БЫ
Заснеженная степь и небо здесь — одно
сплошное серое глухое полотно,
и если бы не телеграфный столб
вдали… в метель… без проводов…
я обернулся бы в сугроб —
как шёл один, так и вошёл в одно б.
НЕОКОНЧЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА
(себе?)
Мальчик, живущий на подоконнике
зимою в день неземной,
не уходи тропкой робкою, тоненькой
в придуманный лес ледяной.
Это — не правда. Оконная рама —
далёко не око чудес,
тебе одиноко, а папа и мама
за этой завесой завес.
Дыши на стекло, пока не истекло
время твоей любви.
К теплу возлетает любое тепло —
словом ему помогай, зови.
И не открывай окно — там вакуум,
там — стужа, ужас, непростая смерть.
Лететь насквозь космическим корабликом
тебе досталось и вперёд смотреть.
Лети себе. Ты приземлишься утром
на зимнюю, но светлую печаль.
Всё так — забвение обращено уютом,
отчаяние превратилось в чай,
а первый твой «скафандр как будто»
пусть будет снова — бабушкина шаль.
Ты настоящее моё всегда.
Лицо меняется, но крови не изменишь,
она у нас навек — одна.
Одно отсюда ясно — ты не онемеешь.
Мои слова тебе помогут жить
И говорить, напоминая Слово,
которое уже нельзя произносить
снова.
* * *
Возвращают книгу на полку
И зерно обращают земле…
Всё — и по круговому току
Замыкает себя на себе.
Как зародыш упрям во чреве,
Так разворачивает себя
Душа, опознавшая время
В крови с головы до пят.
Ищет себе подобных
И обретает любовь,
Единственную среди дробных
И единую — это Бог.
А сотворение — это совесть
(перворождённый ключ).
Душа продолжает солнце
Всё легче и легче луч.
ЗГА
[к вопросу о тёмной материи]
1
Бог мотыльков танцует на вершине
свечи, и дремлет в стеарине
ось мира освещённого кругом.
Примета каждой вещи в доме
ждёт имени себе во мгле и дрёме
ночной. Всё неподвижно, кроме
теней и пламени под сквозняком.
И я бы замер безымянной вещью,
когда б не это божество над свечью;
и я бы стал сплошным зрачком,
когда б не света — окоём.
2
Я так один.
Р.-М. Рильке; из стихотворения, написанного
на русском языке
Мне очень-очень одиноко,
и одиноко так далёко,
что там уже и тьмы-то нет.
Всё без тебя здесь в одиночку.
Вселенная уходит в точку.
Здесь не любовь выводит строчку,
здесь точка всасывает свет.
«Я так один», — сказал когда-то
я, так один и одноо к,
что вот оно — одно, зрачок
сплошной, ничто, расплата
за звук, за слово, и молчок.
Но вот же ты! Под одеялом
со мною, близко так, что я,
я так с тобой, что даже в малом
в тебе теперь, любовь моя…
О, эта взвесь, туман багровый
над сердцем боли и любви.
Дышу с трудом, и каждый новый
вдох мой купается в крови.
О, Вдох мой — воздух утешенья
тому, что буду выдыхать
тому, кто ровного теченья
любви устал искать и ждать
3
Прощай, снежинка на ладони,
и здравствуй, капелька воды!
И нет меня, всё это — ты,
слова, ладонь, и дале, доле…
Ты есть — кто это произнёс,
тот начал путь от слёз до звёзд.
Ты есть — кто этим озарён
по-настоящему есть он.
Ты есть и этот ветер вслед,
и не ослеп, когда стал свет.
ОСЕННЕЕ РАВНОДЕНСТВИЕ
Только этого мало.
А. Тарковский
Я бывший дворник.
Мой осенний парк
прекрасно подметает сам себя.
Шуршат аллеи.
Метут ежесекундный листопад
ветра степей, морей,
борЕй Гипербореи…
Моя метла весною ожила,
пустила корни и листву густую
смогла и развернула, вознесла
сама себя во всю свою лесную…
Я бывший царь, и я устал царить
над собственным враньём,
поверием в себя
и вороньём придворным…
Теперь я дворник — вам теперь сорить,
а мне всё это — месть
движеньем круготворным.
Ничто не получается никак!
Зимою — снег, а летом — пыль да мусор:
всё — есть,
и пребывает ровно так,
что есть и я,
и каждый миг — премудр,
и преначален.
Если было мало,
не будь печален,
отпускай начало!
ЗИМНИЙ СОЛНЦЕВОРОТ
Ивы желтеют, смотри, изнутри
зелени своего лета.
скоро обледенеет в пути
речи проточное тело.
Вмёрзнет молитвенный шепот ив
здесь в прибережный лёд.
Останется свист этих веточек их
да натянутый их переплёт.
И обнажится их суть — зиме.
И нечего тут читать.
И я ничего не хочу себе.
И некому быть дать.
Всюду остудная зга да пурга.
Арктическое покрыло.
Вот мы и приняли эти снега.
Вот нам и храм намело.
Вот и я уже — это ты.
Вот и мы — это всё
то, что вокруг, любви да воды
кристаллы блистающие,
агнивьё.
НАСТОЙ ИЗ ЛЕТНИХ ТРАВ И НАСТОЯЩЕГО
Запах нагретого солнцем камня после дождя,
дня последний выдох,
тёплый вечер
в сторону костра,
страх, вдох, покой,
и нечем плакать,
и утренние сумерки, когда
слепой туман и спелая вода
на травах пряных
и равных,
как моё и умолчание костра
по ту страницу пламени дыханья,
где отражений нет ни в чём…
…дождь утром в милый сонный дом,
куда пишу я книгу без названья,
пишу собой и скоро там проснусь,
открыв глаза дверей и окон
в зелёный чай с дождём на подоконнике.
ВВЕДЕНИЕ В НАЧАЛЬНУЮ НЕЙРОНАВТИКУ
[Омск, ноябрь, парк Победы, серебристый тополь,
сорт «омский-1»]
Плывёт. Куда ж нам плыть?..
А. С. Пушкин «Осень»
Союз Советских Социалистических Республик
образовал когда-то этот парк.
И я сюда пришёл, бессмысленный, как нулик,
бессмысленно глядеть в сгущающийся мрак:
так зеркало себя не отразит никак
в таком же зеркале, когда их вдруг сомкнули…
И вдруг деревьям, что вокруг — зашелестелось,
и я увидел что листва ещё на них
крепка и зелена, как мне хотелось:
кусочек лета в ноябре, пускай на миг.
И вот оно — я чувствую, я вижу, слышу, вник
и обретаю целостность и целость.
Изнанкой серебристой влажно блещет
листва в волнах высоких тополей,
где каждый листик парусом трепещет
на мачтах мачт своих ветвей ветвей
над чёрной палубой земли — Луны полней,
прибой безбрежный и всенощный плещет.
И тот же ветер в синапсах нейронных
сетей вещует и наращивает шум
таких же симфонических неровных,
и бледным юнгой мечется мой ум,
отчаявшийся стать матросом — малышу
хвататься не за что в потоках непокорных:
не знает он, но знать давно обязан,
что капитан здесь — Бог, душа и вдох,
а автор этих строк метафорой привязан
к одной из мачт, и выдыхает в срок.
Остановись же, ум, и трепещи, листок,
под моросейкой ноября умыт и влажен,
и серебрист… И Слава нейронавтам,
безумцам в узнавании миров
внутри себя, по белым-белым картам
себя прокладывающим, вновь и вновь,
туда, где не ступала ещё — ничья любовь,
не рос никто, и не возрос, хоть как-то!
Нам предстоит переоткрыть всё заново однажды:
все те значенья слов, которыми грешны,
простой воды привет, не утоливший жажды
всё только потому, что мы одной волны,
и до любви доплыть, конечно, должен каждый,
до дома своего, и до своей страны.
Опубликовано в Паровозъ №7, 2018