Евгений Степанов. СПОРТИВНОЕ СОВЕТСКОЕ ДЕТСТВО 

Невыдуманные рассказы

ПЯТНАДЦАТЬ КОПЕЕК

Советское прошлое у меня ассоциируется прежде всего со спортом.
В нашем московском окраинном дворе у ребят было два пути: кривая дорожка либо спорт. Кое-кто увлекался и музыкой, но магистральных пути существовало два. Я помню множество мальчишек, попавших в детскую комнату милиции и даже колонии. Помню драки район на район – когда в ход шли колья и солдатские ремни… Помню и замечательных молодых спортсменов, которые вышли из нашей округи. Футболистов и хоккеистов, теннисистов и лучников, гандболистов и боксеров…
Я тоже старался быть спортсменом.
В 1973 году я, игрок жэковской районной команды, пробовал записаться в футбольную секцию легендарного клуба «Динамо». Я очень старался, играл в специальном отборочном матче изо всех своих мальчишеских сил. Но выбрали в команду других пацанов. Это было обидно и больно. Я даже расплакался – мама меня потом утешала. И отец меня поддержал твёрдым мужским словом. Мол, нечего, сырость на лице разводить, надо тренироваться и добиваться своего.
Я любил футбол и продолжил играть в жэковской команде.
В 1974 году я записался в футбольную секцию клуба «Крылья Советов». Мне было десять лет. Порекомендовал меня туда наш тренер Евгений Федорович, который ко мне очень хорошо относился и вообще оказал на меня большое влияние. Я старался быть похожим на него – играть, как он, употреблять в речи слова из его лексикона…
В нашей жэковской команде я был, безусловно, одним из лучших футболистов.
И в «Крыльях Советов» пришёлся ко двору – играл за свой год, 1964-й, и даже иногда за 1963-й. Так бывало нечасто, только когда юный спортсмен опережал свой возраст и ему доверяют тренеры.
Играл я на позиции левого хава, то есть полузащитника. И пасы отдавал хорошие, и сам забивал. Наш тренер, Валерий Павлович, Палыч, как мы все его называли за глаза, меня выделял, часто беседовал со мной не только о футболе, но и вообще на разные темы.
На тренировках мы играли в квадрат, жонглировали мячом, учились бить с подъема и шведкой, щечкой и пыром, бегали кроссы, занимались на большом гаревом футбольном поле и в зале (в осеннее время).
Футбол и родной клуб становились важнейшей частью моей жизни.
На мой десятилетний юбилей Палыч сделал мне царский подарок – пятнадцать копеек. Пятнадцать копеек – это целое состояние по тем временам. За эти деньги можно было купить, например, мороженое разного вида. За семь копеек – красное фруктовое в бумажном стаканчике, за девять – молочный вафельный брикет, за тринадцать – сливочный, за пятнадцать – крем-брюле. А если добавить тринадцать копеек, то можно было купить роскошную «Лакомку» – в чёрном шоколаде с ореховыми пупырышками или в светло-коричневом шоколаде, как продают сейчас.
Я выбрал крем-брюле. И так радовался, как, наверное, радуются только в детстве.
Потом мы с ребятами из команды (мы жили в соседних дворах) шли вдоль родного Кусковского величественного пруда, болтали о жизни, о Палыче, о прошлых и будущих матчах. А дома меня ждали родители, брат, я знал, что и дома получу прекрасные подарки – отец всегда дарил очень хорошие, дорогие вещи на день рождения. И вся жизнь у меня была впереди. И не знал я горя и больших поражений.
На следующий день опять начались будни: школа, тренировки… Приходили новые ребята в нашу команду, некоторые, как это ни грустно признавать, играли намного лучше меня, и Палыч уже не так много времени уделял мне лично. Я старался на тренировках, не сачковал, но факт оставался фактом. Мне надо было доказывать своё право играть в основном составе. Я выходил всегда на поле с первых минут, но меня стали частенько заменять. Это было мучительно трудно переносить.
Прошёл ещё год.
Я всё-таки надеялся на лучшее и думал, что благодаря усиленным тренировкам опять стану одним из лучших в команде.
А потом наступил мой день рождения.
И Палыч мне н и ч е г о не подарил.
Как будто забыл. Как будто не дарил пятнадцать копеек в прошлом году. Как будто не читал он Сент-Экзюпери и не знал слов маленького принца: «Мы в ответе за тех, кого приручили…»
Это было ужасно.
Но я не ушел из команды и продолжал тренироваться и выходить на матчи – по воскресеньям. Играл – стиснув зубы.
Спорт научил меня многому – уже тогда, в детстве, я понял, что подарки мне будут дарить не всегда, что в жизни бывают не только радости, но и печали. И шибко обольщаться на свой счёт не стоит.

ОТЕЦ

1975 год. Мне одиннадцать лет. Возвращаюсь голодный и холодный с тренировки по хоккею. За спиной огроменный рюкзак с амуницией, в руках клюшка. Еле-еле влезаю на Ждановской (теперь это метро Выхино) в переполненный автобус № 197. Вдруг чувствую: кто-то мне помогает, поддерживает рюкзак, фактически заносит в салон. Как-то это непривычно, неожиданно…
Оборачиваюсь: отец!
Он возвращался с работы, и мы оказались в одном автобусе.

МАМА

Когда начинался новый футбольный сезон, возникал острый вопрос: кому из юных игроков дадут спортивную форму (майку, трусы, гетры, бутсы), а кому – нет. То есть обеспечивали формой не всех. Если тебе давали форму, то, значит, ты в основном составе – равный среди равных. На форму получали специальный талон, который потом, на следующий день, следовало отоварить у завхоза.
В 1975 году я, получив этот талон, поехал (побежал!) с ним домой. Держал его в руках и берег как зеницу ока. Счастье и восторг переполняли моё мальчишеское сердце. Я бежал домой, держа этот прекрасный и вожделенный талон в руках. И – по дороге потерял его. Ну, как вам описать моё горе? Да и сейчас, когда прошло столько десятилетий, мне трудно подобрать слова.
Мама меня спасла. Она поехала на «Крылышки» и привезла новый талон. И на следующий день я получил спортивную форму.

СПОРТЛАГЕРЬ

Летом мы ездили в спортивный лагерь. За это мои родители платили двадцать пять рублей. Спортлагерь – это жуткое издевательство над человеком. Ежедневные утренние кроссы вокруг колхозного кукурузного поля, постоянные тренировки, голод и т. д.
В первый год в спортлагере я сильно отравился персиками. Кто-то меня угостил – я съел и чуть концы не отдал. Видимо, они были просроченные.
Тренер Валерий Палыч делал мне массаж живота, но мне не помогало. Я мучился, еле доходил до уборной. Но терпел и уже через три дня вышел на тренировку. И тренировался, как все.
Спортивные лагеря находились в подмосковных Ступино и Михнево. В тихий час я убегал в лес и на речку. Иногда и во время кросса останавливался у речки – у самого берега гулял красивый толстоспинный голавль. Для меня это было чудо. Река, склоненная ива и яркая спина могучей рыбы…
По речке плавали красивые желтогалстучные ужи. Старшие ребята во время тихого часа ловили их и делали из них ремни.
Иногда я ходил за грибами. И потом сушил их. Насушил в один год килограммов пять грибов. Их у меня потом украли из чемодана. Впрочем, я тоже там воровал. Все мы друг у друга что-то воровали. В основном продукты. В спортлагере всегда хотелось есть. После полдников мы с ребятами ходили по столовой и собирали со столов оставшиеся печенья.
Именно в спортлагере я в первый раз выпил вина. Дело было так. Я перешёл в восьмой класс. Старшие ребята – футболисты и конькобежцы – закупили много бутылок «Каберне». А мы, те, кто помладше, пошли вместе с этими ребятами в лесок посмотреть, как они будут пить. Нас стали весьма активно угощать, все мои друзья-одногодки выпили. Я поначалу отказывался. Но потом, чтоб не ударить в грязь лицом, сам подошёл к одному очень талантливому конькобежцу, призёру Союза (он был на пирушке тамадой), и попросил мне тоже налить немного. Я выпил полстакана, но ничего не почувствовал.
Всерьёз я напился в семнадцать лет. По представлениям нашего двора – возмутительно поздно. Слава Богу, алкоголиком я не стал. Хотя одно время мог выпить довольно много. Сейчас уже лет пятнадцать я вообще не пью.
В спортлагере я впервые узнал, что такое дедовщина, расслоение на сильных и слабых. Был ошарашен, когда один мой хороший приятель стал держать в шестерках другого нашего одноклубника. Избивал его, отбирал полдники, родительские посылки.
Я попытался защитить бедолагу. Но мой приятель резко меня осек:
– Старик, я тебя уважаю, но ты не лезь в чужие дела!
То есть спортлагерь в чем-то напоминал зону…
Однажды и меня попробовали сделать шестеркой. Коля Коньков, шпанистый парень из Соколинки, старше на год, потребовал, чтобы я отдавал ему свой полдник.
Я, спокойно улыбаясь, ответил ему, что мечтать не вредно.
– Ладно, – злобно прошипел он, – поговорим опосля.
Вечером в финском дощатом домике, в котором мы жили, Коля без предупреждения врезал мне по физиономии и громко прокричал:
– Это я тебе показываю американский кэтч. Если не будешь отдавать мне полдники, буду тебя избивать каждый день.
– А это русский кэтч! – разозлившись, сказал я. И дал обидчику сдачи – врезал ему кулаком в челюсть.
Началась драка, которая шла с переменным успехом. Нас разняли другие ребята.
Больше меня в спортлагере не задирали.
…Мы встретились с Колей спустя сорок лет, на «Крыльях», где собрались ветераны команды. Мы узнали друг друга и обнялись. Коля к тому времени дважды отсидел, был весь в наколках.
Он спросил:
– Помнишь нашу драку в спортлагере?
– Нет, – соврал я, – не помню. В детстве всё было замечательно.

ЧЕМПИОН МОСКВЫ ПО ХОККЕЮ

Начиная с 1974 года я систематически (четыре дня в неделю: понедельник, среда, пятница, воскресенье) занимался спортом в команде «Крылья Советов»: в тёплое время – футболом, а зимой – хоккеем.
Три дня были тренировки, а по воскресеньям – игра на первенство Москвы. Помню команды, против которых мы играли в футбол: «Спартак», «Спартак-2», «Динамо», «Динамо-2», «Молния», «Метрострой», МЭЛЗ, «Фрезер», «Москвич», «Красная пресня», «Фили», «Смена», «Зеленоград»… Может быть, какие-то забыл. Из хоккейных команд почему-то особенно запомнилась «Молния». С ней было очень сложно, но увлекательно играть. Сильный соперник всегда интересен.
В футбол приходилось играть даже на знаменитом стадионе «Динамо», рядом с которым я живу последние двадцать лет.
Я всегда считал, что лучше играю в футбол, чем в хоккей. Но успехов у меня было больше как раз в хоккее. Я дважды в составе команды становился чемпионом Москвы. Впрочем, и в футболе были кое-какие результаты – в семнадцать лет я получил первый взрослый разряд. Если бы остался в спорте, думаю, что смог бы стать и мастером.
Из нашей команды вышел один олимпийский чемпион и один мастер спорта международного класса (по хоккею), многие ребята играли в футбол за команды мастеров высшей, первой и второй лиг.
Помню ребят-одногодок, с которыми играл: Альгирдаса  Малинаускаса, Олежку Кузнецова, Игоря Болдина, Женьку Чижмина, Сашку Тимохина, Андрюху Мухина, Пашку Бренева, Олега Князева, Олега Кожохина, Сережу Сурова и многих других.
Тренировали нас Валерий Павлович и Аркадий Юрьевич (он был старшим тренером команды, в молодости стал мастером спорта, чемпионом СССР, играл раньше за «Динамо»).
Хоккейные тренировки Аркадия Юрьевича были намного жёстче Палыча. Помню, как меня, десятилетнего самоуверенного мальчугана, он настойчиво учил обязательно отдавать пас вперёд, а не объезжать всех подряд, и чуть не прибил меня однажды за то, что я старался действовать в одиночку. Помню, как он учил обводить соперника, заставлял нас придумывать новые финты – любое творчество на льду поощрял.
Мы часто ездили смотреть матчи хоккеистов старшего поколения. Помню, как играл против «Динамо» в открытой холодной коробочке шестнадцатилетний армеец Вячеслав Фетисов, помню легендарную молодежную тройку «Крыльев» Лебедев – Анисин – Бодунов, помню других выдающихся спортсменов.
…На тренировки мы всегда ездили с моим другом Володькой, с которым были не разлей вода – жили в соседних дворах, учились в одном классе и даже сидели за одной партой. Володька был у нас в команде капитаном. И учился он, кстати говоря, очень даже неплохо. Я всегда у него списывал математику.
…Однажды на тренировке меня – центрального нападающего – вывели вперёд точным первым пасом, и я имел возможность выйти один на один с вратарём. Я уже был близок к заветной цели, готовился сделать кистевой щелчок по воротам. И вдруг острейшая боль обожгла мою правую руку – кто-то со всей дури ударил меня клюшкой по руке, по краге. Атака была сорвана. Я обернулся: сзади меня катился и как-то странно (то ли извиняясь, то ли радуясь?) улыбался Володька. Я растерялся. Чуть дар речи не потерял. Вот уж никак не ожидал, что такой подлый удар сзади нанесет ближайший друг. Но Володьке я почему-то ничего не сказал. Мы даже не стали выяснять отношения. Аркадий Юрьевич, я помню, отчитал Володьку и сказал ему, что если бы это была настоящая игра, то судья удалил бы его на две минуты.
И вот прошло почти пятьдесят лет.
Володька, к великому сожалению, уже умер, не дожив до пятидесяти. Говорят, выпивал… В последний раз мы виделись, когда нам было по сорок семь лет…
Незабвенный Палыч тоже ушёл из жизни. Он мне снится очень часто, раз в месяц – точно.
Аркадий Юрьевич, дай Бог ему здоровья, до последнего времени работал тренером в «Крыльях», сейчас на пенсии.
Из спортивных друзей я общаюсь только с Альгирдасом Малинаускасом, которого по детской привычке по-прежнему называю Малиной.
Я стал далёк от спорта, пошел совсем другим путем – наверное, непостижимым и сомнительным для моих крутых друзей детства – стал литератором и книжно-журнально-газетным издателем.
Но жёсткие уроки спорта, своих тренеров помню. И всегда буду им благодарен за всё.
А Малина читает мои стихи, всегда звонит мне или пишет на электронную почту.

БОКСЁРСКИЕ ТРУСЫ

В четырнадцать лет я решил уйти из «Крыльев». Для этого было несколько причин. Во-первых, Палыч стал меня часто заменять. Во-вторых, я поссорился и подрался с Володькой, моим товарищем, одноклассником и одноклубником. Как-то все шло сикось-накось, наперекосяк. Я понял, что команда мне стала чужой.
Я очень мучился, переживал. И вскоре перешел в другую команду, более низкого ранга, во вторую лигу. Команда называлась «Луч». Там я стал центральным нападающим и опять был в центре внимания.
В «Луче» я смотрелся очень неплохо, был штатным пенальтистом, много забивал. Но там произошел неприятный случай. Я не забил (единственный раз в жизни!) пенальти. Дело было на стадионе «Авангард» – уже и не помню, с кем мы играли. И мой новый тренер, Сергей Юрьевич, который меня всегда хвалил, прокричал с бровки стадиона:
– Мазила, сначала научись бить, а потом выходи исполнять пенальти!
В его словах было столько ненависти. И трибуны, которые раньше мне часто аплодировали, засвистели в мой адрес.
Это было страшно.
Я сыграл несколько матчей за «Луч», но пенальти больше не бил.
А потом и  вовсе ушел в бокс. Это было в девятом классе, мне исполнилось пятнадцать лет. Тренировался я в Доме пионеров и школьников в Кузьминках и в клубе с подходящим названием «Мясокомбинат» на Волгоградском проспекте. Я обожал этот вид спорта. На тренировки ходил каждый день.
Тренировал нас в Доме пионеров и школьников замечательный молодой человек – Александр Петрович. Он нас и премудростям бокса учил, и о жизни с нами говорил. Очень любил Высоцкого. Я даже обменивался с наставником записями с катушечных магнитофонов.
А на «Мясокомбинате» я тренировался у Валентина Николаевича, у которого раньше тренировался и сам Александр Петрович.
После тренировок мы ходили в бассейн. Плавали, ныряли с вышки. Всё это было, разумеется, бесплатно.
У меня оказались хорошие боксерские данные: длинные руки, высокий рост (183 см) и маленький вес – я боксировал сначала в категории до 54 кг, а потом – до 57 кг. Точными прямыми ударами сверху вниз я неплохо держал соперника на расстоянии и набирал очки.
На тренировке сначала шла разминка, потом мы отрабатывали удары на грушах или били в лапу тренера (это такая большая плоская перчатка, которая надевается на руку). Потом проводили бои с тенью, спарринги.
Однажды на тренировке Валентин Николаевич выставил меня в качестве спарринг-партнера против чемпиона Москвы Коли Иванова. Я выдержал все три раунда, но голова у меня чуть не отлетела. Коля работал быстрее, опережал на долю секунды и попадал. Было не очень приятно. Но, главное, я выстоял.
Валентин Николаевич меня ценил.
Помню свой первый официальный бой. Он был против парня по фамилии Калиничев. Я очень старался. Лез в ближний бой (что, вообще-то, не мой стиль) и выиграл ввиду явного преимущества.
Помню свой бой с серебряным призером первенства Москвы, спартаковцем Новиковым, у которого тогда было сорок боев. Кстати, у Рашида Сабирова, призера чемпионата Европы, тогда был сорок один бой.
Я бился с Новиковым на равных, но проиграл. Это был мой седьмой бой и первое поражение.
Однажды я с разрешения Александра Петровича взял с тренировки боксерские перчатки домой. Устраивал спарринги со старшими дворовыми ребятами. Никто меня не одолел.
За полтора года в боксе я провел на ринге девять боёв и в семи победил.
Я стал тренироваться каждый день, бегал кроссы в Кусковском парке, выжимал из себя максимум. Бокс – это предельно конкретный вид спорта. Либо бьешь ты, либо бьют тебя. И отсидеться за чужой спиной, как в командном виде спорта, тут никак нельзя.
Если сравнивать с бизнесом, то бокс – это ИП или ООО, где ты единственный учредитель. Всё зависит только от тебя, и подмоги ждать неоткуда.
На тренировках Александр Петрович меня гонял, как сидорову козу. Я был его надеждой и опорой. Я проводил разминки на тренировках, участвовал с ним, кандидатом в мастера спорта, в спаррингах, иногда он выставлял на ринге против меня двух боксёров и запрещал мне отвечать, я должен был только защищаться – нырками и уклонами… Александр Петрович готовил меня к большому будущему.
Однажды он сказал мне:
– Тебе сейчас равных в Москве нет, но нужно ещё больше тренироваться, чтобы выйти на первенство Союза.
Я не возражал. Я очень хотел добиться в любимом виде спорта высочайших результатов, а моими кумирами тогда были Мухаммед Али и Теофило Стивенсон, про которых я знал буквально всё.
Перед очередным открытым рингом Александр Петрович подарил мне, единственному из нашей секции, атласные красивые чёрные боксерские трусы.
Я вышел на ринг… И вдруг почувствовал себя плохо. Сердце защемило и заныло. На автомате я довел бой до конца, но проиграл подчистую… Соперник почувствовал моё состояние и не оставил  мне никаких шансов…
На следующий день на тренировке сердце продолжило болеть.
Я поплёлся, понурив голову, к врачу. И мне поставили неутешительный диагноз: тахикардия, физические перегрузки. И врач строго-настрого запретил мне заниматься боксом.
Я пришёл на тренировку, вернул атласные боксерские трусы Александру Петровичу, всё ему рассказал и заплакал.
Он сказал:
– Они тебя ждут. Если почувствуешь себя лучше, возвращайся!
И мы обнялись.
На следующий день мне позвонил Валерий Павлович из «Крыльев» и проговорил:
– Степанов, хватит дурака валять, возвращайся в футбол, я тебя жду! Ты нужен команде.
И я вернулся в футбол, где нагрузки, конечно, были меньше, чем в боксе. Играл в команде до семнадцати лет. Ни разу меня больше не заменяли на поле. Я закончил футбольную карьеру перворазрядником, когда поступил в педагогический институт в другом городе и стал изучать иностранные языки.
Началась совсем другая жизнь.
Но бокс в ней очень пригодился.
Недавно я набрал в «Яндексе» имя своего основного тренера по боксу, Александра Петровича. Он стал очень известным, у него своя школа бокса, он воспитал чемпионов Москвы, России и даже Европы. Я горжусь, что занимался у такого тренера.

2022 г.

Опубликовано в Бельские просторы №1, 2023

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Степанов Евгений

Москва, 1964 г. р. Родился в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института (1986) по специальности «Французский и немецкий языки», Университет христианского образования в Женеве (1992), экономический факультет Чувашского государственного университета (2004) по специальности «Финансы и кредит», аспирантуру факультета журналистики МГУ (2004). Кандидат филологических наук. Докторант РГГУ . Поэт, прозаик, литературный критик, издатель, культуролог, экономист. Читал лекции в университетах России, США , Швейцарии, Финляндии, Румынии и многих других стран. Генеральный директор холдинга «Вест-Консалтинг». Издатель — главный редактор журналов «Дети Ра», «Футурум АРТ », «Зинзивер» (Санкт-Петербург), газет «Литературные известия» и «Поэтоград», интернет-издания «Персона ПЛЮС ». Соиздатель и заместитель главного редактора журнала «Крещатик». Почётный гражданин штата Кентукки ( США ). Лауреат Отметины имени Отца русского футуризма Д. Д. Бурлюка и международного фестиваля « FEED BACK » (Румыния). Как поэт, прозаик, критик, мемуарист, интервьюер печатался в журналах, альманахах и газетах. Автор нескольких книг стихов и прозы, вышедших в России и за рубежом, а также культурологических монографий «Плакаты Госстраха как социокультурное явление» (М., 2003), «Карманные календари Госстраха» (М., 2004), «Социальная реклама в России: генезис, жанры, эволюция» (М., 2006). Переведён на английский, французский, немецкий, румынский, болгарский, венгерский языки. Президент Союза писателей XXI века, член президиума МГО СП России, Союза писателей Москвы, ПЕН -клуба, правления Союза литераторов России.

Регистрация
Сбросить пароль