Евгения Риц. ГОРОД УВЕРОВ И ДРУГИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

* * *
Город Уверов выходит в темноты дня,
Снеговые карманы полны землей.
Уже девятнадцатый век,
Но ещё не горит фонарь.
Ещё двадцать первый век,
И фары звенят, как встарь,
Шпоры звенят, звеня.
Город Уверов свернулся к спине спина,
Каждый прохожий проходит его насквозь,
Как наизусть, но не вдоль, а вверх,
А наверху, во встречных огнях полос,
Тоже такой же снег.
Город Уверов сложен в пустотах сна,
Снеговые щели полны огнём.
Это слоистый город. Все слои его — времена
Полых его времен.
По слоям спускаясь, ты видишь, не глядя вниз,
Всё вокруг, поскольку холодно и темно,
Видя вниз, глядишь ты холодно и в окно
Выше снега бьётся зелёный лист.

* * *
И он шагает через стену
Не сквозь, а вверх.
Какой-то бережный оттенок
Приобретает свет.
Он этот свет приобретает,
А тот об ветки обветшал,
Об ветер вытерся, как шаль,
И только кисточка витая
Елозит по другим вещам.
И только косточка литая,
Вся разлитая по лучам,
Всё разлетает здесь и там.
А он читает через стену
Не вслух, а в глаз
Такую лексику обсценну,
Что вся корнями расплелась,
А листьями и прочей хвоей
Совсем достала дна высот
И завитками на обоях
Теперь обратно лезет в рот.

* * *
Вчерашними городами
Ноги переломали —
Поднимались выше каждого фонаря —
Свет держал, ударял,
Одарял, манил —
Ниже валялся мир,
Выше пластался дым.
И он кинул руку ему с плеча —
Забирайся выше по лестнице голосов,
А чтоб было выше ещё, кричал
Голосом на восток.
А потом ступень набросилась на ступень,
И канат потёр себя о канат.
Он потел, как пел, и сопел, как мел,
Весь в одышке под сводом гланд.
И фонарь погас, и другой погас,
И вечерний вдруг стал ночным,
Но насколько небу хватало мяс,
Он хватался рукой за нимб,
И рывком тянулся, и весь из нас
Полз над ним.

* * *
Не через реку уверовский мост
Лёг — через снег, через лёд
Тянется линия чёрных полос,
Как через день, через год,
Не через веко уверенный рост
Встал — через мех, через мох
Мыльная пена пологих болот
Вся просочилась у ног.
Духи телесного леса шуршат
Кожей сухой на боку.
Шёл через горло доверчивый чад,
Вышел — и как на духу.
Шёл молодец из телес через лес,
Шёл китобой за трубой,
Город Уверов из дымных колец
Смотрит его как геймбой.
Вот у него вырастает из глаз,
Вытянув сваи моста,
Клейкая лента дороги от нас
В разные очень места.

* * *
Снимает букву знак, а знак сминает буква,
Литой тяжёлый верх, четыре колеса,
И между ними выменем нагрубла
Чернёная от гроба полоса.
Винтажный парк, где злак сменяет смоква,
Не здесь, а там, куда по кольцевой
Перебираясь, азбука намокла
Ветражным Ленинградом и Мясквой.
А здесь везде колонки и подвалы,
Печатный шаг об лестничный пролёт
Не прогремит, а слева или справа
Отсюда высший свет на снег себя прольёт.
Здесь прах выводит тень, но тень за прах выходит,
И вот уже вдвоём из-под венца
Они несут кромешный запах плоти
С избитым выражением лица.

* * *
Он вошёл, раздвинул занавеску,
И такая тишь кругом легла,
Что холодный взгляд его невесты
Прозвучал, как точная стрела.
Не стрела звучит, а стонет жила,
Яростная вена между век,
Мышцами которую сдавило,
Чтоб не выпустить наружу снег,
Вот он и лежит под током крови,
А потом бежит потоком в кровь
Колкой электрической основы
Меж утком из вытянутых слов.
Он, когда вошёл, плечом раздвинул
Медленный, тяжёлый кислород,
И оконный след ему на спину
Встал, чтоб выйти криком через рот.

* * *
Уверов дремлет у окна,
Прижался лбом к стеклу,
И золотом его стена
Подсвечена в углу,
И оловом его слюна
Закапала дворы.
Уверов дремлет среди сна
Усталой детворы.
Он завтра выйдет из ворот,
Сжимая дипломат,
Но на работу не пойдёт,
А будет город-сад.
Повсюду волга и москвич
Бегут наперерез,
Уверов между ними нич-
Ком лежит окрест.
А я недавно родилась,
Уверов подо мной
Простёр любезные крыла с
Простынкой ледяной.
Я с ним пойду, и без него
Я выйду в тишину
Глубоких улиц, синевой
Подсвеченных по дну.