Рядом с последней прижизненной книгой Владимира Коробова на полке стоит одностильное по своему оформлению издание книги Людмилы Абаевой (14.IX.1951 -02.XI.2012), книги, увы, тоже последней. На титуле нет автографа. Книгу привезла в осенний Коктебель Светлана Василенко. Я вспомнил холодные, рассыпающиеся у берега осенние коктебельские волны тех, теперь уже давних дней 2014 года. Вспомнил, когда сейчас снял с полки и эту книгу, а рядом с ней раскрыл и перелистал «Сад метаморфоз» Владимира Коробова. Со страницы глянулась, сама вошла в сердце, задела какую-то таинственную струнку души строфа «Романса»:
В зимних сумерках смутного дня,
На последней минуте заката,
Может, море узнает меня,
Предвечерней печалью объято,
И, прибрежный обдав тамариск,
Вдруг волною о берег ударит
И букет ослепительных брызг
На прощанье подарит.
(«Романс» – «СМ», стр. 58)
Нет, стихи не коктебельские, по духу, по реалиям здесь узнаётся южнобережное, скорее всего, именно ялтинское очарование Крыма, а не суровая красота юго-востока. Вспомнились вечер первой российской осени Крыма и грустная россыпь альбомных томиков в мягкой обложке. Молчанье гостей Светланы Василенко, которая привезла в Коктебель литературные премии, премиальные дипломы, остеклённые и взятые в рамки, книгу Людмилы Абаевой и печальное известие о сиротстве лежащей перед гостями горки-россыпи книг. Вера Фейгина, исполнительница многих романсов, взяла первый экземпляр. В чёрном вечернем платье, с чёрным камнем в перстне серебряной финифти Вера Фейгина могла бы сойти за пастора, если бы не оставила широкополую чёрную шляпу, в которой была днём. В тот бархатный коктебельский сезон волны были особенно высоки, бились о берег с особой силой. Идти в них было опасно. Но некоторые особо отважные романтики рисковали заплывать в самую даль и даже купаться у берега. В гостиничном номере было уютно. Коктебельский коньяк и любимое вождём всех народов «Кинзмараули», стихи и неторопливые тихие литературные разговоры сменили непроизвольную минуту молчания. Где-то вскипало и билось о берег море, рокотало и бугрилось бегущими от горизонта волнами, а в душах рождалась тихая волна лирики, и рождалась она в Крыму. Крымская волна тихой лирики.
Не раз возвращаюсь я памятью в тот коктебельский вечер осени 2014 года, в ту минуту молчания. Ни разу не встречались авторы этих двух книг на моём пути, но вот так и видится читательскому взгляду на умозрительном экране кинематографической интерпретации: тени двух поэтов встречаются на берегу, возникая одна из волн, а другая из сплетения крон на тропе. Бредут эти тени вдоль берега и превращаются в разлетающихся бабочек и птиц, растворяются в ночной музыке рокочущего моря и фиолетовой синеве меркнущего неба «в … сумерках смутного дня, на последней минуте заката».
На последней минуте заката, на последних шагах лирической совместной прогулки издали свои книги два поэта. Владимир Коробов и Людмила Абаева были супругами. Вместе учились в семинаре Анатолия Жигулина, публиковались в одних журналах, подготовили одну антологию «Прекрасны вы, брега Тавриды: Крым в русской поэзии» (М., 2000), были лауреатами одной Международной Артийской премии. Думается, исследователи их творчества смогут найти в стихах двух поэтов диалог, просто сплетение голосов и тем. С предельной ясностью и чистотой голоса поэтов прозвучали, увы, на последней минуте заката их творчества, стали последними прижизненными книгами.
Христианские мотивы лирики Людмилы Абаевой многим сильнее языческих. Философско-эстетические темы и проблемы, психологический драматизм отступают у поэтессы перед общей для обоих поэтов ностальгией по детству, любованием природой. У Людмилы Абаевой усиливается романтически-трансцендентная тональность, проявляющаяся в сплетении мотивов сна и птицы, в образах таинственного ночного гостя и горящей волчьими глазами тайги, даже в решении традиционно женской темы одиночества. Гамлетовский вопрос вопросов, обретающий у Владимира Коробова суицидальный драматизм, сменяется сестринскими объятиями с Офелией.
Лирическая героиня Людмилы Абаевой мыслит себя, свою жизнь только вдвоём с лирическим героем, даже мир у неё и само время в этом мире – всё на двоих:
О, Господи, осень!
Погожий денёк для двоих,
бредущих одной бесконечной конечной дорогой…
(«О, Господи, осень!» – «СИП», стр. 39)
Даже тот, который сердце ранил
безутешное,
с радостью проснётся утром ранним
безмятежною…
(«Что ты плачешь, косы расплетая» – «СИП», стр. 45)
Спутник по прогулкам в саду метаморфоз, тот, с кем делила свои сны и своих птиц, умолк. Смолкла песня и поэтессы. Жизненный путь двух поэтов завершён, но путь их творчества, путь двух душ, воспаряющих над берегами Тавриды, открыт для всех читателей оставленных ими стихов. Сколько бы ни было волн русской лирики, была среди них и эта тихая крымская волна, романтическая волна поэтического дуэта Владимира Коробова и Людмилы Абаевой.
Опубликовано в Бельские просторы №9, 2019