладно звери,
им невредно побыть у тебя в пещере,
наточить клыки, да почистить перья.
Говорила брату: ну ладно люди,
только крепче станут, с них не убудет,
а иных и сама принесу на блюде.
Слушай, брат, среди породы двуногой
есть крылатые души, их так немного,
им туда нельзя, я прошу, не трогай!
Умоляла брата: послушай, камень,
не глотай таких, не хватай руками,
что с того, что выплюнешь вновь на пустошь,
пожуёшь, переваришь, потом отпустишь,
да, в утробе твоей нет ни зла, ни скверны,
но они будут помнить о том, что смертны.
Память о смерти срезает крылья,
вот и бьются потом весь век от бессилья,
рвутся на зов необъятной сини,
всё взлететь пытаются, ловят ветер,
я смотрю и плачу: ой дети, дети,
словно в сердце нож, да по рукоятку
только брату что: ему очень сладко.
***
Да ты знаешь, ты и сама из этих,
всё взлететь пытаешься, ловишь ветер,
всё никак не вырвешься прочь из клети,
и тебе поплачу:
ой дети, дети.
Песнь третьей сестры
Не ходи, сестра, не шепчи свой сон в камни на заре,
лиха не буди, слова не бросай да на семь ветров,
в наших-то местах тишь не просто тишь, а немая речь,
в наших-то краях пыль не просто пыль, а сухая кровь.
Ты не верь, не верь утренним лучам, шёпоту огня:
силы наберёт, да наотмашь бьёт, сушит да слепит,
ты присядь, сестра, протяни ладонь, да погладь меня,
ласки не жалей, сердце у скалы тоже хочет пить.
Видишь, что творит солнечный палач, ветер-суховей:
приросла к земле, не могу вздохнуть, не смыкаю глаз,
а была и я горного ручья слаще и живей,
песней истекла, плачем изошла, горем изожглась.
Голос мой взлетал – так и не взлетел, высока стена,
Бьётся до сих пор птицею в силке, эхом на камнях,
Ветер-суховей выстудил нутро, высушил до дна –
Ой присядь, сестра, протяни ладонь, да погладь меня.
И шумит в ушах, и дрожит в руках, и стучит в груди:
не броди в степи, не топчи травы, это волос мой,
не кричи во тьму, эха не буди – это голос мой,
Ты не стой, мой свет, да на том ветру, душу не студи,
не ищи мой след
уходи, мой свет
слышишь, уходи
* Ката Тжута – группа каменных образований в Красном центре Австралии, окружающих знаменитую Долину Ветров
Опубликовано в Витражи 2021
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!