Алиса Гринько. ИЗ КНИГИ “СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ”

ИУДЕЙСКАЯ ВОЙНА
отрывок из главы 1

За сорок лет до разрушения Второго Храма светильник, прежде неугасимый, стал потухать,
и врата Святилища начали открываться сами собою.       
Агада

СТАЛ НЕВОЛЬНЫМ СВИДЕТЕЛЕМ СОБЫТИЙ

Это все началось, когда прокуратором в Иудее был Гессий Флор, превзошедший своих предшественников в несправедливостях и грабежах. Он творил беззакония и учинял насилия, намеренно разжигая протесты. Огонь разгорался постепенно. Иудеи не только строчили жалобы кесарю в Рим, но и открыто выступали против римлян.
Между тем в среде самих иудеев обозначились противоречия.  Сложилась группа яростных ревнителей закона, не желавших мириться с властью Рима. Это были зелоты. К ним охотно присоединялись молодые с мечтами о свободе.
Это был союз не на жизнь, а на смерть. Особенно это противостояние чувствовалось в Иерусалиме, среди жителей которого много было умеренных. Безумие зелотов осуждали священники и фарисеи. Назревала угроза гражданской войны.
В эти дни в Иерусалим прибыл царь Агриппа и, выслушав взаимные обвинения, обратился к народу с увещевательными речами, говоря так: «Тысячи народов, отважно боровшихся в защиту своей свободы, ныне покоряются Риму. Неужели же вы богаче галлов, сильнее германцев, умнее греков и многочисленнее всех народов мира?.. На что полагаетесь вы, посягая на власть Рима?»
И осуждая безумие молодых, еще он сказал, что за свободу надо было сражаться раньше, «чтобы ее не потерять».
«Опыт рабства – тяжкий опыт». Но кто уже подчинился рабству,«а затем восстал, тот не приверженец свободы, а всего лишь непокорный раб». (Иосиф Флавий,«Иудейская война»)

Были те, кого он убедил своими речами; другие были с ним не согласны. Когда же он призвал покориться Флору, то кричали и оскорбляли царя, требовали, чтобы он покинул город, и даже бросали камни. Агриппа II тогда удалился в свои провинции. События продолжались, и вражда между разными группами населения в городе увеличивалась и становилась ожесточеннее. Зелоты убили первосвященника Ананию и вождя умеренных. В Иерусалиме они захватили крепость Антония и вырезали стоявший там гарнизон римлян. В суматохе вновь размножились банды разбойников, сикарии.
В Кесарии, где преобладало греческое население, вспыхнула вражда между греками и иудеями. Флор объявил Кесарию греческим городом, а с иудеев потребовал выкуп. Поскольку требуемые суммы все увеличивались, иудеи в насмешку над прокуратором начали собирать милостыню для бедняка Флора.
Тот еще больше разозлился на евреев. Тысячи были распяты. Почти все еврейское население Кесарии было уничтожено. Флор выступил с конницей и пехотой к Иерусалиму. В помощь ему подошел с войском сирийский наместник и потерпел поражение от иудеев. По всей стране организовывались боевые отряды. В крепости Масада что у Мертвого моря, иудеи вырезали местный гарнизон и заняли крепость.
Когда тревожные известия дошли до Рима, Нерон послал для борьбы с мятежниками в непокорной Иудее прославившегося своими победами в Галлии и Британии опытного полководца Флавия Веспасиана. Он выступил с тремя легионами, взяв с собой в поход своего сына Тита.

ПРАВО НА ЖИЗНЬ

Война разгорелась на двенадцатом году правления Нерона и в семнадцатом царствования Агриппы. Одно дело было побеждать отдельные отряды римлян, разбросанные по стране. Но сражаться с могущественной державой, покорившей полмира, евреям было не под силу.
Они «хотя и исключительно храбры и испытывают презрение к смерти, не обладают ни военным строем, ни опытом войны, и представляют собой не более чем толпу, не заслуживающую наименования войска».
Пешие римские воины, защищенные панцирем и шлемом, были вооружены двумя мечами, по одному в каждой руке; всадники –длинным мечом и пикой. Закалены были их души. Бегство с поля боя каралось смертью.
Веспасиан и Тит продвигались по Галилее, захватывая один город за другим после нелегкой и долгой осады. Евреи сопротивлялись отчаянно.
Руководить защитой одного из галилейских городов был назначен Иосиф бен Маттитьяху. Он подробно описывает все события, повествуя о себе самом в третьем лице: Иосиф.
Захватив город, римляне искали военачальника «среди мертвых и в укрытиях», чтобы расправиться с ним.  Иосиф и еще с ним еще сорок воинов спрятались в пещерм е. Когда римляне нашли укрытие, то угрожали поджечь пещеру, но иприказано было взять Иосифа живым.
Осажденные решили не сдаваться врагу и самовольно уйти из жизни. Против был один Иосиф – он говорил им, что прекрасно умереть в бою, но «нелепо причинить себе то, из-за чего мы укрылись от них». Самоубийство перед лицом сотворившего нас Бога – «сущее нечестие», ибо только Ему «должно оставить право решать, когда бытие сменится небытием».
Остальные возмущались на эти речи, говоря: «Неужели ты, Иосиф, настолько любишь жизнь, что ради нее готов влачить существование раба?!».
И направили против него мечи, угрожая убить.
Он любил жизнь и чувствовал предназначение свое: знал, что «умереть до того, как исполнит возложенное на него Богом, значит предать Его веления».
В конце концов решено было убивать друг друга по жребию, одного за другим, разделившись на пары. Последней парой были Иосиф и еще один воин. Они договорились остаться жить.
Человек имеет право на жизнь. Он может отказаться умереть даже ради великой цели. При этом человека можно обвинить в малодушии, но не судить жестоко за предательство. У каждого свой путь и свое предназначение в жизни. Если бы Иосиф проявил геройство, мы не имели бы подробнейшего описания истории еврейского народа в двух книгах: «Иудейские древности» и «Иудейская война».
Иосиф стал пленником Веспасиана, оставив себе ничтожный шанс на жизнь. За него, пощадив его молодость и ум и красоту, заступился Тит и выпросил у отца пощаду для него. Веспасиан собирался отправить пленника в оковах в Рим на суд кесаря. И были слова Иосифа к нему:
«Ты, Веспасиан, ты кесарь и император, ты и твой находящийся здесь сын, господин земли и моря  и всего человеческого рода».
Это было предсказание. И оно сбылось.
«Один из знатных пленников Иосиф, когда его заковывали в цепи, с твердой уверенностью объявил, что вскоре его освободит тот же человек, но уже император» (Светоний).

КАКОЙ ВЕЛИКИЙ АРТИСТ ПОГИБАЕТ!

Всего времени правления Нерона было четырнадцать лет и восемь дней. Этот кесарь боялся зловещих снов и гаданий. Может быть, чувствовал приближение своего часа, но не хотел верить этому. Против Рима восстала Галлия; потом – Испания. Взбунтовались войска.
В одну из ночей, проснувшись, он не обнаружил никого из своих телохранителей. Его оставили все. С несколькими верными ему людьми, вольноотпущенниками, он в великом страхе бежал из Рима.  В пути его нагнал скороход с письмом, из которого Нерон узнал, что Сенат объявил его врагом и разыскивает, чтобы казнить.
Погоня была уже близко. Он схватил два кинжала, чтобы покончить с собой;  плакал, браня себя: «Живу я гнусно, позорно, не к лицу Нерону, не к лицу, нужно быть разумным в такое время, ну же, мужайся!». Вонзил кинжал себе в горло с помощью Эпафродита. И еще перед смертью несколько раз повторил: «Какой великий артист погибает!»
Этого тирана «мир терпел четырнадцать лет и наконец низвергнул».
В последующие полтора года в Риме сменилось три не оставивших по себе памяти достойными делами правителя, ни один из них не умер своей смертью. В стране царил хаос. Нужна была твердая рука правителя. Войска выкликнули Веспасиана. Его имя писали на знаменах.
Так началось правление Флавиев. Веспасиан ушел в Рим, оставив воевать с евреями своего сына, обещавшего стать «превосходным исполнителем воли отца».

С ГОРЫ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ

Тит вышел из Кесарии с тремя легионами. По пути к нему присоединился десятый легион – из Иерихона.
В Иерусалиме же продолжались междоусобия. Вооруженные нападения, убийства, разбои, борьба за власть в городе между враждующими группировками продолжались.
«Весь город превратился в поле брани заговорщиков и их приспешников, и оказавшийся между ними народ был растерзываем ими на части, словно огромный труп».
И вот наступил день, когда с горы Скопус, в переводе с греческого – Гора Наблюдателей, с уступа скалы, образующего площадку, Тит увидел перед собой как на ладони весь город с тусклой мозаикой крыш, и башенок, и куполков синагог, и с бьющей в глаза, сияющей громадой Храма. Много уже повидавший на своем молодом еще веку завоеватель был поражен этим великолепным зрелищем и не мог оторвать глаз от него.
Так говорили: «Кто не видел Иерусалима в истинном величии его, тот не видал в жизни истинно великолепного города, и кто не видел храма в полном его сооружении, тот не видал никогда замечательного по красоте здания».  (Агада. Эпоха Второго Храма)
И он уверился в невозможности обратить сию прекрасную картину в свете ослепительного весеннего солнца, деяние рук человеческих, в груду развалин. Это стало бы святотатством.
Полководец взял город в кольцо, окружив легионами: с севера подступы занял десятый легион, пятый расположился у крепости Антония. Были разбиты лагеря, началось строительство валов.
Но прежде всего Тит захотел удостовериться в возможности мирным путем договориться с жителями о сдаче города, и в один день он подъехал к стене с 600-ми всадниками, но  едва сам уцелел, не позаботившись достаточно о своей собственной охране, когда навстречу римлянам из города вывалила огромная толпа вооруженных евреев.

ГОРЯЩАЯ ГОЛОВНЯ

                                                        Бог давно уже обрёк Храм огню.

Наступил великий весенний праздник опресноков. Осажденный город жил своей жизнью. И когда священники открыли ворота Храма для горожан, то мятежники ворвались туда, завладев внутренней территорией Храма. При этом были убиты мирные жители.
На пятнадцатый день осады римлянам удалось сделать пролом в стене, и они захватили часть города. Оставались еще внутренние стены и мощные башни на пути завоевателей, и борьба продолжалась. Тит распорядился, чтобы воины «не убивали схваченных евреев и не поджигали домов. И всё это он сделал потому, что более всего остального желал спасти для себя город, а для города Храм».
Так говорит Иосиф. Он стал советником Тита и был направлен, чтобы попытаться уговорить сограждан не сопротивляться. Зная, что в Верхнем и Нижнем городе живет множество мирных жителей, Иосиф обратился к бунтовщикам, среди которых много было разных пришлых людей, говоря так:
«О, жестоковыйные! Бросьте оружие, сжальтесь наконец над гибнущим отечеством! Оглянитесь вокруг себя, посмотрите, сколь прекрасно то, что вы губите, – что за город, что за Храм! Кто укажет путь пламени? Кто желает, чтобы это перестало существовать?!».
Он закончил свою речь словами: «И сам я готов умереть, если это только заставит вас образумиться». Он был ранен камнем в голову. Мятежники ликовали.
Осада продолжалась несколько месяцев. В городе начался голод. Евреи делали вылазки, чтобы собрать травы для еды, и были убиваемы.
Наконец, римляне подошли к стене Храма, выстроенной во времена Ирода. Но никакие стенобитные орудия, ни тараны не могли ее разрушить, «камни были столь велики и столь плотно соединены друг с другом».
Тит созвал военный совет, должный окончательно решить судьбу Храма евреев.
«Не следует уничтожать посвященное Богу здание, превосходящее великолепием все другие человеческие сооружения».
«Это опозорит нас неизгладимым пятном жестокости».
Ему противоречили те, кого более, чем великолепие строения, беспокоили будущее и состояние умов.
«Необходимее всего именно разрушить иерусалимский Храм, чтобы совершенно искоренить веру иудеев и христиан, потому что   эти две веры, хотя и враждебны одна другой, имеют одно и то же основание, потому что христиане произошли от иудеев».
Тит приказал поджечь северные ворота Храма. Потекло расплавленное серебро, огонь перекинулся на галереи храмового двора.
Потрясение видевших это евреев было так велико, – пишет Иосиф, – что «ни один не двинулся с места, чтобы отразить или погасить огонь, но они стояли и созерцали все это в полном бессилии».
Пожар во дворе Храма продолжался весь день и следующую ночь, но огонь еще не тронул само здание и святилище.
Утром стычки возобновились уже на территории Храма. Евреи еще больше ожесточились против римлян, если вообще такое было возможно. В разгар боя один из римских воинов, не думая о последствиях, «но подвигнутый некоей божественной силой», швырнул горящую головню через золотой проем, ведущий внутрь Храма.
«Бог давно уже обрёк храм огню, но вот настал предопределенный во времени срок».

ДЕВЯТОЕ АВА

Это произошло 10 августа 70 года, говорят, ровно в тот день, когда шесть веков назад Храм Соломона был сожжен Навуходоносором, 9 числа еврейского месяца Ава. Это был Рок.
Тогда по всему городу при виде залитой огнем Храмовой горы пронесся страшный вопль. Некоторые стоявшие на ступенях Храма священники бросались в огонь. Во всем городе были огонь и резня.
«Земля совершенно скрылась под трупами, и римляне преследовали убегавших, носясь по грудам тел. Уже когда воинам нечего было грабить и некого убивать, кесарь приказал и Храм, и весь город до основания срыть, оставив самые высокие из башен, а также часть стены, которая защищала город с запада».
Иерусалим горел два дня. Когда же огонь наконец погас и только ветер носился над развалинами, то там, где было святилище, римляне установили свое знамя с изображениями орлов и принесли жертвы языческим богам.
Иосиф описывает пышное триумфальное шествие в Риме в ознаменование победы над евреями, когда несли множество богатых трофеев, увезенных из Храма, там были и алтарь, и золотая менора…
Это случилось на втором году правления Веспасиана.

Опубликовано в Литературный Иерусалим №33

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Гринько Алиса

(О. Любимова), прозаик. Родилась в Москве, закончила Московский авиационный институт. Автор четырнадцати книг. Публикации в журнале «Литературный Иерусалим», «Дети Ра». Член СРПИ и СП России. В Израиле с 1999 г. Живёт в Иерусалиме.

Регистрация
Сбросить пароль