***
небо полно нерождённых событий,
всё – новоявленный снег.
выводок выходок: хочется выйти
в альфа из тёплых омег.
можется – глупости, хочется – мудрости,
кутать её в безмяте
– снежность понять и невидимо вглубь расти,
благословляя метель.
время – зима. вези, матушка, в снег меня
с ветром, звенящим, свищущим!
верь мне.
за малым – большое, светлое
одекабрящет ищущий.
***
и не помню, как я тогда добралась домой,
хоть убей, я не знаю, как я потом выжила,
выжатая, жевала луну, как лимон,
я бежала рекой и строчкой – с оттенком Рыжего.
я себя терпеть не могла. но бумага стерпит,
и чернильная ночь поглотит во мне человека.
я несла в зубах кислый, ржавый, скулящий серп,
и нести его было – есть – абсолютно некому.
не смотри на меня в оплывающих окон воск.
мы по-разному дышим: ты в спину, а я – на ладан.
то ли это синдром кометы, что вырос хвост,
то ли я становлюсь на лапы у ног Пилата.
ты не спрашивал, нет, ты сам по себе вопрос.
“чистый лист, говоришь? снимай. это тоже маска.”
да, я помню – касание кисти. и видит Босх –
страшный суд – это твой шедевр. твоя краска.
да не важно уже, – дай бог или чёрт возьми,
вторчерметная ночь нежна, тяжела, бредова.
я лгала, что ложилась под окна твои костьми, –
я ходила туда, чтоб из косточки выросло слово.
проржавевшая ночь – душный склад человечьего
лома.
помню: горький спиртовый свет заливали на
почерневшую, открытую рану окна,
и стекала строка под лежачие камни дома.
***
Сколько бывали рядом, а ждали встречи.
Сколько, не зная леса, боялись волка.
Время лишь набрало обороты речи,
Бестолку поседело, осев на полке.
Можно не ждать, пока прозвенит будильник.
Можно идти сейчас и рассвет встречать.
В небе – свобода воли или прядильня?
Я хочу твой ответ и твою печаль.
Ты – всемогущий царь, проигравший царство,
Или в побег не верящий фас фаталь?
Ты принимал удар, как лекарство, дар свой?
Или за каждый промах просил медаль?
Что в тебе есть от семени, от плаценты?
Кем ты сегодня стал? Кем хотел, играя?
Если ты понял круг, объясни: из центра
К периферии – вширь, или вглубь – от края?
Видишь ты жизнь короткой, искусство – вечным?
Так или эдак проходит земная слава?
Как у тебя пальпировать человечье?
Что тебе в этом имени – гордость, слабость?
Где тебе больно – в сердце? В уме ли? Между?
Просто мне важно, что в тебе можно трогать.
Что ты снимаешь прежде – броню? Одежду?
Веришь кому – себе ли? Науке? Богу?
Буду беречь границы и чтить уставы.
Знать наизусть закон, не читать с листа
Сердце твоё – столицу твоей державы.
Все заповедники, все святые места –
Я обещаю, что сохраню. Осилю
Счёт твоих звёздных родин, отметин, пятен.
Млечный, а там под Солнцем – Земля, Россия –
Ты – всё и каждое, ежели вместе взять их.
Чтобы узнать другого – сначала стать им.
Просто мне важно видеть сквозь тьму понятий
Проблески света – в илистом “или, или”.
Как тебе нужно,
как
Ты
хочешь,
чтобы тебя любили.
***
дай полтинник уставшему деду.
он играет тебе неспроста.
я, конечно, когда-то приеду –
лишь дороги долей мне сполста.
я приеду достаточно быстро
в твой разрушенный русский Эдем.
доля, данная мне, – это выстрел
красно-белой стрелы РЖД.
***
При свете фонаря-подсвечника
Я пересчитываю косточки
У поездов на позвоночниках.
Пришли когда-нибудь мне весточку!
Пиши немного, неразборчиво,
Размашистым, неровным почерком, –
Письмо не с голубем, а с ласточкой,
Не ранним утром – поздним вечером.
Я буду с нежностью беречь его,
Письмо ребёнка, мирно спящего
В твоей груди. Живого. Вечного.
Опубликовано в Образ №1,2019
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!