Елена Величко. СТИХИ В ЖУРНАЛЕ “ЮЖНЫЙ МАЯК” №3, 2022

РУССКИЕ СКАЗКИ

1.
Дома неуютно от колючих слов.
И отец томится, не идёт домой.
Ветром дуй попутным, снег мети метлой.
Припугни, как птицу, неуёмный мой.

У тебя в избушке   –   мыши да зола.
Звоном серебристым воздух там прошит.
Мне же не старушке простынь расстилать –
В темноте искристой требовать души.

Ты простишь, я знаю, ты не помнишь зла.
Наградишь мехами, самоцветным льдом.
Побыла у нави   –   и назад пришла.
Те, что насмехались, сдержат гнев с трудом.

2.
Братья и сёстры!
Не разводите костры.
Душу мою не мучьте.
Головы опустите
Под пристальным взглядом сестры –
И сами простите.
Солнечноликие!
Пламенным тополям
Равновеликие
И пестрокрылым ветрам.
Повелители
Слитных сердец и тел.
Видимо, Он хотел,
Чтоб было так.
Но оставьте мне мой укромный удел
Там, где печаль и мрак.

3.
Я пряла и пела
И в окно глядела.
Заревые тени
Проплывали в небе.
Встану на колени,
Изогнусь, как стебель.
И со мной она –
Тишина одна.
Опадут, как листья,
Эти дни и сгинут.
С поднебесной выси
Гуси перья кинут.
Семеня по краю,
Руки простираю.
Плачу утром рано
И молитв не помню.
Ни вестей, ни грамот.
Богомолка, спой мне,
Как на Страшный Суд
Души поведут.

4.
За то, что ты не слушался меня,
Ни Бога, ни отца, ни побратимов,
Под спудом мне лежать теперь три дня
На дне лесной глуши непроходимой.

Но я не обижаюсь, не ропщу,
В груди дыру зажав рукою тонкой, –
Сквозь толщу вод глазами я ищу
Хоть тень твою, безумная девчонка.

5.
Вы говорили, что я безобразна?
Яств и чудес получайте же разных!
Смех умолкает, лишь шепчется кто-то.
В трубы трубя, подъезжает охота.
На пол платок, словно лебедь, слетает.
Вся–воплощённая красота я!
Не заслужили вы благословенья:
С вами пирую последний день я.

6.
Медью или мёдом жирных сот
Звон в траву роняет на холме
Колокол, ковылью степь течёт,
И чернец- молчальник на корме.

Я твоя обитель, твой оплот.
Плуг вонзи, как якорь, в чернозём.
Смотришь на медовый купол-свод –
Облака мелькают и на нём.

Из степной пучины беглецы,
Утомясь кружиться и блуждать,
Мы врастаем в почву. А отцы
Дочерей теряют навсегда.

7.
Девой в дом входила,
Подметала пол.
Чтоб почтить седины,
Проливала пот.

Но в силок поймали
Четырёх углов.
Жить, как люди, маясь, –
Вот таков улов.

А потом боярин,
Кудреват да рыж,
Плечи соболями
Мне в пиру покрыл.

В терем златоверхий
Посадил на цепь.
И для утки вертел
Приберёг в ларце.

Призаставил верить,
Что в оконце сад
И без солнца светел,
И без чуда свят.

Из кости гребёнка
В золотых кудрях.
Наряжу ребёнка
В дорогой наряд.

Поцелую в темя
И продолжу ждать…
…Слышу–прилетели –
И шепчу: «Сюда!»

8.
Что остаётся –
Иная реальность колодца,
Среднее между норой и зазеркальем.
Падать не страшно, разбиться не больно.
Знаешь, в колодце жизнь похожа на нашу:
Так же тут рано встают и пашут,
Так же тут ценят сговорчивых и удобных.
Только вот всё подёрнуто едва заметной рябью.
Впрочем, к этому быстро привыкаешь.
Если устал от вопросов экзистенциальных,
Значит, пора отправляться тебе в путь-дорогу.
Конец клубка намотай себе на палец
И безрассудно ныряй следом за нитью.

9.
Еловые ветки мелькают над нами.
Летят бестелесные тени над нами.
От страха лицо прикрываю руками,
Но вижу сквозь пальцы упрямый твой рот.

Молчит он о главном, что есть между нами, –
О птицах, поющих в готическом храме.
Ни выследить их, ни потрогать руками,
Ни на спор поймать, ни пустить в оборот.

И ходят железные мышцы под нами,
И конь твой траву рассекает боками.
Мне, в общем, без разницы, конь ли под нами,
И что за чудовище, если не конь.

Смотри, пробирается утро садами,
И яблоки, слившиеся с облаками,
Кивают приветливо в небе над нами,
Готовые сами упасть на ладонь.

10.
Не знаешь, что со мною делать.
И сам живёшь с другой.
Твой город вырезан из мела
Под радугой- дугой.

Он за горами-за лесами
Всегда сияет мне,
И птицы вторят голосами,
Счастливыми вполне.

Давно отвыкла от походов:
То стирка, то стряпня.
Но знаю: страж стоит у входа,
Который ждёт меня.

Ему такое порученье
Хозяином дано:
Слова лишаются значенья,
Но никогда–оно.

А я любуюсь на закаты,
С усталостью борясь.
Я знаю: есть и Бог распятый,
И мой крылатый князь.

И оба так они прекрасны,
И так удалены,
Как от востока–месяц ясный,
Исток–от глубины.

11.
Что, сможем, царевна?
Ни «ну», ни «наверно».
Когда это первой
Ты
Щадила чужие нервы?
А скажут, что стерва, –
Ну ладно, не в первый
Раз.
А голос напевный,
А шёпот змеиный.
Ты, выпрямив спину, –
Не горная серна,
А львица пустыни.
Пускай у врагов
В жилах стынет
Кровь.
Что, сможем, царевна?
Тебе бы копьё и стрелы.
Не эту
Клавиатуру белую,
Не эту
Горящую степь интернета.
Но, впрочем, сойдёт и это.
Что, сможем, царевна?
Слова построить так, что перехватит дух,
Чтоб ни один костёр не потух,
Чтоб взвился над вой ском красный петух.
И вот уже пересохло во рту,
Как будто командуешь псам: «Ату!»
Как будто пускаешь свою мечту
Невинным маленьким голубком
С привязанным к лапке фитильком.
…В комнате сумрак. Ложиться скоро.
Ты–перед белым щитом монитора.
Голову на руки уронила.
Выспаться, чтобы набраться сил,
А потом…
«Спи безмятежно, моя царевна.
Статуей древней
Вытянись на постели.
Буду тебе напевать колыбельную
Сквозь щели».
Ты не волнуйся, это всего лишь ветер.

12.
Куклы водят хороводы,
Словно мыши, на полу.
Из ведра черпают воду,
Из печи гребут золу.

Распевают заклинанья
Да на птичьем языке:
«Не невеста, не жена, не
Рукавица на руке».

Брось разгульное застолье,
Ты ещё не слишком пьян.
На губах осядет солью
Убывающий туман.

Опубликовано в Южный маяк №3, 2022