* * *
Нас потеряли – страшный миг,
Нас потеряли до рожденья,
И что с того что в воскресенье
Родился молодой старик…
Отцы хмельное в честь глотнули,
А матери, лаская нас,
Слезу умильную у глаз,
Платочком стареньким смахнули.
И думали, какое счастье,
Что всё спокойно, всё в ладу,
И написали «на роду»
Нам жить под солнцем без ненастья.
И все заботы о семье:
Как прокормить, обуть, одеться,
Чтоб ненаглядным наглядеться,
Всё от себя, а не себе.
Но только вехи прошлых лет
В младенца старого впитались
И с каждым годом разрастались,
Как сплетней пущенный секрет…
Что там про завтра все твердят,
Сегодня – это так понятно,
А будущее? Что ж, занятно,
C чем пьют его и с чем едят,
Нас потеряли уж тогда,
Когда вдохнули в нас с наследством
Пороки прошлого и с детством
Мы разминулись навсегда…
Оно прекрасным было? Да,
Но им недолго наслаждаться,
И вот тяжёлое богатство
Несут нам юности года.
Над нею голуби кружили
И боль родительских забот.
Мы шли работать на завод –
В то время все так просто жили,
Стремились жить тогдашним днём,
А завтра что? Одеты дети,
И наплевать, что на рассвете
Душа не спит, горя огнём…
А нас тянуло далеко,
За голубиной лёгкой стаей,
Но стариками вырастали,
Куда нас только ни влекло…
Мы покоряли океан
И улетали в поднебесье,
Но непокорностью и спесью,
Лишь бурю сеяли в стакан.
Наследство делало своё,
И с ним не в силах разорваться,
Нас принуждали оставаться,
Боясь, что не туда пойдем.
Горели души по утрам –
Усталость и недосыпание,
Но доходило до сознания,
Что фронт везде: и здесь и там.
* * *
Семья тогда лишь началась,
И мать стремилась, как умела,
Создать уют – святое дело,
Душа семьи, она так пела,
Хоть жизнь её была не в сласть.
А нас и не было в помине,
Лишь старший брат – дитя войны –
Как гордость выжившей страны,
Родился с песней о рябине…
Дрова, ворованные впрок,
В печи потрескивают звонко,
И мать устроила ребёнку
У печки тёплый уголок.
От материнских добрых рук
Не так страшна была бомбёжка,
Заиндевелая картошка
Была вкуснее, чем урюк.
Смерть ненасытной ворожбой
Людей и там и тут косила,
И мать страдала и любила,
Вела за жизнь великий бой.
И там, где рушился гранит,
Где сокрушалось мирозданье,
Стране и детям в назиданье,
Мать одинокая стоит…
* * *
И вот настал победный день,
Кругом улыбки, слезы, песни,
Но только нет со всеми вместе
Нас, не родившихся совсем.
Да, мы не видели всего,
Потом уж познавали сами,
И мать была так мало с нами,
За то спросить теперь с кого?
Кому воздать теперь хвалу?
Кого заставить рыть могилы?
Чтоб обрести былые силы,
Кромсая сорную траву…
Всё было в прошлом, а сейчас
Нам предстояло подниматься,
И боль сомнений – всё богатство –
Оно удерживало нас.
* * *
И так минуло двадцать лет,
Настало время возмужанья,
Пора надежд и ожиданья,
И вот он дом… Но нас там нет.
Пусть не забиты окна в ночь,
Забита жизнь, теперь былая,
И с голубиной прошлой стаей
Мы сами улетали прочь.
И, постепенно вырываясь
Из нас вперёд или назад,
Одни замедленно спешат,
Другие гибнут отрешаясь…
Мы натворили много бед,
Да что отцов былая слава! –
Она за нами как отрава,
А где своя? Покуда нет.
* * *
Газеты весело пестрят
О том, что нам необходимо,
И посмотреть на жизнь из фильма
Мы рвёмся на последний ряд.
И снова признаки родства,
Как тени прошлого в наследство,
И бесконечное соседство –
Людская страшная молва…
* * *
Отец работал на заводе,
Когда нагрянула война,
И не его теперь вина,
Что не погиб он в первом взводе
И что ушел взвод без него
На страшную передовую, –
Он помнит эту ночь крутую,
Безмолвие ночных снегов.
Фронт далеко, но вот он рядом,
И юнкерс в небе не к добру,
По только снова поутру
Грузили ящики снарядов,
И каждый верил, что придёт
ПОБЕДА, для неё старался,
А если уж живым остался,
Он не забудет взвод…
Вокруг шныряли, как ищейки,
Сотрудники НКВД,
И на заводе, как везде,
Следы «ежовщины»-злодейки.
Идти вперёд, но надо знать,
Назад… уставы не пускают,
И кто-то за руки хватает,
И с силой требует: «Стоять!»
Так, нас теряя ежечасно,
То сберегая, то браня,
Страна, огромная страна
Казалась нам такой несчастной.
* * *
Хмельного всласть уже глотнули,
Но только верилось ещё,
Что каждый должен быть прощён,
Кого невзгоды не согнули,
Кто жар души не утолил,
Не променял на жалость труса,
Кто не жизненной обузой,
А просто отрешённо жил.
Но наша вера – страшный миг,
Наследство прошлого – так хлипко,
И с саркастической улыбкой
Глядит ссутуленный старик.
В нём, словно в зеркалах без рам,
Раздумья наши отразились,
Мы поколением родились,
А погибает каждый сам.
Опубликовано в Бельские просторы №11, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!