Фирдауса Хазипова. СЛУЧАЙ НА ТОРАТАУ

Рассказ

Внутри организма Рузаны живет сова, которая каждое утро, вздрагивая от трезвона будильника, начинает ворчать, а в последние лет десять после окончания универа просто вопить до изнеможения: «Дайте выспаться».
Сова перестала взмахивать крыльями и возмущаться после того, как некий коварный вирус из незнакомого доселе города Уханя как-то слишком ухарски молниеносно опоясал земной шар и, вырубив население из активной жизни, вынудил человечество самоизолироваться.
Рузана сидела дома, выходя лишь по необходимости, и наслаждалась свободой. Спи сколько хочешь, читай до упаду, готовь, вяжи, обучайся новому по вебинарам: что еще нужно для счастья? Сидя в кресле оливкового цвета, правда, очень неудобном, в длинной клетчатой рубашке, она с наслаждением пила кофе из черной с позолоченным рисунком чашки от импортного сервиза, который до сих пор доставала только для гостей. И в который раз с удовольствием смотрела фильм «Ворошиловский стрелок», с нетерпением ожидая сцен методичных последовательных актов возмездия за зло. В конце она плакала вместе с главным героем и с чувством подпевала героине. Она обожала графа Монте-Кристо за то же самое – за тонкое, порой изощренное воздаяние за подлости и преступления. В эти моменты она испытывала катарсис от восстановления безопасности и чувства защищенности в мире.
Обостренное чувство справедливости с детства толкало ее саму на безрассудные поступки: учителю в лицо сказать правду, ударить верзилу, обижающего слабого. На работе порой от нее стонали: они не могли объяснить строптивому экономисту, что честно работать в строительстве невозможно.
Когда она вытирала слезы счастья в конце фильма, зазвонил городской телефон. Рузана обожала этот звук. Он обещал хорошую слышимость, неспешную беседу, отсутствие всяких дозвонов в ухо. Мобильник хорош для коротких деловых разговоров вне дома, считала она.
Звонила однокурсница Дамира из Стерлитамака. Они немного похожи внешне. Обе кареглазые худенькие шатенки. Во внешности Рузаны проглядывали черты благородных предков: высокие скулы, большие внимательные глаза, сдержанные манеры. У Дамиры – широкое азиатское лицо с небольшими живыми глазами. Ее бесцеремонность иногда обескураживала, но Рузана ценила в ней честность и доброту. Она часто была у Дамиры в общежитии, вместе занимались, готовились к сессиям, обе пели в вокальном ансамбле. После универа часто созванивались, говорили подолгу.
Вот и сейчас они оживленно обменивались мыслями и новостями. Говорили уже больше часа, как вдруг Дамира нарочито сурово сказала:
– Читала в соцсетях твои впечатления о поездке в Лондон. Завидую тебе. Столько ездишь, столько видишь. А у меня дом и работа, других радостей нет.
– Так это старые записи. Почему все думают, что я много езжу? Ну в мае была в Турции, летом съездила на однодневную экскурсию на шихан Торатау, осенью – в Англию. И все.
– Так Торатау недалеко от нас. Почему не заехала ко мне?
– Я ж тебе говорю, по путевке была. От группы отставать не хотела.
– Понравилось там?
– Не то слово. Красивые легенды, любопытная история возникновения. Эта одиночная гора издалека выглядит такой беззащитной, а вблизи она смотрится теплой, какой-то домашней, и тропинки ее так и зовут наверх. Мы находили известняк с вкрапленными в них древними моллюсками, раковинами.
– Ну да, миллионы лет назад на территории Башкирии было Уральское море, шиханы – это сохранившиеся рифы.
– После поездки я испытывала очень необычные ощущения, – увлеченно продолжала Рузана. – Во-первых, восторг от древней картины мира. Не могу представить, что вся земля, на которой стоят города, засеиваются поля, дымят заводы и ходят и ездят люди, – все было покрыто огромным морем, в котором плавали рыбы. Во-вторых, внутри меня появилась некая могучая энергия. Она переливается перламутровым, светящимся шаром и наполняет меня неведомой силой. Там есть нечто аномальное.
– Похоже на то, – Дамира засмеялась. – У нас соседи наверху живут. Я все время с ними скандалила: собака без конца лает, пацаны носятся по комнатам как угорелые. Сама знаешь, какая слышимость в наших домах. Так вот прошлым летом они всем семейством тоже ездили на Торатау. Приехали оттуда, и начались у них странности. Их в общем-то спокойная такса вдруг укусила хозяйку. Собаку отдали теще. А соседка стала панически бояться псов. Но самое поразительное другое: как только она выходит во двор, все собаки поднимают сумасшедший лай, просто с цепей и поводков готовы сорваться. Ураган, слушай…
Рузана почувствовала озноб, поежилась, как под дождем. «Не может быть, – пронеслось в голове. – Не может быть».
– Дамируша, извини, я тебе перезвоню.
– Что случилось?
– Да чайник вскипел, надо заварить чай. Я перезвоню.
Рузана положила трубку. Ее вновь зазнобило от тайного восторга и одновременно страха.
– Неужели это случилось? Неужели я на самом деле это могу?
Внутри нее переливалась и явственно ощущалась светящаяся энергетика, от ее силы и напора она чувствовала страх. Что это? Случайность? Совпадение? Действие неведомой энергии? Дар это или наказание? Да, были, были случаи. Еще в школе, например, ее раздражала Сонька по прозвищу Оса. Зловредная, с визгливым голосом, она встревала со своими ябедами во все разговоры: этот списывает, тот курит, эта красится. «Да, чтоб тебя аппендицит тряхнул», – с досадой подумала как-то Рузана. И надо же такому случиться: с выпускных экзаменов Осу увезла скорая с подозрением на аппендицит. Было несколько подобных случаев, которые она списывала на случайное совпадение. Но сообщение Дамиры заставило задуматься.
Она вспомнила ту поездку. Группа молодых и веселых девчат и ребят заполнила желтую полуразбитую газельку. Всю длинную дорогу, внимая рассказам экскурсовода, часто и беспричинно смеялись, много пели. Подъехали к горе, когда солнце уже стояло в зените. Летний жаркий день мягко ласкал лицо и руки, земляная колея утопала в пыли. Рузана вместе со всеми ходила около шихана, искала камни с налипшими древними кораллами и водорослями, испытывая восторг, если удавалось найти что-то необычное, а главное узнаваемое. Ведь иногда в простой трещине можно увидеть что угодно, а тут реальный отпечаток ракушки не вызывал сомнений.
Духота гнала их к водоему, и они поехали к озеру неподалеку. Дамы переоделись в купальники в машине, а мужчины сразу двинулись к воде.
Озеро лежало в низине, и тропинка, петляя, круто спускалась вниз. На полпути к месту купания была небольшая ровная площадка, на которой умещалась палатка, мангал, стол. По бокам тропы недвижно пылились высокие, как кусты, непроходимые заросли сорняков и неопрятных деревьев. Эти плато сдавались частником-владельцем за деньги. Тропа вилась посередине. Туристы прошли мимо семьи из двух мальчишек 8 и 10 лет, их родителей и таксы на тонких кривых лапах.
Озеро было дикое, судя по крутым неухоженным берегам. Окруженное высокими пышными деревьями, заваленное по берегам сломанными ветвями, оно тонуло в густой прохладной тени. И только ближе к середине солнечные лучи свободно проникали к воде, согревая ее. Вход в воду был также не оборудован: ноги ступали по тине, водорослям, камушкам. Все это вызывало неприятные ощущения. Освежившись, туристы пошли назад. Рузана еще издали услышала, как, надрываясь, лает псина на впереди идущую туристку. Рузана ступила на утрамбованное пыльное плато, и такса, развернувшись, визгливо начала облаивать ее, поощряемая хозяйкой. Муж и сыновья молча смотрели на разворачивающуюся картину.
– Гони ее, гони, – кричала женщина, бросая на Рузану злые взгляды.
Черная такса на тоненьких лапках остервенело лаяла, но в ее темных умных глазах виднелось смятение.
– Подойди ко мне, – спокойно сказала Рузана песику (даже собакой называть ее стремно, подумала она мимоходом).
Такса умолкла, завертелась на месте, оборачиваясь то на хозяйку, то на Рузану. Сомнение в ее глазах усилилось.
– Цапни ее, цапни, – тетка уже орала на растерянного пса.
– Иди, не бойся, – повторила Рузана. – Я тебе что-то на ушко шепну.
Такса нерешительно двинулась к ней, как сомнамбула, оглядываясь назад. Но неведомая сила влекла ее к Рузане.
Присев на корточки, она тихо сказала псу:
– Ты сегодня вечером цапнешь свою хозяйку за задницу. Но так, несильно. Для острастки только…
Смятение в собачьих глазах уже просто бушевало, как лесной пожар. Казалось, вот-вот псина закатит глазки и грохнется на серую утоптанную землю в глубоком обмороке.
Рузана поправила сползшее с плеча синее полотенце и двинулась дальше.
– Заклинаю, – медленно про себя проговорила она. – Отныне все собаки будут стервенеть при виде этой женщины и неистово облаивать ее. Отныне она будет испытывать дикий страх перед животными до дрожи. А у ее сыновей появится аллергия на шерсть.
Стравив таким образом пар, Рузана, повеселев, направилась к своей группе. Они нашли свободный столик, сколоченный из досок. Но не успели вытащить снедь из рюкзаков и пакетов, как разом налетевший яростный ветер, подняв клубы пыли, песка и мелких камней, начал мощно сметать все вокруг.
Едва успели сунуть провизию обратно, как вокруг посерело, затуманилось от пыльной бури, день превратился в сумерки. Резко хлынул ливень, и к газельке они подбежали мокрые насквозь. Тут же повернули машину домой в Уфу…
Рузана вышла на балкон. Какая-то птица заливала солнечный мир светлым пением. С крыш и деревьев планировали на землю вороны и голуби, узрев бабулю, рассыпающую крошки хлеба. Серая дымчатая вуаль деревьев еще не покрылась зеленой листвой, но из земли уже вылезла зеленая трава.
«Неужели получилось, – думала она, – или это случайность? Даст ли мне эта энергия силы «усмирить» таким образом сову в организме? И попробовать заговорить зловредный вирус…»
Просторный двор пуст. Бабуля в марлевой маске кормит птиц. Детские качели не скрипят, не слышны ничьи голоса. Даже песня одинокой птицы смолкла. Вселенская тишина была ей ответом.
Она вернулась в комнату и позвонила Дамире. Поговорив еще немного, они начали уже прощаться, как вдруг Дамира добавила:
– А еще знаешь, какая странность: у соседских мальчишек появилась аллергия на собак. Сразу у обоих. Удивительно, правда? Ну просто улет…