Галина Комичева. ДОЖДЬ В ПОНЕДЕЛЬНИК

ДОЖДЬ В ПОНЕДЕЛЬНИК

Очередной понедельник. Низкое небо и слякоть.
Ну, слякоть, пожалуй, уж слишком, –
пускай будет просто ноябрь.
И пусть будет дождь за окном,
так, на случай на всякий,
и воображенья, бегущий вдоль строчки, корабль.

В такую погоду читать бы Гомера, к примеру,
да штопать носки или длинные письма писать,
болтать об искусстве, и в непринуждённой манере
какой-нибудь велосипед в соавторстве изобретать.

Итак, понедельник. Ноябрьского дождика нитки
там рвутся, где тонко, чтоб крайнюю выразить грусть.
Мой дождь затихает. Не думайте! – в новой попытке
наш скучный отличник доскажет свой текст наизусть.

Ему б дошуршать до утра – неважно, что все тут продрогли –
в согласье с небесным законом до утра дожить,
в слепом упоенье лелеять куста иероглиф
и через дорогу тень тополя переводить.

Вы ждёте завязки. Редактор мой изнемогает, –
«Кирилл и Мефодий, и дался же вам алфавит!»
И курит редактор, и курит, и длинно вздыхает,
и в небо глядит, а оно тебе – серый гранит.

Так вот… а о чём мы? Ах, да, всё ещё понедельник,
редактор хандрит, проклиная досужую буквь,
и – повторяюсь – досада его беспредельна,
а дождик опять поднимает упавшую было хоругвь.

И всё ж он коснётся воображаемой лютни,
пять струн драгоценных любовно приладив к окну:
– Ну, что вы там, как вы там? Чем вы там заняты в будни?
– Рассеянный гость, интересен ты мало кому!

– Ах, я догадался! Вы – люди, ах, я догадался…
я с неба упал, я бездельник… я так… музыкант…
Как долго, как тупо у ваших домов я топтался
и в окна швырял мне дарованный небом талант!
Любите же свой понедельник! И тот, кто догадлив,
тот понял уже – понедельника не переждать,
но я буду петь вам, я должен излиться до капли,
я должен добраться до сердца и доколдовать!

* * *

Вот Оперный театр. В нём жилы напряглись
в неотразимых дам влюблённых кавалеров.
Я часто здесь брожу и все беру на веру
до встречи лобовой с тобой, земная жизнь.

Неукротима речь крутой житейской правды,
каменьями невзгод мои избиты дни.
Артисты у зеркал в немыслимых нарядах
смывают грим со щек, чтоб снова стать людьми.

* * *

Сколько судеб изломанных,
как поглядишь окрест.
Господи! Homo homini
lupus и вправду est.

Ненасытима игорная,
бьющая в дых братва,
ей нипочём истории
алчные жернова.

* * *

Поди попробуй приручи,
стреножь брыкливую лошадку,
ни за какие калачи
не призовёшь её к порядку.

Не сыщешь для неё угла,
не запряжёшь её в телегу, –
земные скучные дела
шальному неугодны бегу.

* * *

На отмели речной двухвёсельная лодка
ждала рассвета. Тихая волна
нашёптывала берегу слова
о верности ему. И тот кто
не спал в ту ночь и видел, как луна
бесследно уходила с небосвода,
был сам луной и музыкой воды,
и трепетом чарующей природы.

* * *

Вхожу в ирпенский лес, где вековые сосны
вплотную к тишине, как стражники стоят.
На восходящем солнце горят лесные торсы, –
художники природы, творят они, творят.

Я душу напою для следующей жизни
тобой, небесный свет, тобой, земная плоть.
Свободно и легко, сегодня, завтра, присно
любить, вдыхать, владеть позволил мне господь.

* * *

часы на руке
часы на стене

времени лепет

часы на руке
на башне часы

вечность не дремлет

* * *

клавиатурой вперёд
вынесли белый рояль

белый рояль…
белый рояль…
белый рояль…

* * *

На реке на Лыбеди вечереет,
на реке на Лыбеди закат жесток,
на реке на Лыбеди печенеги, –
стрелы – в колчаны,
брагу – в горло,
себя – в комок.

На реке на Лыбеди, – ярость в ярость,
на реке на Лыбеди, – в дым! – храбрость,
на реке на Лыбеди все покамест, –
завтра полягут,
завтра полягут
крест-накрест.

– Что, печенег? – ноги вразброс?
Жизнь прожил?
Жёсткий достался тебе погост,
жадное ложе.

Иржи ТАУФЕР (1911–1986 гг.)
Перевод с чешского

ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ РОДСТВЕ СЛОВ

Чего не напридумает поэт!
«Луну» в «полуночь» обратить сумеет,
без солнца он бессонницей согрет,
и озарён, и одурманен ею.

«Река», конечно же, – от слова «речь»,
и течь реке без речи невозможно,
и в руслах рек – русалок осторожных
поэту всё же хочется сберечь.

Он «злато» с лёгкостью поименует «злом»,
сольёт «железо» с «жезлом», вероятно,
«угрозу» – не поспорите – с «грозой».

Слова ему заменят хлеб и кров.
Он в слове «мяч» увидел меч булатный.
Поэт, дикарь, дитя, алхимик слов…
Хлебников.

Опубликовано в Крещатик №4, 2021